Борискин, который как бы по долгу службы пробовал все колеса – димедролы, тазепамы, циклодолы. Кокаина все равно не было, нельзя было раздобыть без уголовщины. Курсанты из политучилища обещали достать, но им не доверяли, держали за провокаторов.
Я, конечно, не танцор, и не голубой – скорее даже гомофоб и антисемит в душе. Но как-то танцевал вдвоем до утра с партнером, выдающимся математиком, опубликовавшим в Лондоне статьи по теории колец. Год спустя я поступил в унивеситет, и мы сидели с ним на лекциях по истории КПСС. А потом на диалектическом материализме.
- Смотри, как они заводятся, как только начинают говорить про Ницше!
- Смотри, смотри! Ах! Руками машет, и в транс вошел!
В это время студсовет устроил облаву и локализовал группу, якобы поливающую пластинки с речами дорогого Брежнева жидкостями. Некоторым из группы “волосатой битлы” были предложены волчьи билеты. Вполне вероятно, если бы я пошел на собеседование кандидатом, то с первого курса вылетел бы в составе отряда несчастных диссидентов. Хотя спустя 30 лет – они все счастливы. Будущий кандидат в президенты СССР, спустя 20 лет пообещавший снести памятник Ленину в городе Бердске – без комплексов мог на танцах раздеться догола. Я слышал, как он декламировал собственные стихи о любимой, заточенной в отделение психбольницы на предмет лечения сифилиса. Панки тогда еще не появились. Про истинных панков в Москве мы еще не прослышали, и были хиппи. В Москве была знакомая, некая Маша, с которой Джекл прогуливался на Арбате, и даже читал свои стихи в литературном кафе. Я её, Машу, тоже видел. Она была “вашингтонская”, так как детство провела в Вашингтоне при дипломате-папе. Дома она держала американский флаг натуральных размеров и танцевала под Karma Chameleon. Она профессионально переводила с английского на русский американские романы про Антихриста. Ee cожитель, которого я застал, косил в психушках от армии.
Двадцать лет тому назад
Как я и предполагал, университет мне удалось закончить, и удалось развестись со Светой. Сюзен Клейн часто ссылается на разработчиков и дизайнеров программного обеспечения, на сообщество разработчиков Linux, что также мне интересно. Я тоже этим занимался, и припоминаю десяток живописных хакеров, которые в те времена мне, собственно говоря, мешали жить, или, по крайней мере, работать. Я как-то пивом не увлекался. Против хакеров, не интегрированных с государством, я ничего против не имею. К сожалению они любят так называемые “насиженные места“. Бизнеса в России как такового не было, и есть мнение, не будет никогда. Поэтому культивировалось понятие “системщик“ как нечто близкое к “феодалу“, контролирующему и промывающему мозги мелочи, задержавшейся на стадии прикладных программок – в те времена еще на Фортране или Бейсике. Я и сам целый год числился “закрытым системщиком“ в неком “Конусе“, который даже посылал чинить дисководы в КГБ. Я же посещал заводы, где важно изображал не то доставалу, не то отца ЭВМ серии СМ. Для потехи, а точнее, за хорошую премию, несколько раз я раскручивал процессор, дисководы и магнитные ленты до такой скорости, что местные обитатели видели такое первый раз в жизни, стояли с открытыми ртами, а девушки иногда плакали от радости . Вершина моей советской карьеры имела место в неком отделе САПР, который ввел коллективную борьбу с замом по науке, собственно говоря, не борьбу, а восхитительный саботаж. Заместитель по науке и его клевреты поехали в командировку во Францию, якобы по делу – но никто в это не верил. Все тогда ездили на Елисейские поля за шмотками. Женщины в течение нескольких лет абсолютно никакой работы не делали, и пользы конторе не приносили. И в Израиле, и в Канаде такой гадюшник разогнали бы за неделю. Но СССР тоже постигла участь системного кризиса и коллапса.
Три года тому назад
Сюзан Клейн, – все же доктор философии, и, конечно, пыталась что-то найти. Пишет труды про интровертов, и восхищяется отшельниками. У них у философов так заведено, интересы творчества ставятся в списке впереди. Что же там есть о человеческой природе? Во-первых, исследования мозга, участков коры, и того древнего, что было еще у птиц, говорят нам, что тихие застенчивые одинокие люди могут быть полезны. Можно выжить, не цепляя на себя значок – “Спроси меня как?“. Более того, гармоничное здоровое общество – каким будет, думали, якобы, этот самый коммунизм – нуждается в скромных талантливых людях. Если что, их можно подлечить, в крайнем случае чуть-чуть принудительно.
Теперь что же мы имеем. Мы получили социальные сети. Народную операционную систему от Гейтса, мобильные устройства от Джобса, и Top Face от этого, как его, Цухербергера и Цукермахера. Каждый теперь блоггер и вольтер. Российский сукербергеры почему-то назвали одну из социальных сетей «для зрелых людей» Гайд парком. Может быть, это как-то навеяно Березовским и Абрамовичем с берегов Темзы. Я немного посидел в этой сети, сдержанно ругаясь на жидокомиссаров, Дугина и Проханова. Потом как раз старший полковник России публично пустил слезу, и у меня иссяк интерес туда логиниться по ночам, во время путешествия в сортир. Алсо, по большому счету, дело не сетях, а в обитателях сетей. Ну, организовали в очередной раз «массы» в форму, отягощенную компьютерными технологиями. Раньше сидели на кухнях, а теперь на форумах с московскими писателями впереди всех. При всем при этом в моде позитив. Главное, чтобы не было войны. Нам не нужна чернуха, birthday party c героином – давайте постить в интернет своих собак и кошечек, радоваться копеечке Павлуши Чичикова, и сумрачные идолы Достоевского пусть идут в библиотеку.
.
