Передозняк

фамильярно.
- Да так, о том о сем, - говорю я ей и подвигаю стул, - присаживайся, Вер.
- Как там Ленка? - спрашивает Пиджак.
- Ништяк, бааалдеет девочка, - говорит она растягивая слова.
- Добалдеется когда-нибудь, - ворчит Пиджак.
- Ах, Толя, Толя, ну что ты такой вредный, - произносит она томно, - чего уж теперь ворчать - поздно.
Пиджак встает и ставит на плиту чайник.
- Воовочка, - тянет Верка и гладит меня по волосам, - ты такой хороший, а подружки у тебя нет, хочешь я буду твоей подружкой? Али не нравлюсь? - она выпрямляет спину и проводит руками по своему телу.
Ну вот, началось, сейчас начнет прикалываться надомной.
- Хорош придуриваться, Верка, - обламывает ее Пиджак.
Верка смеется и говорит:
- Угостите девушку сигареткой.
Я достаю сигарету, прикуриваю ее и отдаю Верке.
- Спасибо родной, - говорит она ласково.
Чайник закипает и Пиджак наливает нам чай. В коридоре звонит телефон и он выходит из кухни. Верка медленно помешивает сахар в стакане, глаза ее закрываются и она клюет головой, затем она открывает их и переводит взгляд на меня.
- О чем мы говорили, Вовочка?
- Не слабо тебя плющит, Вера.
- Какие наши годы, Вовочка, мы еще поживем. Правда? - она вопросительно смотрит на меня.
- Поживем, Вера, конечно поживем.
Она удовлетворенно кивает головой и ее глаза опять закрываются. На кухню входит Пиджак и говорит:
- Вер, а Вер, ты спишь что ли?
- Нее..., задумалась просто. А что?
- Да ничего, - говорит он, - мне уходить надо, так что пора разбегаться.
- Слушай, Толь, ты видишь Верка какая, может она зависнет у тебя на пару часиков, отойдет немного, - спрашиваю я его.
- Не, не, я в норме, - говорит Верка, - тебе показалось, Вовочка, - я в полном порядке.
- Ну пошли тогда, раз так, - говорю я ей и встаю. Верка с трудом, но тоже поднимается. Мы выходим в коридор, я одеваюсь, помогаю одеться Верке, мы прощаемся с Пиджаком и выходим на улицу.
Выходя из подъезда, Верка останавливается, долго роется в своей сумочке и наконец вытаскивает из нее темные очки, надевает их.
- Как я выгляжу? - спрашивает она меня.
"Хреновато" думаю я про себя, а вслух говорю "нормально".
- Вов, а ты никуда не торопишься? Будь другом, проводи меня до дома.
Я и в самом деле никуда не тороплюсь и поэтому соглашаюсь. Да и состояние у Верки уж больно раскумаренное - мало ли, вдруг мусора заметут.
Она цепляет меня под руку и мы не торопясь двигаем к ее дому. Верка идет плотно прижавшись ко мне и я замечаю, что глаза у нее закрыты. Время от времени она спотыкается и тогда открывает глаза, смотрит на меня и еще плотнее прижимается.
Так, с горем пополам, мы наконец доходим до ее дома. У подъезда она сует мне свою сумочку и просит, чтобы я достал из нее ключи от квартиры. В куче всякого барахла, я наконец нахожу их и протягиваю ей, она мотает головой и просит, чтобы я поднялся и сам открыл дверь.
Я открываю дверь и мы заходим в квартиру. Верка говорит мне что бы я прошел в комнату, а она пока забодяжит чай.  Из всей мебели в комнате только "стенка", или не знаю как там еще называется такая фиговина вдоль всей стены, раскладывающийся диван, пара кресел и небольшой стол. На полках стенки обычная обывательская шняга; какие-то вазочки-рюмочки, дурацкие статуэтки и все такое прочее. Барахла вобщем-то по минимуму. Книг тоже практически никаких нет, так, обычный набор: Салтыков-Щедрин, Куприн, Гоголь-Моголь и какие-то дедективчики. На книжной полке стоит большая фотография, Верка ее муж и ребенок. Верка на ней получилась очень удачно, выглядит прям как какая-то кинозвезда, ее муж типичной боксерской наружности - сломанный нос, тяжелый подбородок, плотное телосложение, на руках у него их маленькая дочка, симпатичная мордашка и большие темные глаза - как у Верки.
Что-то ее долго нет, зависла она там что ли? Я иду на кухню и вижу прикольную картину - Верка в классической наркоманской позе зависает у плиты. Она стоит с закрытыми глазами на полусогнутых, губы ее что-то шепчут.
- Вер, - кричу я ей, - спишь что ли?
- А..., не не ... щас я, - вроде как очухивается она, но тут же опять закрывает глаза и зависает.
С чего ее так прет? Вроде вместе вмазывались, одинаковым количеством - мне ништяк, а ее плющит по взрослому. Может она колесами какими-нибудь втихатя догналась? Ну ладно, делать нечего, это на долго. Я хватаю ее и тащу в комнату, она слабо сопротивляется, - Хорош..., отцепись... иди в жопу, Вовка.
Я кладу ее на диван и накрываю каким-то покрывалом, а сам иду на кухню и наливаю себе чай. Ради интереса заглядываю в холодильник и ухмыляюсь, видя очень понятную мне картину: практически полная пустота, всего несколько бананов и все, зато морозильник битком забит мороженным разных сортов. У меня у самого когда-то, долго довольно, так было - ничего не мог есть кроме фруктов, как правило бананов и мороженного. Ну еще постоянно грыз семечки, все остальное просто не лезло.
Посидев какое-то время на кухне, попив чай, покурив и слопав пару стаканчиков мороженного, я собираюсь и ухожу из квартиры, предварительно убедившись что с Веркой все нормально.
Не спеша плыву к своему дому и тихо, про себя, балдею - радуюсь жизни. Пару раз ловлю себя на мысли, что вроде как-то это нехорошо - друг умер, а у меня прекрасное настроение, я даже пытаюсь вызвать в себе какую-то печаль и жалость, но не получается - мне по-прежнему хорошо. Но мир не без добрых людей - краем глаза замечаю спешащих мне наперерез двух ментов. Делаю вид, что не замечаю их.
- Эй ты, иди-ка сюда, - кричат они мне.
- Я?
- Головка от руля, - с борзым видом американского шерифа, кричит мне один из ментов. - Документы!
У меня на такие случаи всегда с собой мой старый заводской пропуск. Я достаю его из заднего кармана брюк и протягиваю менту, изображая на лице предельное недоумение.
Второй мент деловым тоном говорит мне: "Колющие, режущие, наркотики?"
- Откуда?! - кричу я ему широко улыбаясь и поднимая руки.
Мент начинает хлопать меня по карманам. Второй протягивает мне мой пропуск, внимательно смотрит на меня и говорит: "Что-то у тебя братишка вид раскумаренный, а ну, покажи руки".
Я спокоен, за две недели, пока не ширялся, все мои проколы исчезли, а сегодняшний, сделанный тонкой иглой - копеляркой прямо в наколку, совершенно не заметен. Я с готовностью закатываю рукава и демонстрирую ментам свои руки, они тщательно их рассматривают.
- Я не колюсь, что я дурак что ли? - кричу я им весело, - и наркотиков у меня нет.
Один из ментов, видно, обидевшись на мой тон, говорит мне мрачно:
- А хочешь, будут? Можем устроить.
"Вы можете" думаю я про себя. Запросто чего-нибудь подсунут, если их разозлить - потом хрен отмажешься.
- Ну что вы, - включаю я дурочку, - мне это ни к чему, я спортсмен, здоровый образ жизни веду.
- Ладно, свободен спортсмен, - наконец говорит мне один из ментов и они уходят.
Хорошо я с собой телег не таскаю, а то бы сейчас просто так не разбежались бы. А еще все кругом кричат, что мол наркоманы СПИД распространяют, грязными шприцами пользуются! Так в чем проблема? Не цепляли бы менты, все бы со своими телегами ходили и ничего бы не распространилось!
                                                                                                                                                                                                                                         11.
Оставшийся до дома путь прохожу без всяких приключений, но дома меня ожидает неприятный сюрприз. Только я открываю дверь, не успел еще раздеться, как из комнаты выруливает мать и говорит мне каким-то, ничего хорошего не предвещающим, тоном: " А ну-ка, пошли на кухню дорогой".
Я захожу за ней на кухню: "Так, показывай свои руки".
Ну вот, и она туда же, чего это с людьми творится сегодня, все норовят на мои руки поглядеть!
- А в чем дело, - говорю я ей спокойно, - чего тебе мои руки?
Вместо ответа она начинает ныть, крича мне сквозь слезы:
- Дожили, воспитали сыночка, целыми днями работали, света белого не видели и вот благодарность!
На кухню заходит отец и говорит мне: "Андрюшина мать приходила, пьяная, скандал тут устроила, сказала что Андрюша от наркотиков умер и что вы с ним постоянно у них кололись и Аркаша тоже, и что это ты их к наркотикам пристрастил.
Вот новость! Ну и сволочная же тетка эта Андрюшина мать! Ну кто ее за язык тянул? Покойнику всю жизнь испоганила, так теперь и за меня решила взяться?
- Покажи руки немедленно, - истерически кричит мать.
Я медленно и спокойно заворачиваю свои рукава и говорю: "На, гляди".
Мать начинает тщательно рассматривать мои руки, а отец достает сигарету и закуривает.
- Ну что, нашла что-нибудь? - говорю я ей победно. Вместо ответа она кричит мне: " Признавайся, куда ты колешься?"
Вот тебе раз! Не хватало того, чтобы я еще начал тут во всем признаваться!
- А мне не в чем признаваться. Кого вы слушаете? Андрюшина мать - дура конченная, она вам по-пьяне чего угодно скажет.
- Отец, ты чего молчишь? - мать начинает наезжать на отца, - чего ты постоянно молчишь? Нормальный бы отец давно бы взял ремень и быстро бы отучил от наркотиков!
Ну нифига себе, чего-то она явно с головой не дружит - мне ж не десять лет, что бы меня ремнем лупить. Моя мать хоть и хороший человек и не глупая вобщем-то, но иногда как скажет что-нибудь - хоть стой, хоть падай!
Отец пропускает мимо ушей ее слова и говорит мне спокойно:
- Но ведь Андрюша то умер? От наркотиков?
- Да умер, а от чего - это как раз таки не известно. Дома, с проломленной головой лежал, может это его собственная мамка сама топориком звезданула, - говорю я им версию, к которой и сам все больше и больше склоняюсь. - Она же сумасшедшая, у нее даже справка есть, она в дурке пару раз лежала, - насчет последнего я конечно загнул, насколько я знаю в дурке она не лежала, но это только по недосмотру - таким как она там самое место, она же опасная!
Мать видя, что лобовые атаки не прокатывают, меняет тактику.
- Вовик, ну мы же твои родители, мы же тебя любим, кто еще тебе поможет, если не мы, ну признайся, наркоманишь?
Ну нет уж, не дождетесь. Тут дело серьезное, вопрос жизни и смерти. Чем это вы мне помочь сможете? Наездами? Слезами? Уговорами и глупыми советами? Вы же не понимаете о чем вообще речь идет и как, на самом деле, все намного сложнее чем вы думаете! Намерения благие, а толку от них мало. Только хуже сделаете. Нет уж - только я сам смогу из этого выйти, мне просто нужно немного времени и чтоб не мешали.
- Я и не сомневаюсь, что вы меня любите, я вас тоже люблю, но признаваться мне не в чем, - говорю я твердо.
- Ах так, - взрывается мать, - тогда уходи, видеть тебя не хочу, иди к своим наркоманам, пускай они теперь о тебе заботятся!
- Постой, так нельзя, надо ..., - начинает было отец примирительно, но мать его яростно обрывает, - а ты молчи, не лезь не в свое дело! Пускай уматывает!
Я пожимаю плечами, встаю и выхожу из кухни, быстро одеваюсь и закрываю за собой дверь квартиры. Уже на лестнице меня догоняет отец и говорит смущенно: "Вов, не бери в голову, иди сегодня вечером на работу, а завтра утром возвращайся домой, за ночь она остынет, успокоится - ты же ее знаешь, у нее сплошные эмоции!
- Хорошо, пап, ты тоже не бери в голову. Все будет нормально, вот увидишь, - я махаю ему рукой на прощание и ухожу.
На улице я закуриваю и думаю куда бы податься. К Верке пойти, так она наверняка еще в отрубоне, хрен откроет, до работы еще времени немеренно, Федя свалил куда-то из города, а остальных