выпустив наружу громкие сладострастные стоны, перемешавшиеся с мужским глухим рычанием.
Знакомое ощущение испытала в тот миг Мария, подобная волна накрыла ее с головой, когда Максим при встрече в поселке, обнял ее крепко и долго целовал в губы. Но тогда ей еще не удалось познать все прелести взаимной любви.
Стыд, что ее заметят любовники и уличат в подсматривании, подавил в ней любопытство. Она продолжала лежать, не двигаясь, и силилась думать о постороннем, но только не представлять, как рядом с ней мужчина и женщина занимаются любовью.
На следующий день Арбузов удивил Савельеву поступком, скорее всего, он старался блеснуть своей щедростью. Они втроем посетили универмаг. Так как Валентина была практически одной комплекции с Марией, Арбузов сам выбрал и купил ей голубое платье. Затем в бижутерии приобрел брошь, усыпанную камнями, которую дамы прикалывают на груди.
Вечером Арбузов пригласил девушек в ресторан. Мария выглядела великолепно: слегка подкрасила длинные ресницы, подвела губы помадой, сделала прическу. В приталенном платье она походила на сказочную фею. Белые туфли на высоком каблуке дополнили ее праздничный наряд. Арбузов по достоинству оценил Савельеву и, сложив губы трубочкой, почмокал от восхищения. Искоса взглянул на Котову и заметил в ее глазах недобрый огонек. Этот момент не ускользнул от наблюдательной Марии. Вечер был не особо веселым, как в прошлые посещения ресторана, Котова, будто о чем-то догадываясь, нервничала и даже отказалась танцевать с Арбузовым. Тот хмыкнул безразлично и пару раз пригласил Марию на танец. Домой возвращались в полном молчании. Савельева чувствовала себя неудобно, но что она могла поделать в данной ситуации, ведь частью операции было как раз «охмурить» Арбузова и вывести Котову из игры.
Потянулись однообразные дни. Ничего сверхъестественного не происходило. Арбузов куда-то уходил, оставляя девушек одних. Иногда он возвращался поздно вечером. Привычки, докладывать о своих отлучках, у него не было. Как-то раз, не выдержав недомолвок и чувствуя недоверие со стороны Арбузова, Котова спросила:
– Володь, а что ты один куда-то уходишь, меня не зовешь с собой, поначалу ты так не делал?
– У меня дела! – резко ответил Арбузов.
– Что за дела? Слышь, Волоха, за кого ты меня держишь? – взвинтилась Валентина.
– Дура! Что ты буровишь? Придет время, обо всем узнаешь.
Савельева в этот момент находилась на кухне, но слышала, как сцепились квартиранты в словесной перепалке.
– Ты меня дурой назвал! Может, я для тебя еще и тварь подзаборная. Как ублажать тебя в кровати, все чин чинарем, а как дела коснулось, на привязи как собаку держишь… – Валентина хотела добавить еще что-то обидное, но Арбузов влепил ей звонкую пощечину. Котова оказалась не из робких и не боязливых женщин и, отпрянув от Арбузова, яростно выкрикнула:
– Ах ты, сучий потрох! Ты на кого руку поднял, жеребец гортоповский… – Арбузов снова ударил ее по щеке. С ужасными матами Котова набросилась на него, стараясь ухватить его пальцами за лицо. Арбузов отшвырнул ее в прихожую и, ловко вытянув ремень из брюк, приготовился отлупцевать девушку. Видя, что ей сейчас достанется, Валентина схватила туфли и, открыв дверь, выскочила в коридор.
– Вернись, лошадь Пржевальского, – Арбузов бросил вслед убегающей девушке обидные слова. Но в ответ прозвучал ее разгневанный голос:
– Чмо недоразвитое, пошел ты на хрен!
Савельева, до сих пор не ввязываясь в ссору, вошла в комнату и сказала:
– Волоха, ну, зачем ты так с ней? Она же твоя женщина.
– Оль, это наши с ней дела, не обращай внимания. Никуда она не денется, побухтит, покочевряжится и вернется.
– А бить-то, зачем было?
– Потому что тварь тупорылая, слов совсем не понимает, вот и получила свое, – резко ответил Арбузов, – ты разве не видишь, что она ревнует.
– Тебя ко мне?!
– Конечно к тебе. Она уже не первый раз эту тему поднимает. Предлагала даже съехать от тебя.
– А почему она мне ничего не сказала? – наивно спросила Мария.
– Как же, скажет, задолбала уже своей ревностью. После кабака ночью такой концерт мне устроила. Сука! Я что ей, муж родимый, как удавкой сжала горло, – с обидой в голосе высказался Арбузов и, глянув на Марию, сел за стол.
– Странно, вроде любовь у вас была нешуточная и вдруг такой разбег. Зачем так девушку парафинить, так ты и меня начнешь полоскать не по делу?
– Оль, не держи обиды, пойми, я против тебя ничего не имею. Но, не люблю я ее! И никогда не любил.
– А зачем тогда письма писал, в любви изъяснялся?
– Мне баба нужна была, скучно же. Все мы там арестанты охочие до заочниц.
– Выходит, ты ее обманывал.
– У меня другие на нее планы были, да не в тему она угодила, не подходит она мне в деле, – Арбузов вдруг резко поднялся со стула и подошел к Марии. Ей пришлось отступить, – ты мне очень понравилась. Как увидел тебя в первый раз, сразу решил, это моя женщина.
– Решил? Надо же, – с сарказмом ответила Мария, – а меня ты спросил? Например, свободная ли я девушка.
– Котиха говорила, у тебя вроде парняга сидит, так ведь ты его не дождешься, что время зря терять.
– Володь, это не твое, а мое время и мне самой решать, кто мне нужен.
– Оль, ты мне нужна, как женщина и как подельница.
– По второму пункту, благодарю, – произнесла она снова с сарказмом, – а вот по первому скажу прямо, как мужчина ты не неинтересен мне.
Арбузов хищно прищурился и, схватив ее за плечи, сказал:
– Тогда силой возьму.
– Арбуз, не по масти базар повел, – Савельева дернула плечами и решила надавить ему на арестантские чувства, – ты сам знаешь, как в зонах привечают насильников, им место на параше! И к тому же братан мой Юрка любого на части порвет, если узнает, что меня какой-то фраерюга не по согласию оприходовал.
– Слышь, ты, цыпочка, я тебе не фраер, – злобно зашипел Арбузов и снова ухватил ее за плечи и сжал так сильно, что Мария поморщилась от боли.
– А давай попробуем, прыгнем сейчас в койку, но вряд ли ты поднимешься с нее здоровым и счастливым, – Мария с силой освободилась из цепких рук Арбузова и, вытащив из бюстгальтера «опаску», отступила к койке, – запомни, я тебе не тростинка, чтоб перед тобой ломаться. Попробуешь взять силой, на куски порежу, я в этом деле большой мастер, плавали, знаем. Сука, знала бы я, какую тварь в дом пустила…
Арбузов резко сбавил обороты, девушка быстро привела его в чувства. Поняв, что Агафониха не из тех, кто прогибается, решил пойти на мировую и сменил тон.
– Ладно, Оль, не обижайся. Проверял я тебя. А ты в натуре центровая, не зря тебя Котиха нахваливала, и про Золотого она рассказывала, как ты его чуть без наследства не оставила. Знаешь, я не люблю перед бабами шапку ломать, но перед тобой извинюсь. Нравишься ты мне во всех отношениях. Все, баста! Больше наездов с моей стороны не повторится. Таких женщин я конкретно уважаю. Запомни, я очень редко говорю женщинам такие слова, будь ты слабее духом, сломал бы тебя, как ту тростинку и пикнуть бы не успела.
Видимо в Арбузове начал брать верх эгоизм. Он решил, что последнее слово останется за ним и хотел еще что-то сказать, но Мария не дала ему продолжить.
– На будущее и ты запомни, я в постель лягу только с тем, кого действительно полюблю, а пока такого не встретила, не облизывайся. За то, что предложил стать подельницей, благодарю. В натуре ценное предложение, от которого я не откажусь. Вдвоем работать легче.
Арбузов, «умывшись» словами Савельевой, внутренне напрягся, но сдержав себя, согласно кивнул и пошел на улицу посмотреть Котову.
Глава 6
Задержание
С каждым разом Савельевой было сложно встречаться с работниками УГРО или передавать им сведения. Оказаться раскрытой Арбузовым на самом решающем этапе операции не входило в ее планы, а также руководства угрозыска. Наружные наблюдатели выявили постоянные маршруты передвижения рецидивиста. Так же взяли на заметку, что он выбрал несколько сберкасс. Часами наблюдал за объектами и, уходя, вскоре снова возвращался.
Полковник Неустроев, собрав очередное совещание, дал указание Земнухову и его оперативникам, пристально следить за Савельевой и Котовой, последняя, по докладу «наружки», вернулась в дом, который снимала прежде. Мария уже предупредила, что между Котовой и Арбузовым произошел конфликт, и рецидивист напрямую предложил Савельевой стать соучастницей в дальнейших делах. Неустроев поторапливал Марию, необходимо было выяснить, что именно задумал Арбузов. Имеется ли у него оружие. Являются ли его наблюдения за сберкассами предполагаемым ограблением. Полковник дал указание усилить наблюдение за рецидивистом и подключил к операции еще несколько человек. Казалось, все «капканы» вокруг обследованных Арбузовым сберкасс, расставлены. Петля вокруг шеи рецидивиста потихоньку, но уверенно стягивалась.
Однажды Арбузов позвал с собой Савельеву и привел ее к одной из сберкасс. Близко не подходил и, дав Марии осмотреться, спросил:
– Помнишь, вы погорели на инкассаторах, что неправильно вы сделали?
– Мы засветились и менты уже знали, что мы нападем на инкассаторов.
– Правильно, вы попались, потому что первый раз шли на такое сложное дело и были не подготовлены. Как бы ты поступила теперь?
– Волоха, ты хочешь напасть инкассаторов? Но это не возможно! Мы оба останется там с простреленными бошками. Я пас… Короче, я еще жить хочу, давай придумаем что-нибудь попроще.
– Проще, таскать кошельки у старух, а здесь важен «хапок», возьмем круглую сумму и отвалим из Томска. Поедем на Кавказ, там начнем по-другому зарабатывать деньги, не рискуя жизнями.
– Я не виртуоз, чтобы держать на мушке двух-трех инкассаторов, тем более у нас нет ствола. Это пустая и проигрышная задумка.
– О стволе не переживай, я заказал оружие, скоро получу.
Мария внутренне возрадовалась, значит, Арбузов все-таки привез с собой пистолет и все идет к тому, что ей придется участвовать в ограблении инкассаторов.
В этот же день, Мария пошла в магазин за продуктами и вдруг, откуда ни возьмись, появилась Котова и увела ее во двор дома.
– Валюха, привет! – обрадовалась Мария, – где тебя носит, ты почему не приходишь, Волоха тебя замучался ждать.
– Ага, замучался. Сказки мне не рассказывай. Ты что не видишь, что он конченная тварь, – со злобой произнесла Котова, – со мной еще не один чувак так не поступал. Я все слышала, в тот вечер стояла под окном, когда этот гадкий пес признался тебе, что не любил меня…
Котова нахмурилась и хотела еще что-то сказать, но равнодушно махнула рукой.
– Ты чего, Валь?
– Ольга, а ты молодчина, не побоялась за меня заступиться. Да ладно, я уже перекипела, с глаз долой козла, из сердца вон. Пусть поищет себе другую дурочку. А ты не вздумай под него лечь.
– Ты что городишь?! Мы уже объяснились с ним на этот счет, он отцепился от меня.
– Агафониха, ты с виду вроде деваха с мозгами, а рассуждаешь, как школьница, не того ты Арбуза знала, он так просто от тебя не отстанет. Ух, тварь, как я его ненавижу, падлой буду, хоть это и стремно, но я желаю ему окунуться в тюрягу по новой. А знаешь, Агафониха, я хочу, чтобы он побесился, подстрою ему подляну.
– Что ты надумала?
– А вот что! – Котова достала из сумки сверток, обернутый в клеенку. Она осмотрелась по сторонам и, не заметив никого поблизости,
