Завтра наступит утро. Глава 1

1
(737 г. от Р.Х.)

Русава открыла глаза, - в доме было уже светло, хотя из маленьких окон, затянутых бычьими пузырями, проходило совсем мало света. Жилище представляло собой землянку, углубленную в землю на половину человеческого роста, а выше поверхности земли стены были сделаны из очищенных от коры бревен. Внутри стены и пол были обшиты деревом. Из-за этого жилище у соседей считалось богатым, так как у большинства из них пол был из плотно утоптанной глины. В противоположном углу от двери стояла глиняная печь. В середине стоял стол, а вдоль стен располагались лавки, на одной из которых и спала Русава.
Она прислушалась. До нее доносились редкие глухие звуки: ух, ух, ух …- это ее отец Людота со своим младшим братом Деяном работали в кузнице. Частота ударов изменилась: теперь раздавалось «ух», а затем «тюк-тюк», «ух, тюк-тюк».
В свои шесть лет Русава любила утром подольше понежится в постели, но поняла — надо вставать. Она побежала в огород, где ее мать Млава рыхлила грядки.
- Проснулась, егоза?
Вместо ответа Русава просто кивнула головой и спросила:
- Тебе помочь?
- Я уже заканчиваю. Иди лучше посмотри: кто там пришел.
Действительно — удары прекратились, и стало необычайно тихо. Русава побежала к кузнице, по пути разгоняя всех кур, которые гуляли вокруг дома, выискивая для себя корм. Гомон кур, разбегающихся во все стороны от Русавы, не понравился петуху и он с грозным криком «Ко-ко-ко…», распушив крылья и вытянув вперед голову, побежал за Русавой.
- Ай-ай, тятя! – позвала на помощь Русава.
Людота в это время обтачивал копыто коня Голуба после прибития подковы.
На крик девочки из кузницы вышел Деян и ударом ноги отогнал нахала-петуха.
Русава прижалась к ноге Деяна и с опаской смотрела: не вернется ли петух? Но петух с чувством выполненного долга вернулся к своему квохчущему семейству.
- Зарубить его надо – наваристая похлебка получится. А то, смотрю, совсем дитю житья не дает, – сказал Голуб.
- Хороший петух: ворон отгоняет – цыплята целы, и кур исправно топчет. Но ты наверно прав, он и за Млавой иногда гоняется. Раз взлетел и пытался даже на голову сесть, а меня и Деяна боится.
Деян, парень пятнадцати лет, улыбнулся и опять вошел в кузницу. Кузница стояла в тени большого вяза в саженях тридцати от дома, и была раза в полтора больше его. Она была построена из дерева и обмазана глиной. В кузнице рядом с входной дверью находилась наковальня, чтобы хоть как-то обдувались прохладным воздухом работающие с горячим металлом. Рядом с наковальней хранились инструменты Людоты: разного вида клещи, кувалда, молотки, зубила. Подальше от двери была каменная печь, в которой нагревался обрабатываемый металл.
- Ну что, Голуб, готово. Забирай коня.
- Храни тебя Даждьбог. Как уберу урожай – расплачусь с тобой. Глянь, Людота, всадники.
Вдоль реки, приближаясь к жилью Людоты, скакали три всадника: двое скакали впереди, а один сзади, все более и более отставая. Уже было видно, как он неуверенно держится в седле. Всадники приближались. Голуб, присмотревшись, молвил:
- Хазары.
Людота поправил:
- Савиры.
- Одна нечисть.
- Деян! – крикнул Людота брату. - А ну-ка приготовь мой меч.
Встревожанная, подошла Млава.
- Возьми дочь и иди в хату. Ну что там, Деян?
Из кузницы вышел Деян с мечом, копьем и топором. Меч он отдал Людоте, себе оставил копье, а Голубу отдал топор.
Всадники, не обращая внимания на стоявших у кузницы, промчались мимо, а отставший,  видимо уже силы совсем оставили его, недалеко от кузницы упал в траву.
- Ну что, пойдем посмотрим? – предложил Голуб.
Людота молча направился к упавшему всаднику, а за ним двинулись Деян и Голуб. На траве лежал человек средних лет довольно высокий и с широкой костью. Из-под шапки сзади болтались несколько косичек. Он лежал, смотрел на приближающихся людей, и на лице у него не проявлялись никакие эмоции: ни радость, ни страх.
- Да, это не хазар. Хазары мельче, да и кость у них тонкая. – Заметил Голуб. – Ну чего лежишь, вставай.
- Подожди, Голуб. Не видишь – раненый он. Что случилось? – Обратился Людота к савиру.
Подошла Млава и принесла в крынке воды.
- Подожди, не давай, -  промолвил Людота.
- Ведь тоже человек, - возразила Млава.
- Я не о том. Надо вначале осмотреть куда ранен и перевязать.
- Не надо, – еле проговорил савир. – Аравы напали. Их много, и много побили. Сюда идут. А мне уже не жить.
- Ничего, сейчас перевяжем. Деян, давай перенесем его.
Людота с Деяном взяли раненого и перенесли его в тень кузницы. Людота начал раздевать раненого и увидел, что в груди у него большая рана, оставленная, судя по всему, от удара копья. Кровь на ране уже запеклись, но вокруг нее была большая опухоль. Людота переглянулся с Голубом. Голуб молча покачал головой, мол, ничего уже сделать нельзя. И потом добавил:
- Как бог даст.
Людота согласно кивнул головой.
Деян спросил:
- А кто такие аравы?
- А кто их знает, - ответил Людота. – Наверное сильное племя, что смогло хазаров побить.1
- Так это же савир.
- Савиры подвластны хазарам.
- Людота, я думаю большая беда идет. Может бросить все и уехать? - Предложил Голуб.
- Не знаю, - пожал плечами Людота. – Обычно степняки дерутся между собой – все земли им мало, а нас не трогают, им всем хлеб нужен. Сами же они его сеять не будут?
- Все правильно, но чувствую я что-то нехорошее – большую беду чую. Я, наверное, спрячусь в плавнях.
- Может ты и прав. Млава, собирайся – переждем беду.
Голуб отдал топор Деяну, вскочил на коня и галопом помчался к своему дому, который находился недалеко от реки, заросшей густыми зарослями камыша.
Подскакав к своему дому, он в двух словах объяснил своей жене Чеславе о надвигающей опасности.
- Древан, - обратился Голуб к сыну. - Быстро приведи корову. Мазыря, отведи детей к телеге.
Древан — мальчик восьми лет, кивнул головой и бегом помчался за пасущейся за домом коровой, а Мазыря — девочка шести лет, послушно взяв за руки младшего брата Бажена и совсем маленькую сестренку Смирену повела их к телеге. Смирена захныкала, начала вырывать руку — что-то ей не понравилось. Мазыря что-то начала ей шептать на ухо, а сама продолжала вести детей.
Чеслава быстро собирала необходимые вещи, а Голуб относил их в телегу. Не забыл положить копье и лук со стрелами, несколько мешков с зерном. Голуб укладывал вещи, а сам все поглядывал в сторону дома Людоты, туда, откуда прискакали савиры, откуда могла прийти опасность.
Появился Древан с коровой, за которой шел теленок. Голуб привязал корову к задку телеги.
- А свинья-то, свинью надо взять, - запричитала Чеслава.
- Куда свинью-то? Вот, дура баба, - детей спасать надо. - Оборвал ее Голуб.
- Ой, котел большой забыли.
Вдали начал подыматься дым от пожара.
- Всё, не успеем. А ну все в телегу, живо.
Убедившись, что дети и жена сели, Голуб тронул коня, а сам побежал сбоку от телеги. Чеслава сидела в телеге среди нехитрого своего скарба, прижимала к себе младших детей, которые еще не понимали надвигающую опасность, но, видя озабоченные лица родителей, испуганно таращили глазенки по сторонам. Древан на правах старшего сына не подавал вида, что ему тоже тревожно, но изредка оглядывался назад. Когда стали подъезжать к балке, сплошь заросшей высокими кустами, он первый и заметил далеко сзади множество всадников.
- Тятя, смотри!
Голуб оглянулся, впрыгнул в телегу, стеганул коня концами вожжей и повернул коня с дороги в кусты в сторону реки. Через некоторое время кусты закончились и начались высокие, густые камыши. Голуб спрыгнул с телеги, показал Деяну куда править, а сам попытался скрыть следы от телеги, поднимая помятый камыш. Камыш рос выше человеческого роста, и Голуб надеялся, что издалека их не заметят.
Он притаился и сквозь листву камыша смотрел на появившихся из-за бугра всадников. Передовые всадники были на лошадях и рысью проехали мимо зарослей, где притаился Голуб. Потом появились всадники на неведомых животных. От удивления у Голуба непроизвольно открылся рот. На каждом животном сидело по два всадника.2 Первый был с копьем и держал поводья. У второго Голуб заметил лук со стрелами, меч и щит. Ростом животное превосходило самую крупную лошадь, было покрыто густой красновато-серой шерстью, и, что самое удивительное, оно имело горб. Как с учетом этого горба всадники держались на животном, — это для Голуба было загадкой. Животные шли размашистым шагом, и скоро все всадники скрылись из глаз, не заметив скрывшихся в камышах беглецов.
Голуб по следам мятого камыша нашел телегу с ожидавшими его женой и детьми. Телега заехала в воду по самые ступицы. Конь и корова с теленком тоже стояли в воде и отмахивались хвостами от надоедливых слепней. Дети и Чеслава сидели в телеге, и старшие, сорвав по веточке, тоже отмахивались. На немой вопрос жены Голуб ответил:
- Мимо проехали, дождемся темноты и тоже двинемся. На полуночь поедем, к одноплеменникам.
Чеслава молча кивнула головой, прижала к себе детей, и все стали ждать темноты.
Людота, сразу как ускакал от него Голуб, начал тоже собираться. Деян привел из конюшни двух коней. Одного коня он запряг в телегу, а другого просто привязал к ней за повод. Людота в это время погрузил в телегу весь свой инструмент из кузницы и только хотел помочь Русаве переносить узлы с вещами, как увидел, что появившиеся всадники начали спрыгивать с своих коней и забегать в дома соседей, вначале далеко, а потом все ближе и ближе.
- Опоздали, - скрипнул зубами Людота. Забежав в кузницу, он схватил не успевшую погаснуть головню и, выбежав на улицу, бросил на крышу кузницы, покрытую вначале тесом, а сверху соломой. Солома враз загорелась, а вместе с ней и кузница. Людота обнажил свой меч, толкнул дочь и жену в дом и стал перед дверью, дожидаясь врага. Сзади в дверях встал с копьем Деян.
Передовая тысяча Саадет ибн Юсуфа стремительно подошла к селению Людоты. Выделив одну сотню под началом Баят аль-Джафара на захват селения, а остальные отправил дальше. Сотня рассыпалась по селению. Воины врывались в дома, вязали сопротивлявшихся пленных, искали что-либо ценное. При возникновении какого-либо сопротивления сотник одним движением руки направлял туда подмогу. Быстро захватить селение не получалось, - сопротивление было ожесточенным. Противник, хоть и был разрознен, но оказался крепким орешком. Сотник смотрел на сопротивлявшихся: его воинам противостояли довольно высокие, широкоплечие люди. В их сопротивлении сквозила такая мощь, что арабам приходилось довольно не сладко. Если бы они были в строю, то не известно смогли бы арабы победить. Уже появились первые потери, погибали, но не сдавались и противники. И все-таки очаги сопротивления начали угасать: противник то погибал, то его ранили или оглушили, то, все-таки обезоружив, связывали.
В одном месте произошла заминка. У самого пожара, где горело какое-то строение, у воинов Аллаха никак не получалось победить высокого, молодого воина, одетого в простую белую рубашку. Он наносил страшные рубящие удары, от которых у некоторых воинов тупились мечи, а некоторые мечи просто перерубались. Было уже несколько убитых, и поэтому воины попытались достать его копьем, но одним взмахом меча древки копей перерубались. Сзади противника в белой рубашке страховал совсем еще молодой юноша, тыкая своим копьем в