Ты… целовалась с ним в садовой беседке?
– Да.
– Что ж… – дед медленно встал из-за стола, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. – Мистер Олдингтон расторгает свою помолвку с твоей сестрой Дженнифер и предлагает свою руку и имя тебе, Оливия.
На мгновенье онемев, Оливия яростно затрясла головой – так, что из небрежно уложенных кудрей вылетела шпилька.
– Он сошёл с ума! Этого не будет!
– Вот как? – Мимолётная улыбка на суровом лице деда пугала сильнее, чем сдвинутые в гневе брови. – Мистер Олдингтон, как джентльмен, согласно общепринятому порядку, стремится загладить свою оплошность. Ты выйдешь за него.
– Но он жених Дженнифер! Он любит её! – выкрикнула Оливия, сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони.
– Почему ты забыла об этом вчера? – невозмутимо парировал лорд Рамси.
О, дед всегда мог заставить Оливию почувствовать себя мелкой и ничтожной! Она сглотнула и промолчала, наконец опустив глаза на тёмно-серый ворс ковра, где валялась её шпилька.
Нельзя молчать! Надо что-то говорить, возражать! Но она не могла выдавить ни звука.
Не дождавшись её ответа, дед спокойно продолжал, каждым словом вбивая её в ковёр:
– Ты нарушила все правила и нормы, принятые в обществе, но это можно исправить – замужеством.
– Да если б я выходила за каждого, с кем целовалась, – выпалила Оливия, снова вскинув голову и сжав кулаки, – я бы уже пятьдесят раз была замужем!
Томас, кажется, тихо ахнул. Уже не обращая на него внимания, Оливия сверлила свирепым взглядом чеканное лицо деда.
– Вот как? – раздумчиво повторил тот.
– Да! – Оливия топнула ногой. – Пятьдесят! Может, мне и за грума Джона выйти?!
В кабинете повисла такая тишина, что стало слышно, как тикают на стене старинные ходики.
– Если на то будет моя воля – выйдешь, – голос деда был холоден и твёрд, как глыба льда. – Но я не могу обречь мальчишку на такую участь. – Он перевёл тяжёлый взгляд на Томаса. Тот молчал, машинально теребя полу сюртука. – Так же, как я не могу обречь на эту участь вас, мистер Олдингтон. Вашей вины в случившемся вчера нет, и вы остаётесь женихом Дженнифер, если это вам угодно.
– Лорд Рамси! – горячо воскликнул тот, прижимая ладони к груди, но маркиз поднял руку:
– Я слишком долго отсутствовал дома, и теперь моя младшая внучка нуждается в напоминании о том, что такое порядок и дисциплина. Пока она этого не усвоит, ей рано выходить замуж.
Оливия преодолела немоту и открыла было рот, но Томас заговорил первым. На его щеках горели красные пятна, но голос был так же твёрд, как и у лорда Рамси.
– Ответственность за всё происшедшее вчера лежит на мне, потому что я мужчина, а значит, я обязан был держать себя в руках и контролировать происходящее. Прошу вас простить леди Рамси, она ещё слишком молода, чтобы...
– Леди Рамси является достаточно зрелой, чтобы… – Маркиз сделал многозначительную паузу и усмехнулся. – Она не готова к замужеству, я признаю это, но она будет готова. Скажем, через год она выйдёт за человека, способного, подобно мне, держать её в узде.
– Никогда! – процедила Оливия, дёрнувшись, как от удара.
Но никто её не слышал.
– Не делайте этого, прошу вас! – воскликнул Томас, подавшись вперёд. – Вы… вы сломаете её!
– Она моя внучка. Она – Рамси, – спокойно отчеканил дед. – Рамси невозможно сломать.
– Но…
– Достаточно обсуждений, – прервал его маркиз. – Если вы хотите увидеться с Дженнифер, я даю вам на это своё разрешение. Оставьте нас, мистер Олдингтон.
Кусая губы, Томас метнул на Оливию тревожный взгляд, и та ещё выше вздёрнула подбородок. Только его жалости ей не хватало!
Когда за ним захлопнулась дверь, Оливия бестрепетно встретила испытующий взгляд деда, хотя внутри у неё всё дрожало и сжималось. Она чувствовала себя зайчонком в когтях ястреба, но дед ни в коем случае не должен был этого понять.
Секунды томительно текли.
– Ты завтракала, Оливия? – вдруг осведомился дед, и она растерянно заморгала, не веря своим ушам.
Он терпеливо ждал ответа, и девушка только ошеломлённо покачала головой.
– Что ж, это ещё одна твоя ошибка, – заключил лорд Рамси, подходя к ней, – ибо всю следующую неделю ты проведёшь в своей комнате на хлебе и воде.
Перед глазами Оливии вдруг предстала аппетитно шкворчащая яичница с беконом, которая тщетно ждала её в столовой сегодня утром – вплоть до хрустящей золотистой корочки в пузырьках масла.
– У тебя есть воля и характер, – продолжал дед, вглядываясь в её лицо прищуренными глазами, ничуть не выцветшими с возрастом – яркими глазами Рамси. – Дисциплина – вот всё, что тебе нужно. Дисциплина и приучение к порядку. Твоя гувернантка и твоя компаньонка оказались не в силах внушить тебе это. Они будут уволены с выплатой выходного пособия, как и этот… мальчишка-грум. – Губы деда пренебрежительно скривились, и Оливию так и обдало жаром. – Ты слишком импульсивна, Оливия. Тобой руководят ненужные страсти. Этого быть не должно. – Его большая ладонь клещами сжала ей локоть. – Ты всегда хотела заполучить ту игрушку, которая была у Дженнифер. Если тебе это не удавалось, ты хватала и портила её. В этот раз тебе не удалось испортить чужую игрушку. Я не наказывал тебя должным образом в детстве, потому что ваша бабушка, – голос его чуть смягчился, – баловала вас. Что ж, никогда не поздно наверстать упущенное. Повернись к столу и обопрись на него локтями.
Его ледяной голос был неумолим.
Она рванулась было прочь, как пойманная птица, но его железная рука удержала её, и, не в силах больше сопротивляться, она только конвульсивно зажмурилась, когда раздался свист трости.
* * *
– Ливи… – Обеспокоенный голос Дженнифер проник в её сознание как ещё один удар, и Оливия дёрнулась, плотнее вжимаясь лицом в мокрую подушку, только просипев:
– Уйди, Джен.
– Тебе… очень больно? – едва слышно спросила та, и Оливия мрачно усмехнулась. Ей следовало благословлять обилие нижних юбок своего домашнего платья.
– Ты должна быть рада этому, не так ли? – язвительно осведомилась она в твёрдой уверенности, что такой праведный Томас, конечно же, поведал обо всём случившемся на балу своей праведной невесте.
– Я знаю, что ты не хотела ничего дурного! – горячо заявила та дрогнувшим голосом, и Оливия сквозь припухшие веки подозрительно вгляделась в бледное хмурое лицо сестры. – Ты просто немного необузданна, и ты…
Да что же всем так хочется обуздать её, словно она – скаковая лошадь!
Кувшин с водой пролетел мимо Дженнифер и с жалобным треском разбился в углу.
– Ух-ходи! – процедила Оливия, снова роняя на подушку свою растрёпанную голову. Послышался торопливый стук захлопнувшейся двери и щелчок повернувшегося в замке ключа. Надо же, дед доверил своей любимице посещение узницы!
Умом Оливия понимала, что несправедлива к сестре, но ничего не могла с собой поделать – ярость и унижение жгли её изнутри, не давая ни на секунду успокоиться.
Год? Год такой жизни? Замужество с кем-то, кто сможет держать её в узде? В узде!
Никогда!
Внимательно осмотрев окно своей спальни, Оливия медленно слезла с кровати. Как хорошо, что за последние два года она часто вела себя так, как не подобает леди! Например, лазила по деревьям.
* * *
В комнате, отведённой ему леди Миртл, лорд Оливер Эванс лениво дочитывал заключительные страницы романа сэра Вальтера Скотта, так же лениво потягивая из стакана бренди, когда в его окно… постучали?
Не веря своим ушам, он отложил книгу.
Стук раздался снова – тихий, нетерпеливый и настйчивый.
Что за чертовщина?
Резко поднявшись, Оливер шагнул к окну. Он терпеть не мог всяческих неожиданностей, справедливо полагая, что ничего хорошего они никогда не сулят.
Ну конечно!
Прямо на подоконник шагнула девушка, откидывая мокрый капюшон тёмного плаща и встряхивая прилипшими ко лбу кудрями. Голубые глаза её вызывающе блеснули, когда, ухватившись за его плечо не по девичьи крепкой рукой, она спрыгнула в комнату.
Оливер мысленно застонал, но вслух ехидно поинтересовался:
– Чему я обязан столь поздним визитом, дорогуша?
– Какая я вам дорогуша?! – зашипела та, сбрасывая на подлокотник кресла свой мокрый плащ и отряхиваясь. – Я леди Оливия Рамси!
Он удержался от того, чтобы сообщить, что прекрасно это знает. Выяснил вчера сразу же после достопамятной встречи с ней в саду.
– Так всё-таки, чему я обязан вашим театральным появлением? – Оливер высунулся в окно, прежде чем его захлопнуть, и внимательно оглядел дуб, послуживший этой сумасшедшей девчонке опорой для упражнений в ловкости. – Пару веток вы всё-таки сломали. Вся флора леди Миртл должна дрожать от ужаса при вашем приближении – цветы, кусты, деревья...
– Чушь! – строптиво фыркнула она, невольно, впрочем, улыбнувшись. – У меня к вам очень важное дело.
– Надо же! И какое?
Несмотря на самые мрачные предчувствия, Оливер залюбовался бледным лицом девушки. Что за красавица!
– Вы не женаты? – Не дожидаясь его ответа, она продолжала: – Впрочем, я знаю, что не женаты. Вы должны жениться на мне.
– Почему же? – невозмутимо поинтересовался он, не теряя самообладания.
– Потому что это нужно мне… и вам! – Она уже знакомо вскинула подбородок.
– Поясните, прошу вас, – он указал ей на кресло у камина, а когда она отрицательно мотнула головой, пожал плечами и уселся сам. – Сушите свой подол и говорите. Бренди?
– Вы странный… – сказала она после паузы, внимательно поглядев ему в глаза. – Но это даже хорошо. Бренди… нет, не хочу. Дело в том, что мой дед, маркиз Рамси, собирается запереть меня дома на целый год… за вчерашний проступок… – пояснила она нехотя, – и…
– Надеюсь, он вас выпорол? – ехидно осведомился Оливер, крутя в пальцах стакан.
– Подите к дьяволу! – взъярилась она, сверкнув глазами, и он только усмехнулся:
– Считайте, что пошёл. Продолжайте.
Она какое-то время молчала, глядя в пол и обхватив себя руками, видимо, пыталась совладать с собой.
Оливер вздохнул, поднялся, сдернул с постели плед и протянул ей. Девушка упрямо дёрнула плечом, но плед взяла и неловко в него закуталась.
– Дальше, – буркнул Оливер, снова опускаясь в кресло и отпивая глоток бренди. Смутное предчувствие приближающейся бури перестало быть смутным – буря стояла прямо перед ним, блестя упрямыми глазами. И, чёрт… она была прекрасна.
– Дед сказал, – сделав над собой явное усилие, продолжила Оливия, – что… приучит меня к порядку и дисциплине, а потом… – она презрительно скривила губы, – выдаст замуж за того, кто сумеет держать меня в узде. И если вы сейчас засмеётесь или скажете какую-нибудь свою гадость, я… я… не знаю, что сделаю!
– Вылезете обратно в окно? Или вылетите в трубу? – предположил Оливер, не удержавшись, но тут же поднял руку. – Всё-всё, я со вчерашнего вечера нем, слеп, глух и даже местами парализован!
Оливия фыркнула и топнула ногой:
– И ничего смешного! Я не смогу так жить, вы что, не понимаете?! – Голос её зазвенел.
Оливер прикрыл глаза ладонью:
– Понимаю. И ещё я понимаю, зачем вам понадобился такой не слишком молодой, не очень красивый и странный человек, как я. Я весьма покладист, не женат, довольно богат, титулован… вы не знали? Не так давно я унаследовал баронский титул от умершего дяди… и через несколько дней отбываю из Англии в колонии. Кстати, вас что, даже не интересует, куда вам предстоит ехать в качестве
