Повесть "ЖАСМИН"

звонок там с мясом давно вырвали, а мне не нужен был. Слышу,  идет, открывает, я вежливо назвался, потихоньку смотрю по сторонам.  Сделано уютно, Афанасий неплохо поработал, батареи даже сменил, обои с крупными цветами, сантехника розовая, веселенькая...
- Она говорит - очень приятно, зовут Алиса, а вас?
Ей лет двадцать, сначала думал, а потом разглядел, что больше, может, как мне, ближе к тридцати. Интереса никакого у меня, Малов, ну, пусто, честно говорю - ростом мала, тоща, смугла, волосы темные, правда, густые, длинные...  одним словом, на женщину не похожа, я ведь, ты знаешь, к большим блондинкам имею интерес,  а это... совсем не в ту степь... Но для дела даже лучше, а дело у меня к ней одно - Жасмин. Оказывается, знает, предупреждена, выглядывала в окошко, огромная порода, говорит, жаль, не ходит, и что дальше будет с ним?.. Такое сочувствие  меня на все сто расплавило,  и я уже с полным доверием к ней  -  мы с ним друзья, говорю,  будет жить, ноги не главное... а может еще поднимется, кто знает...
Она в черном свитерочке, расхаживает по комнате, вокруг пояса длинный шарф, толстый, красный с черным, двигается красиво, должен тебе сказать, змейкой вьется, головка маленькая у нее, носик точеный, глаза большие, карие... Не нравится, но смотреть приятно, Малов, а главное - хорошо говорит!.. Заслушаешься, так и обволакивает словами, и я смотрю на нее, слушаю, слушаю... Всего не перескажешь, приедешь, расскажу. В общем, она, оказывается - художница, и не чета мне, много лет училась у великих мастеров, акварели пишет, гуаши, и маслом может, и на пластинах медных вырезает, знаешь, потом их мажут красками, отпечатывают на бумаге, офорт, да?..  А как начала показывать свои разнообразные художества, дух захватывает, так все ладно, красиво, с выдумкой и вкусом!
- И вы рисуете, я чувствую? - спрашивает.
- Балуюсь понемногу... отвечаю, а сам думаю, какое счастье, что наверх утащил, пришлось бы показать, вот посмеялась бы, или учить начала, а я снисходительности, поучений этих не могу выносить, ты знаешь. Ну, не умею, да, да, да!.. Но так хочется, что рисую, только не трогайте меня, хотите смотреть - смотрите... но молчите, молчите.  Мне больно, когда смотрят,  неудобно,  стыдно... словно на людях штаны с кожей сдирают...  И получается-то не всегда, а как схватит, прижмет...  особая растерянность и волнение, что ли...
Я разговор очень ловко в сторону отвел,  с гордостью говорю тебе, ведь знаешь, мне не тягаться с умными людьми, хитрости никакой.  Жасмин помог, я на него беседу столкнул, что вот, кормить буду, не пугайтесь...  Она спрашивает, где живете. Я объяснил, что для пса высоко, как мучились-тащили рассказал, что ему лучше на прохладном воздухе, особая шкура,  и свободу любит, не комнатный пес.
Она с пониманием отнеслась. Потом смотрит на меня, улыбается, и говорит:
- А я не против, если ты из квартиры будешь кормить... Только имей в виду, встаю поздно. Зато ложусь еще поздней, до двух стучи смело, я здесь одна, чайку попьем, поговорим...
Малов, она мне "ты" и "ты"...  так сразу - я растерялся, стараюсь никак не называть. Потом к Жасмину вышли, а он, оказывается, ее видеть не желает - рычит негромко, но грозным басом. Она спокойно отнеслась, разумно отступила, никаких обид, "понимаю, охраняет..."  Я покормил его, извини, говорю, друг, завтра подробней пообщаемся, а сегодня, сам видишь, дела.
Вернулся, перешли на кухню, чайник засвистел...  Разговоры вели до глубокой ночи, вернее, она говорит, а я слушаю. Все новое для меня... Наконец, ушел, чаем нагрузился, столичными пряниками и разговорами о настоящей художественной жизни.
Не очарован, не смейся, ничего такого, я же говорю, не в ту степь... просто интересно стало, никто со мной, кроме тебя, о таких вещах не говорил, ты знаешь.
А история у нее такая - хочет уехать за границу, а все не выпускают, придираются. Квартиру в столице заранее продала, в надежде на скорое решение, а тут снова заминка, ждите, говорят, а где жить?..   И друзья  нашли ей это место, временное, тихое,  здесь пусть подождет.

***
Про Наталью много говорил,  теперь новое известие. Болеет она, я ей продукты приношу, о будущем неудобно заикаться, понимаешь... Что будущего нет и быть не может, дети, дом...  ты знаешь, невозможное дело, хотя мне жаль ее отчаянно, как тут быть?..  Болеет, просит - приходи, и я иду, что делать...  Каждый раз оказывается, не очень больна. Я ей - "ты же больна...",  а она отвечает - "не для этого..."   Потом провожает, говорит, "приходи, я больна", и я снова прихожу, и так продолжается, и продолжается... Часто плачет - "Саша, ты меня в беде хочешь бросить, нехорошо..."  Я  в беде никого не бросал, ты знаешь.  Прошлым летом то же самое было, ты еще смеялся - "Натаха твоя раскусила дурака". Как только исчезаю, заболевает. Как мне понять, взаправду больна или шутит?..  Приезжай, дашь мне совет, я совсем с женщинами теряюсь. Теперь вот новая история, не знаю даже, как писать...
Как-то мы с тобой обсуждали, помнишь, что кому нравится?  Ты говоришь, люблю современную красоту, стройность, спортивную фигуру, метео по телеку, Таню Масликову, например...  А я тебе - мне все большое нравится, если культурно сказать, таз, а ты смеялся еще, помнишь? Что поделаешь, правда, я все большое люблю - женщин, деревья высокие, траву дремучую, и  собак больших - как наш Жасмин.
- Как же получается,  - ты спросил, - все цветки рисуешь, а  разве они большие?
Малов, я долго думал, потом говорю:
- А разве маленькие, ты же видишь, весь лист занимают.  Все, что я люблю, должно большим быть...  или становится большим, когда рисую.
И ноги я толстые люблю.
А от всего маленького у меня один ужас - как выживают?..
На днях вижу - собака крошка, пучеглазка, ноги заплетаются. Визжит, плачет, хозяина потеряла. Ужас для меня, обегал весь город, нашел хозяина. Вспомнил вечером - заплакал, как такая живет...

***
Хожу, хожу, две недели хожу, не знаю, как тебе сказать...  Нет, нет, никто не умер, просто непонятная история.
Наутро после знакомства пошел кормить Жасмина,  вломиться неудобно, ведь сказала, спит, и я с балкона зашел, лазутчиком, прутья вытащил, просунулся, он слегка удивился, но тут же отвлекся на еду, а я локти положил на пол и шепотом разговариваю с ним. Он поел, миску отодвинул, слушает, потом глаза закрыл - спать хочу, и я спокойно ушел, доволен - как обычно все получилось. Только вот не ходит, и не пытается, но, может, такая вся жизнь у него дальше, так что поделаешь, надо жить. И все-таки, больно за него и страшно -  собаке,  и всю жизнь лежать?..
А вечером постучал в дверь два разика, открывает. С длинной папироской, тот же свитерок, вокруг пояса шерстяная кофта, хотя в квартире жарко, Афанасий постарался, батареи так и шпарят.
Ходит, посматривает на акварели, вдоль стены расставлены.
- Нравится?..
- Очень!
- А что нравится, что?..
Надо же, попался, не могу сказать, хоть убей! Все очень настоящее, как в жизни, это ведь большое мастерство, Малов!..  Я с натуры не умею, вкривь да вкось, начинаю голову - голова больше листа, начинаю руку - вылезает на свободу... и даже глаз!..  И с него начинал, и он огромный вырастает, больше ничего на лист не помещается!..  
Ты смеешься, не раз мне говорил:
- Зачем тебе натура, не надо, придумай себе натуру и рисуй! Вот у тебя цветок, он кто, роза или гвоздика?..  Просто цветок, и в то же время - лицо, человек, зверь, кто угодно.  Не сомневайся, Саша, рисуй, рисуй!
Я тебе верю, но больше никто мне так не говорит, а только - "где вы видели такие цветы?"  Поэтому я молчу, стараюсь показывать пореже, могут сказать - "шизик", а это опасно.  Ты смеешься, сейчас другое время, ерунда,  а я думаю - людей сердить всегда опасно. Но ничего не поделаешь, рисую как получается.
Я раньше не думал, что живопись опасное  дело, Малов.

***
И так я ходил неделю к ней, вернее восемь дней, все было хорошо и прилично, как ты говоришь. А на девятый вечер случилось непонятное, каким-то образом я у нее в постели оказался.  Жасмина, конечно, покормил сначала, потом посидели немного на кухне, и она говорит:
- Ну, идем...
Куда, зачем...  Не беспокойся, никаких деталей, все быстро, по-деловому получилось, я так и не понял ничего. Ничего интересного, Малов, все холодно, сухо, тело тонкое, жесткое какое-то...  Недоумения больше, чем страсти получилось.
Нет, конечно, были моменты, например, я удивился, она говорит - "круче, Саша, круче..." или еще - "теперь ругай меня, ругай..." Я задумался немного, что сказать, и зачем ругать ее...  Ну, говорю, "дура", а она - "мало, мало..." Я тогда говорю - "дрянь", она слегка повыла, потом оглянулась...
Прости, Малов, я понимаю, неприлично, все-таки интим, но иначе картинка не сложится.  Оглянулась и говорит:
-Бей меня, бей, я дрянь!..
Ну, не знаю, Малов... Я шлепнул ее по заднице... снова прости, не буду, а она - "еще, еще!.."
В общем, я немного растерялся, кое-как закончил дело, лег рядом и задумался, что дальше будет... А дальше ничего,  рассказала про акварели, тонкое дело, она мне не советует, "требует мастерства", говорит. А мне гуаши на сто лет хватит, зачем акварель... и что делать с новым интимом, никак не пойму...

***
И так неделю, вернее шесть дней ходил, а потом, вечером, сидели, Жасмина, конечно,  покормил,  пообщались с ним...  и она мне говорит:
- Саша, мне в этой квартире низко, страшно - земля рядом, деревья шумят, коты шастают туда-сюда, на лестнице дверями хлопают, топают, ругаются...  Я плохо сплю. У меня просьба к тебе - давай, я поживу у тебя на девятом.   Месяц всего, ну, в крайнем случае, два, и уеду, помоги...
Я ни минуты...  Малов, просят, дело маленькое, поживу с женщиной немного, очень ей надо, как-нибудь уживусь, потерплю...  Потом остановился, как же Наталья, она с ума сойдет, повесится, умрет от горя...  Ну, объясню, просто дружеская помощь. И Жасмину проще, жизнь по-старому пойдет, для собаки это важно, она не человек, который ко всему готов.
- Ладно, - говорю, - конечно, переезжай.
А она посмотрела на меня и говорит с улыбкой:
-Ты меня не понял, Саша. Я ни с кем в одной комнате жить не могу, мне отдельная требуется, работать надо. И сплю я плохо, ворочаюсь, мне одной лучше в постели оставаться.
Я растерялся, и спрашиваю:
-А как же я, у меня ведь однокомнатная...
- Ты у Малова можешь пожить... или здесь, внизу... А наверх будешь в гости приходить... - и смеется.
Насчет твоей квартиры я сразу отбросил мысли, потом не отмоешь, и мне сплошные нервы, извини. У нас разный стиль, ты сам говорил, помнишь?.. А вот здесь, внизу... Мне сразу понравилась идея -  тепло, ремонт, а главное, я здесь рисовать привык! И Жасмин рядом,  разговаривать с ним просто, кормить, на балкончик запросто выйдешь, дружбу укреплять, а что?..  
И с Натальей легче, никаких попреков.
 И я говорю ей с большой охотой:
- Алиса, никаких проблем! Ты наверх, я - вниз, решено.
В тот же вечер рисунки, краски спрятал у тебя, чтобы случайно не заметила,  свою квартиру мыл и чистил до утра, к обеду ее вещи перетащил наверх, свои вниз, только самое нужное,  и дело свершилось.
Знаю, ты ругаешь меня, помню, помню про крышу над головой, но тут особый случай, согласись, человек не может спать при шуме, к тому же не привык к близости природы, ее  шумам и запахам,  понимаешь?..  
А месяц - ерунда.

***
Иду вечером наверх, она открывает, "извини, срочная работа,  к тому же я приболела слегка, обычное дело,  в другой