или, там, злой рок какой-нибудь, в космосе оно дает о себе знать легким постукиванием по иллюминатору снаружи. Я имею в виду, если человек сделал что-то не так или нарушил какое-нибудь табу на какой-нибудь планете. Вот и все. Просто неудачная шутка.
- Ах, вот оно что, - ответил Гоббс и допил свое виски. Он протянул стакан бармену.
- Еще одну порцию, пожалуйста, - произнес он довольно резким тоном. – Сделайте двойную.
Тиглат Гоббс слыл большим упрямцем. Эту черту характера в иных обстоятельствах можно легко принять за личное мужество. На следующем этапе бодрствования он снова принялся за отделку трости из бутандры. Похолодевшими, непослушными пальцами он оттачивал набалдашник, сидя прямо перед толстым стеклом иллюминатора.
На этот раз не было никакого постукивания. Гоббса нестерпимо тянуло взглянуть в окно, но он сдерживался. Наконец, он все-таки сделал это. А там, снаружи, маяча в слабых отблесках света, идущего из каюты, он увидел улыбавшееся лицо, которое так напугало горничную в отеле планеты Кассиди. Это было шишковатое лицо бурого цвета, и оно смотрело на Гоббса с выражением беспредельного добродушия.
Из груди Гоббса вырвался сдавленный крик. Он нажал на кнопку, закрывающую иллюминатор шторкой, и в следующее мгновение был уже у двери каюты на безопасном расстоянии от окна. Он стоял, закрыв лицо руками, пытаясь совладать с охватившей его дрожью. Затем он успокоился и решил пройти к капитану Торвальду.
У него ушла уйма времени, чтобы изложить суть дела капитану. Торвальд, нетерпеливо постукивал пальцами по столу, слушая, как Гоббс то намеками, то в приказном тоне излагал ему свою мысль. Суть ее сводилась к следующему: он хотел, чтобы капитан — всего на одно мгновение, может быть, на долю секунды — включил защитное силовое поле корабля.
Торвальд отрицательно покачал головой.
- Извините, мистер Гоббс, это невозможно. Информация о включении силового поля должна быть занесена в бортовой журнал, а пока что для этого нет никаких оснований.
С минуту Гоббс колебался, потом вытащил из кармана кителя пухлый бумажник.
- Я постараюсь вам это компенсировать. Пятьсот межгалактических экю вас устроит?
- Извините, нет.
- Шестьсот? Семьсот! Деньги всегда пригодятся. Скажете, что попали в метеоритный дождь.
- Я… Нет, не могу.
- Восемьсот! Послушайте, я дам вам тысячу. Уверен, что вы сможете как-то оформить это в журнале.
На лице Торвальда промелькнула легкая презрительная усмешка, но все равно, было видно, что он колеблется.
- Ладно, - резко прервал он Гоббса. – Скажем, мы с вами поспорили на тысячу штук, что мне не удастся включить и выключить силовое поле за одну шестидесятую секунды. Идет? Предупреждаю вас заранее, что вы проиграете.
Гоббс лукаво прищурился. Если капитан хочет таким образом спасти свою репутацию, что ж, это его дело…
- Я все равно не верю, что вы это сможете, Торвальд, - воскликнул он с притворной горячностью. – Невероятно, чтобы поле можно было переключать так быстро. Держу пари, что вам это не удастся. Давайте оставим наши ставки на столе.
И он вытащил из бумажника десять хрустящих желтых банкнот. Торвальд молча кивнул головой.
- Хорошо, - сказал он, не глядя на деньги. – Через полчаса, мистер Гоббс, вы станете свидетелем этого эксперимента. Полчаса вас устроит?
- Вполне.
Торвальд снова утвердительно кивнул головой и смахнул рукой банкноты в правый ящик стола.
Гоббс вернулся в каюту и, открыв шторку, уселся напротив иллюминатора. Нервы у него были до того на пределе, что он испытал почти разочарование, когда увидел, что за окном никого нет. Прошло некоторое время.
Внезапно корабль тряхануло так, словно он столкнулся с метеоритом. Миллиарды крошечных светящихся иголок брызнули с его обшивки в окружающую темноту. Через какую-то долю секунды этот каскад огня исчез и снова воцарилась вечная темнота.
Это произошло так внезапно и быстро, что если бы не изображение, оставшееся на сетчатке глаза, Гоббсу было бы трудно убедить себя, что он вообще что-либо видел. Торвальд заслужил свой выигрыш.
Но Гоббс ни на минуту не пожалел о потерянных деньгах. В то краткое мгновение, когда корабль был объят сполохом силового поля, он успел выхватить на фоне раскаленного сияния сморщенное черное пятно, напоминавшее своими очертаниями обгорелого паука, в которого превратилась испепеленная огнем тварь.
В этом адском пламени, образованном миллионами разрядов силового поля, ничего не могло выжить, и все, что было там, за бортом, сгорело дотла. То, что удалось запечатлеть Гоббсу в те доли секунды невероятного по силе свечения, было мертвым раз и навсегда, таким же мертвым, как свет луны в ночном небе.
Теперь этот мертвый комок уже отстал от корабля на многие тысячи километров и несся где-то в вечной мгле космоса, там, куда отбросила его взрывная волна гигантской электрической дуги. Уверовав в это, Гоббс почувствовал огромное облегчение и одновременно страшную усталость и слабость во всех членах.
Когда они встретились с Торвальдом в следующий раз, в их отношениях преобладала осторожная учтивость. Ни тот, ни другой ни словом не обмолвились о заключенной накануне сделке.
Последующий за этим этап сна значительно укрепил силы Гоббса. Через несколько дней к нему снова вернулся его обычный апломб. Не торопясь, он заканчивал обработку дерева бутандры, украсив его затейливой резьбой. Из него действительно получилась неплохая трость. К тому времени, когда космический корабль "приземлился" на Ллевелине, планете земного типа, но имевшей всего одну треть земного гравитационного поля, он снова был "в своей тарелке".
А где-то в глубинах космоса, за многие миллионы километров от космического корабля, несся почерневший от гари остов Садовника. Он был легкий, словно высушенный труп насекомого. И такой же мертвый. Но разве по нему не пробегала время от времени едва заметная дрожь? И что это были за легкие трещинки, которые змеились по его бокам? Они были так похожи на трещинки, появляющиеся на коконе перед тем, как из него вылупляется личинка.
Гоббс был удовлетворен состоянием плантации на планете Ллевелин. Он так и сказал об этом молодому человеку, который заведовал этим хозяйством, и молодой человек был польщен. К концу третьего дня Гоббс был готов продолжить свое обратное путешествие к Земле.
Однако, то, что он увидел в специальном выпуске межгалактических новостей, кардинально изменило его планы. "Злодей грабит и калечит капитана космолайнера!" гласил выделенный аршинными буквами заголовок. Затем, более мелким шрифтом, было напечатано следующее: "Оставшийся без пальца и суммы в тысячу межгалактических экю капитан корабля не может назвать имени нападавшего. Ведутся поиски маньяка".
Гоббс, который сидел за завтраком, без всякого интереса пробежал статью, пока его глаза не наткнулись на знакомую фамилию. Затем он уже не мог оторвать от нее глаз. Вот что он прочел: "Айнс Торвальд, капитан роскошного космического лайнера Реа (что не соответствовало действительности: Реа был не лайнером экстра-класса, а обычным космическим сухогрузом с тесными каютами для пяти-шести пассажиров) сегодня оказался в госпитале, лишившись тысячи межгалактических экю и указательного пальца правой руки. Торвальд, обнаруженный в полубессознательном состоянии у себя в каюте вторым помощником Джозефом Макферсоном, не смог привести никаких деталей нападения. Он только сообщил полиции, что был ограблен на сумму ровно в 1000 экю. Другая валюта, находившаяся в его бумажнике, осталась нетронутой. Палец Торвальда, по свидетельству судмедэксперта Дингби, по-видимому, был ампутирован при помощи зубила, или похожего инструмента. Следов отсутствующего пальца обнаружить не удалось. Сам Торвальд, после нескольких переливаний крови, находится в местной Больнице Милосердия, где, как сообщают, его состояние остается серьезным. По версии полиции, нападение было делом рук маньяка, страдающего патологической страстью к коллекционированию человеческих пальцев. Ведется тщательное расследование этого уголовного дела, и ожидаются первые аресты".
Гоббс положил таблоид на стол. Руки его дрожали. Румянец сошел с его пухлых щек и его лицо посерело. Возникшее в голове подозрение он гнал от себя, как навязчивый бред сумасшедшего. Разве он сам не видел, как … эта тварь, постучавшая в его имллюминатор, превратилась в кусок обугленного мяса, как ее буквально испепелило ударом молнии силового поля? Однако, у Торвальда взяли ровно тысячу экю. Которые он при их встрече смахнул в ящик стола правой рукой.
Гоббс оттолкнул от себя тарелку и потребовал счет. В вестибюле он связался по видео с Больницей Милосердия, и ему сказали, что Торвальд находится в стабильном состоянии и не хочет никого видеть. Гоббс просидел в вестибюле с час, пытаясь обдумать ситуацию. Наконец, он пришел к определенному решению. Тиглат Гоббс был человеком до крайности упрямым.
Он вызвал вертолет и приказал отвезти его в местный офис Бюро Межгалактической Консервации Растений. Скотт, начальник местного отделения, был в отлучке и Гоббсу пришлось его ждать.
Около полудня Скотт наконец объявился. Стройный, с темным от загара лицом, он вошел в офис легкой походкой лесника. Он только что вернулся с инспектирования плантации саженцев, и весь был вымазан в глине. Правда, брюки у него всегда были слегка вымазаны в глине на коленях , но он этого не замечал: у него было сердце настоящего лесника.
Гоббс сразу перешел к делу.
- Скотт, - начал он официальным тоном, - я хочу, чтобы вы немедленно отправились на планету Кассиди для проведения неотложной операции. Там надо выкорчевать рощу деревьев бутандра.
Скотт некоторое время смотрел на него, не веря своим глазам.
- Простите, сэр, я вас не очень понимаю, - наконец, произнес он, стараясь сохранить нейтральный тон.
- Что ж тут непонятного, Скотт, - недовольным тоном ответил Гоббс, - Повторяю. Вам надо немедленно отправиться на Кассиди для осуществления контроля за операцией по выкорчевыванию плантации деревьев-бутандра.
- Но сэр, по какому поводу?
- Потому что я так распорядился. Этого не достаточно?
- Но, мистер Гоббс, деревья-бутандра уникальны. Вы, конечно, знаете, что во всей нашей вселенной нет ничего подобного. Такому варварству не может быть никакого научного объяснения. Более того, они выполняют важную роль в истории жизни на планете Кассиди. Они тесно связаны с ментальностью обитателей планеты. Я прошу вас, сэр, пересмотреть ваше решение.
- Это приказ, сэр. Ваше дело не обсуждать, а выполнять его.
- К сожалению, сэр, я отказываюсь его выполнить.
Толстая шея Гоббса побагровела.
- Мы можете лишиться своего места, Скотт, - сказал он, задыхаясь от ярости.
По лицу Скотта пробежала чуть заметная саркастическая улыбка.
- Вот тут вы не правы, сэр, - заметил он. – Я нахожусь на гражданской службе и подчиняюсь исключительно гражданскому начальству.
- Мы найдем способ вас уволить юридически. За отказ выполнить приказ вышестоящего лица, например.
Улыбка слетела с лица молодого человека, но он не сдавался.
- Очень хорошо, - сказал он. - Если дело дойдет до суда, я буду защищаться. Но в любом случае, я не собираюсь выполнять
