ХХ века. Ворвался в литературу СССР как болид и завоевал все симпатии читающего населения. Киргиз по национальности, высокий, стройный, прямоглазый, (кстати киргизы имеют две национальные линии - одна типично монголоидного вида, другая находится в группе афганского типа), он предстал перед слушателями отлично образованным в части литературы и истории молодым человеком, отлично владевшим русским языком, умевшим легко вести беседу без подготовки. Он владел образной речью и чувством юмора. Айтматов сделал обзор текущих литературных новостей и отражение их в прессе. И много уделил внимания, привлекая конкретные примеры смешению литературного и журналистского труда, когда журналисты начинали писать рассказы и повести, а поэты и прозаики желали выступить типично по журналистки. «Всё переплетено и возможно, что передо мной сейчас сидят будущие писатели, а не только рабкоры», - заявил он в конце лекции и сказал, что он проведёт следующее занятие в виде семинара. И попросил подготовить выступления.
Через день Айтматов провёл семинар. Поначалу шло вяло. Но понемногу разговор перекинулся от общего к просто жизни творческого народа. Вспомнили Солженицына и то, что ему уже за сорок и него нет времени на разворот. Помянули Пастернака и первую Нобелевскую премию по литературе для Советского Союза. И ушедшего добровольно из жизни Хемингуэя всего год назад, всколыхнувшего мир своим пером. Сугробин долго сидел молча, а когда все приустали, попросил слово и завёл разговор о выставке художников – авангардистов в московском манеже, которая удостоилась разгромного внимания Хрущёва. Видимо, он выразился или оригинально или безбоязненно, но Чингиз, когда все собрались расходиться, поднял руку и сказал –
- Э… э, молодой человек, что о выставке завёл разговор, задержитесь на минутку.
Сугробин подошёл к столу, где Чингиз собирал разбросанные бумаги в портфель.
- Да ты совсем мальчик, бретёр, - улыбнулся Айтматов, рассмотрев Сугробина в упор.
- В общем – то да, но не совсем. Да и ты ненамного старше.
- Идём на улицу. Поговорим по дороге, если не торопишься.
До марта оставались считанные дни. Вечер был тёплый. На кустах начинали оживать почки.
- Весна наступает, - сказал Чингиз, поправляя зачёсанные назад длинные волосы высокой шапкой раскинувшиеся надо лбом. - Люблю весну. Но ближе к делу. Ты очень молод, горяч. Так легко поломаться.
- Да, я молод. Но я видел Ледовитый океан изнутри, не с берега. Видел изнутри Забайкалье, целину Казахстанскую. И не понимаю, почему я, ты, и все люди должны в каждом новом руководителе государства видеть непогрешимого гения. Мы были приучены к непогрешимости Сталина. Но ведь он действительно великий. Может быть даже гений! Он вёл страну, пробивая тропы в девственных пластах, и встревал во все дела вплоть до языкознания. Ему было надо, и он мог. А нынешний вождь даже кукурузу толком не мог разместить по стране и туда же в литературу, искусство. Почему бы не разрешать печатать то, что в мыслях и чувствах творческих людей. В конце концов, это мысли и чувства народа, потому что и ты, и я народ.
- Хватит, дорогой, хватит - обнял за плечи Сугробина Чингиз. – Надо стать мудрым и по крупицам отвоёвывать провозглашённые, но утраченные идеалы социализма. И не позволить неправедно раздавить себя. Но я рад, что появляются новые люди.
- А почему Вы пишите на русском языке? – спросил Сугробин, помолчав.- Все национальные, проявившие себя люди, стараются возвысить свою нацию национальным.
- Киргизский язык не обогатит русский. И я не смогу передать на киргизском языке те мысли и чувства, которые я выражаю на русском, который считаю таким же родным, как и киргизский. А перевод моих повестей с русского на киргизский обогатит киргизский язык. Вот так – то, старик. Мне приятна наша встреча. И будет всевышнему нужна наша встреча в будущем, то ещё встретимся.
Они встретились. Уже цвели тюльпаны в горах и на городских клумбах. Сугробин с Асей покинули художественную студию. Ася держала в руках подаренные Леонидом тюльпаны, он зажигал болгарскую сигарету. С бокового тротуара к ним метнулась высокая фигура.
- Привет, рабкор! Как хорошо, что я тебя встретил. Ведь говорил же я, надо будет всевышнему, встретимся. - Чингиз обнял Леонида. Он был восторженно возбуждён. - Это твоя девушка? Какая красавица, настоящая принцесса. Знаешь, э.., вспомнил, Сугробин, только что поставил точку на новой повести. «Материнское поле» называется. Тебе первому сказал, тебе первый экземпляр будет в подарок. А сейчас надо это дело отметить. Как принцессу зовут. По – русски? Ася – это красиво. Вперёд, в «СОН – КУЛЬ», на крышу.
Анастасия долго молчала, пока они возвращались домой. Айтматов при прощании поцеловал ей ручки и пожелал не покидать Сугробина. «Он парень стоящий», - сказал Чингиз. Знакомство Леонида с Чингизом и доверительное их отношение заметно поразило Асю. Леонид ничего не говорил ей об этом знакомстве. «Ты действительно стоящий», - сказала она, обняв Леонида обеими руками у калитки своего дома. - Я рада, что ты со мной».
В горах на южных склонах цвели тюльпаны. Альпинистская группа Николая Степанова, руководителя секции альпинизма в заводском спортклубе начала плановые регулярные однодневные тренировки. Петрович принял решение стать профессиональным альпинистом.
- Если оставаться любителем, надо делать какую – то карьеру на заводе А это значит, что надо учиться на технаря. И когда я смогу быть готовым семью кормить? С девушками всю жизнь гулять не будешь. Наша династия Петровых желаетнаследника.
- Наследников все предки ждут. Мой Иван Макарович регулярно в письмах напоминает, что если долго тянуть, то всех девчонок разберут,- минорно поддержал Петровича Сугробин.
Они сидели в своей комнате в общежитии за бутылкой пива и задумчиво разговаривали. Моряка Кости не было. Он гулял напропалую, но постоянную девчонку не заводил. «Рано мне. Я три года был без девушек»,- отговоривался он на подкалывания.
- Вот и я про это. Мне жилья на заводе век не видать. А в спорткомитете предполагают, что такой вопрос не безнадёжен. Так что оформляю перевод и делаю предложение Гюзели. А ты с Анастасией оформляй всё по закону.
Кто бы был против!? Все знакомые Сугробина видели его только с Асей. И при встречах, где бы они не появились, знакомые, обмениваясь приветствиями, всегда интересовались «Когда?» А знакомые встречались везде. Даже на ипподроме, где интернациональный квартет был на открытии сезона неделю назад, без этого не обошлось. Скачки Сугробину нравились. Он был азартным зрителем и только в тотализаторе не играл, потому что игроком не был по натуре.
В России в основном проводились и проводятся бега, а там сплошные скачки и для развлечения азиатские игры (козлодранье и т.п.) На открытии сезона в апреле 1963 года ему было в очередной раз был дан совет жениться. Компания поглощала шашлыки в перерыве между забегами под тенистым платаном, запивая ароматное мясо Сурожским портвейном (были же времена – начинающий инженер угощал девушку сурожским портвейном и шашлыками ) Мимо пролетал (именно пролетал, а не проходил) с сумкой, наполненной глухо звенящими бутылками, руководитель киностудии, где Сугробин занимался. Но нельзя же их было не заметить! Киношник круто затормозил и остановился возле них.
- Привет всем! Лёнчик! Сколько себя помню, ты в неразлучной компании. Уже, наверное, год вместе и всё ещё не женился на такой очаровательной девушке (галантно поклонился Асе). Женись скорее, а то уведут. Асенька, Вы не хотите, чтобы я увёл Вас от этого равнодушного человека? Шучу, завидую, спешу. Женись, Лёня, а я уж за оператора поработаю на вашей свадьбе.
И сделав всем ручкой, исчез. Петрович с подругой улыбались. Ася посерьёзнела.
- А что, Леня, предложение неплохое, - сказал Петрович.- Как ты, Асенька, думаешь?
- Хорошо думаю, - улыбнулась она. - Давайте выпьем. И подняла бокал.
«Ася,Ася! Сугробин сидел за персональным компьютером и события сорокалетней давности мелькали туманным калейдоскопом в его глазах. АСЯ, АСЯ! Принцесса из страны утренней свежести. Сегодня, когда эти слова проявляются на экране компьютера, на календаре 31 декабря 2005 года. Голова моя поседела и потеряла столько волос, что боковой зачес почти от уха не закрывает лысину. Так, господин Сугробин. А тогда была весна 1963-го. И тебе было 24 года. И светило ласковое апрельское киргизское солнце, и искрилось в тонких стаканах (тогда ещё цивилизация не изобрела противную пластиковую одноразовую посуду и даже в забегаловках подавали удивительно красивые стаканы из тончайшего стекла) прозрачное Сурожское вино. И все мы были молодые, сильные и красивые. И мы любили и были любимы. И быть в таком состоянии хотелось вечно. Я смотрел в ласковые Аськины глаза и улыбался в ответ на её улыбку, вызванную репликой нашего знакомого. Не скажу, что мы не касались этой темы. За зиму в СКБ сыграли три свадьбы и на всех мы присутствовали. Появляясь в Асиной комнате, которую она снимала в частном домике под абрикосами, и подавая ей букет свежих цветов, я не раз говаривал: «А не пора ли нам устроить наш праздник и получить море цветов в подарок?» Ася кивала молча и ставила обычно пластинку на проигрыватель с нежными корейскими мелодиями. Потом ставила русские романсы про «осень с прозрачным утром» или о том «как свой уголок героиня убирает цветами, лишь бы её любимый не уходил…» И я про то же…» - говорил я, обнимая крепче прижимавшуюся подругу. «У меня есть вопросы…», - говорила она. « У матросов нет вопросов», - весело смеялся я, не раз в последствии говоря себе, что смеяться не всегда к радости».
В мае Петрович перешёл на постоянную работу в альплагерь «Ала –Арча» инструктором и уехал в горы. По такому поводу интернациональный квартет перед его отъездом гулял в ресторане. Петрович договорился с Сугробиным, что они сегодня оба сделают своим девушкам твёрдые предложения. Трио музыкантов на эстраде играли негромкие медленные танцевальные мелодии. Петрович обнимал высокую, стройную, гибкую Гюзель –
- Согласна ли Гюзель иметь русского мужа и родить ему наследников?
- Согласен ли твой отец иметь в невестках татарку?
- Он сказал, что русские с татарами самые близкие нации. Они триста лет воевали и одновременно проникали друг в друга. Они могут иметь общих наследников.
- Я перейду в православие.
- Тогда по окончанию сезона свадьба. На калым копить не надо?
- Я же сказала, что стану православной.
- Согласна, - сказала принцесса Сугробину. – Но до свадьбы придётся съездить к родителям.
- Холодного шампанского, - попросил Петрович официантку. – Тост на брудершафт. Это было последнее заседание квартета.
Прекрасен Киргистан весной. В нём хорошо влюбленным. Мужчина может заваливать свою любовь охапками самых прекрасных цветов. Их много, они настолько дёшевы, что цветы можно дарить ежедневно. Сугробин никогда не появлялся перед Асей без цветов.
Инструктор Степанов огласил список участников заводской альпиниады и объявил о времени её проведения, когда всё, что могло цвести, цвело, Обставлено всё было основательно. Все участники освобождались от работы с сохранением зарплаты, команда обеспечивалась
