ваш приказ. И я сомневаюсь, мистер Гоббс, что его выполнит кто-либо другой. Во всяком случае, ни один лесник на это не пойдет.
Гоббс в ярости замахнулся на Скотта своей тростью из дерева-бутандры. Однако, верх взял здравый смысл и он вовремя остановился. Холодно кивнув леснику, он покинул офис.
Он позвонил в бюро межпланетных перелетов и отменил свой рейс на Землю. Вместо этого, он заказал место на первом же корабле, вылетающем назад на планету Кассиди. Раз не удается никого заставить выполнить его приказ, он полетит туда сам. Плантация деревьев-бутандры будет уничтожена, Как уже отмечалось, Тиглат Гоббс был очень упрям.
Обратный перелет на Кассиди прошел без осложнений. Никто не глазел на него из космоса и не стучал в иллюминатор его каюты. Все было так буднично, что Гоббс уже начал сомневаться, правильно ли он поступает.
Как выразился Скотт, деревья-бутандра представляли определенный научный интерес, и своим решением уничтожить их Гоббс мог навлечь на себя большие неприятности. Да и нападение на Торвальда могло быть делом маньяка-одиночки.
Но теперь назад пути не было. Гоббс просто возненавидел эти проклятые деревья. Его перехлестывали эмоции, вызванные чувством вины, страхом и сознанием уязвленного самолюбия. Он их ненавидел, как плебей ненавидит своего недосягаемого господина. Но сейчас у него есть возможность им отомстить и он воспользуется ею. Они и внешне внушали ему отвращение своей шелковистой белесой корой и неприятным шелестом крон. Они заслуживали того, чтобы их уничтожили, и он выполнит эту миссию. Какой уважающий себя человек станет их терпеть?
Обычно, когда он доходил до мысли об уважении к себе, ему становилось так мерзко, что он просто задыхался от возмущения. Ему приходилось делать над собой усилие¸ чтобы как-то успокоиться.
Корабль Гоббса приземлился в космическом порту Кассиди поздно ночью. От охватившего его волнения Гоббс всю ночь не сомкнул глаз. Он ждал утра, меряя шагами пространство номера.
Утром он заказал геликоптер из частного ангара и отправился на нем в специализированный склад лесотехнического оборудования. Там он выбрал компактную электропилу. Он решил вначале сам спилить все деревья, а потом распорядиться, чтобы выкорчевали пни.
Было еще совсем рано, когда он добрался до священной рощи. В неярком утреннем свете стройные, покрытые белой корой деревья с их зелеными кронами в вышине выглядели мирно и приветливо. Гоббса на мгновение заколебался, но это были не угрызения совести по поводу его кощунственных намерений. Его беспокоило то, что, делая свое дело среди бела дня, он подвергает себя опасности.
С другой стороны, лучшая защита — это нападение. Конечно, то, что произошло с Торвальдом, было чистой случайностью. Но если это все же не так — тут Гоббс остановился, чтобы вытереть внезапно выступивший пот на лице — самое лучшее, что он может сделать, чтобы защитить себя от подобных инцидентов, это вырезать всю рощу на корню.
Еще на Ллевелене ему стало ясно, что эта роща была, так сказать, центром управления операциями твари. Она черпала силы из этой рощи точно так же, как ее деревья питались корнями из почвы. Стоит уничтожить рощу, и эта тварь, независимо от того, убило ее силовое поле корабля или нет, будет, так сказать, обескровлена. Гоббс достал электропилу, вылез из вертолета и, перекинув ее через плечо, двинулся к роще. Он колебался всего минуту. Внезапный порыв ветра пронесся по кронам деревьев и их длинные нежно-зеленые листья, как показалось Гоббсу, насмешливо зашелестели в ответ.
Его охватил приступ слепой, неистовой ярости. Гоббс сжал челюсти и, открыв маленькую калитку, вошел в рощу.
Электропила была совсем не тяжелой, и он решил, что начнет валить деревья прямо с того места, где он срезал первый саженец. Он без труда обнаружил пенек от него и с удовольствием отметил, что саженец не пустил побегов. Но кто-то вырыл глубокую яму рядом с ним, и это Гоббсу показалось весьма странным.
Он положил пилу на траву и присел рядом, чтобы наладить ее. Он взял себе на заметку, что надо выяснить причину появления этой ямы. Потом повернул переключатель и мотор тихо заурчал.
В этот момент у ближайшего дерева материализовался Садовник. Добродушно улыбаясь, он возвышался над инспектором.
Из груди Гоббса вырвался сдавленный нечленораздельный звук. Он вскочил на ноги и бегом пустился прочь. Длинные тонкие руки Садовника потянулись за ним и без труда остановили его паническое бегство. Эти же худенькие розоватые ручонки, напоминающие лапки крота, в одно мгновение сдернули с Гоббса одежду. Потом прочь полетели его туфли. Сильные белые зубы Садовника поочередно, один за другим откусили все десять пальцев ног Гоббса. Пока Гоббс беспомощно трепыхался в его руках, оглашая местность нечеловеческими воплями, Садовник ловко содрал кожу с внутренних поверхностей его ног и бедер, и с помощью плюща связал их вместе. Действуя длинными, острыми как у крота когтями, он порвал кожу во многих местах тела Гоббса и тщательно втер в открывшиеся раны сероватый крупнозернистый порошок. Затем он перенес Гоббса назад, к вырытой ранее яме, и все так же приветливо улыбаясь, посадил его, как дерево.
Когда Садовник вернулся к месту новой посадки через час или около того, проведя культивацию деревьев на другом конце рощи, оголенный торс Гоббса уже во многих местах начал покрываться нежным слоем белесой коры. Пройдет еще немного времени — в этом Садовник был совершенно уверен — и Гоббс превратится во вполне сносное дерево-бутандру. Глядя на свою работу, Садовник с удовлетворением улыбнулся. Он не мог не заметить, что черенок на дереве, растущем рядом, который когда-то был указательным пальцем Айнса Торвальда, хорошо привился и дал первые листья.
"Вот так", с удовлетворением сказал про себя Садовник, "око за око — лист за лист".
