А теперя про Махныриху тебе расскажу, про подругу свою. Уж очень легко ей жилося! Ни хозяйством она себя не обременяла, ни детьми, как родить какого, так или сестре подбросить, или матери. А еще как-то у нее так получалося, что муж ей и обед сготовить, и белье постираить, а как копейкой какой разживётся, сразу она праздник устроить, веселье в их доме закружится. Потом смотришь, денег у нее нет, занимать идеть.
И занять легко удавалося. А уж перелюбила скольких! И грузины, и татары - все ей милы были. Сейчас посидить с каким минуту и уже дело у них до поцелуев дошло. Бывало, спрошу: «Ну как ты можешь так, Наташ?» А она: по-другому, мол, и не умею. Завидовала я ей и ча-асто думала: а, можить, и мне так? И вот как-то раз она предлагаить:
- Давай-ка поедем в Крым жить. Мужья наши таксистами работать стануть, а мы - с грузинами развлекаться.
Сенька - за ней:
- А что? Продадим корову, купим машину. Я буду на ней работать, а ты - отдыхать у самого моря. Хватить тебе с этим хозяйством возиться.
И начала я подумывать: а ведь и правда, хорошо бы отдохнуть от коровы, от поросенка, да поехать к морю, но всё-е во мне вроде как два человека боролися. И один подталкивал: да брось ты свое хозяйство, заботы эти, поезжай! А другой тянул к чему-то тихому, постоянному. Совсем я расстроилася. Ну, наконец все ж решила: нет, не поеду я ни-ку-да. Сказала Сеньке:
- Езжай один. Вот тебе дорожка и кати. С двумя-то детьми и мотаться? Хорошо как это дело удачным окажется, а вдруг так все обернется, что набедствуешься, а потом и вернуться не к чему будить.
Спорили мы, спорили, потом дело и до большого скандала дошло. Но всё ж не поехал он, а Махныриха со своим укатила.
Ну, уехали они, а я всё-ё так-то и подумывала: а, можить, они уже легко, весело там живуть, она в золоте да в мехах ходить. И вот однажды является. Бедненько одетая, бедненько обутая, и привозить с собой мясо, в столовку сдавать его собирается:
- Да вот... купила в Орле подешевке.
- А в Крыму-то как? – спрашиваю: - Сколько ж вы денег оттуда привезли?
- А-а, в Крыму неудача. Купил он там машину плохую...
И оказалося, что уже давно в Орёл они перебралися и занялися этим мясом… покупать, продавать, и снова надеются, что деньги рекой потекуть.
Ну, а потом развела нас жизнь в разные стороны, разбросала, - переехали мы в Белоруссию. И прошло много лет, войну мы пережили, катастрофы разные, а я всё нет-нет, да вспомню вспомню Махныриху: и как она живёть, так ли легко и весело, как и раньше? И представлялося, что уже в Москве она, как и мечтала, ездить в колясках, в шелка одевается.
Но опять нас свёл Бог, - приехала моя подруга в Карачев. И приехала больная, разбитая, руки трясутся, ноги еле-еле передвигаются. Приехала, поселилася у одного старика и вот тогда-то рассказала мне всю свою историю.
Помер ее Вася еще до войны, и она уехала в Молдавию, вышла там замуж за председателя колхоза, - с женой его разлучила и пятью детьми. Жила хорошо, но его вскорости бандеровцы* застрелили, а ей остался от него дом большой. Остался дом, но тут стала донимать жена его бывшая, и продала Махныриха этот дом за хорошие деньги, уехала к дочке. Но что-то недолго у нее пробыла, - выжила ее та. Поехала к сыну, но и тот выгнал. В общем, в нее детки пошли. Она только о себе думала, теперь - и они... Да как же, ведь она образования им даже не дала! Что ж, себе откажить и пошлёть учиться такая-то, как я? Раз Кольку в институт провожать надо было, а у меня... ну ни копейки за душой! Пошла на базар, а одной бабе и понравилося мое платье последнее. И что ж? Сняла его да отдала… в одной польтушке домой вернулася. Потом сгондобила* сарафан из клочков, да носила. А Махныриха? Дочка у нее уже невеста была, а она одевалася лучше неё.
- Наташ, и как ты можешь так?- говорю ей раз: - Дочке-то приодеться надо как следуить, она ж невеста!
А она:
- Замуж выйдить, пусть тогда муж ее и наряжаить.
- Да ведь девке, чтоб замуж выйти, надо прежде принарядиться.
Не-ет, она - своё. Вот и вышел разлад с детьми, когда выросли.
Ну, приехала она тогда к этому старику и цель у нее одна: расписаться с ним, а когда помрёть, то дом ей останется. А старик этот очень набожный был! Я раз зашла к нему, а он и говорить:
- Тихоновна, я нынча Московский звон слышал, и Божья матерь со мной говорила.
- Да как же вы слышали-то? – спродивилася: - Далеко ведь...
А он:
- Это ангелы его до меня донесли.
Во как верил! А Махныриха безбожница была, вот и не сжилися.
Тут-то мы с ней мы и вовсе рассталися, уехала она опять к старшему сыну на Дальний Восток, но невестка невзлюбила ее, даже бросили они ей свою квартиру и перебралися в другой город. Всё-ё потом писала мне, жаловалася, что томно ей, скучно, что и жить-то не хочить. Во как, милая... Значить, в молодости, когда красива была и ею тешилися, всё с рук сходило, а старость подошла и ни-икому не нужна стала. А старость-то... во-он сколько длится старость! Дольше молодости. Вот и живи теперя с нею да с тоскою этой, как собака под коридором никому не нужная.
Да кабы делом каким она занималася, а то привыкла только шурами-мурами. Начнёть, бывало, турчать: «Что ты все трудишься? Зачем тебе корова?», а молоко обязательно придёть пить: крепко вкусное! «Ну что ты опять поросенка завела!», а зарежешь этого поросеночка, так ей жаркое устрой, да обязательно! «На что тебе огород этот, овощи разные?», а огурцов соберу самых хороших, положу перед ней, и похрустаить сразу чуть ни с десяток. И так век свой цельный: не-ет, работать ей не охота, а есть легко, значить.
Вот и оказалося по моему, что честный труд - самое верное дело в жизни. Во, я... Прицепилася к земле, и кормилица она мне, и поилица, и одеваить, обуваить до самой до старости. И хоть потружуся на ней, но зато ночь сплю, как убитая и ни-ко-гда бессонницей не страдаю, как Махныриха такая-то. Да кабы наработалася она, как я сегодня... Ну, настолько уморилася, настолько, что сил нетути. А как отдохну чуть, высижуся, вот и почувствую, как вроде от тела моего что-то отходить… как вроде как на морозе сильном прозябла, а теперя оттаиваю. Потом встану и тарелки помою, в доме подмету, в уж когда до кровати добяруся и лягу, так аж засмеюся!
*Бандера Семён - предводитель отряда националистов на Украине.
*СгондобИть - сшить, смастерить кой из чего.
Купить книгу: https://ridero.ru/books/vedm
Фото - Мария Тихоновна Сафонова, рассказчица. (1903-1994).