Халявные баксы. (Части 37 - 46.)

повернулась ко мне:
«Где-то видела», - задумалась на недолго, - «большой такой, и страшный! Все «мать твою», да «мать твою» через слово вставлял!»
«Так это Шарпан!» - определил Дока, - «В партии компрессорщиком работает, канавы под взрыв обуривает!» - женушке начал улыбаться, - «Мужик отличный, наверное по делу к нам забегал!»
«Может и отличный», - Ниночка озабоченно вздохнула, - «только у вас там», - кивнула на погреб, - «такое лежит, что я чуть в обморок не упала! Вдруг мужик из милиции?»
Ниночку мы как могли успокоили, немного рассмешили, после чего она пригласила нас поужинать. Дока, не знаю и откуда – в магазинах спиртным давно не пахло – материлизовал бутылку непрозрачной дряни, и мы отличненько посидели, с нагуленным за день аппетитом. Ниночка от нас в выпивке не отставала, снимала остатки недавнего стресса. Но не совсем это у нее получилось, потому что несколько раз повторяла одно и то же:
«Ой, как боюсь, мальчики! Вдруг кто-то догадается, чем вы в погребе занимаетесь! Дело то подсудное!»
В таких случаях Дока бодро отвечал:
«Не боись, все о-кей будет!»    
 А я начал подумывать, как бы безопасность нелегального производство  повысить. Пока в голову ничего не приходило.
После ужина нам с Докой оставалось провернуть еще одно дело: с одной банки слить в другую остатки кислоты, засыпать в нее стакан отмытого сегодня материала, А осадок первой промыть, просушить, взвесить и оценить на глаз качество работы. И пока Ниночка мыла посуду и убиралась, этим занимались.
Отмытый желтоватый осадок Дока просушим на жестянке, после чего его взвесили: двадцать пять грамм чистого золота. Ого-го! Дока ссыпал его в пузырек, в котором два грамма уже было, вдвоем пошли показать продукт хозяйке.
«Так мало?» - с удивлением на нас посмотрела, - «И это за день работы?»
По своей настырности, к такому вопросу я был готов давно. Просмотрел старые газеты, приобретенные в городе, когда последний раз ездил туда проведать жену, нашел в одной из них курсы валют по отношению к рублю. И успел в уме подсчитать, сколько рублей получит каждый из нашей троицы – я, Дока и Владимир, - если отмытое за день золото реализовать. Получалось, что я получу четвертую часть бывшего моего заработка как старшего геолога партии. Сумасшедшие деньги! Больше, чем получилось в артели! И когда я Ниночку, а заодно и Доку просвятил: «Через месяц каждый из нас по новой машине может приобрести», - поначалу никто и не поверил.  Пришлось привести расчеты на бумаге и убедиться еще раз, что деньги великая сила. Ниночка забыла о недавних страхах и расцвела как роза, уже фантазируя, как деньгами распорядится. А Дока вальяжно развалился на стуле, демонстрируя свою значимость как добытчика не только необходимого для жизни продукта, а и денег.
Впрочем, долго кайфовать им не пришлось: раньше времени заступать на ночную смену прибежал Владимир. С горящими глазами в желании узнать, сколько же получилось золота во вчерашней отмывке. Оценив праздничное настроение встречавших, обвел всех взглядом маньяка, и выдавил одно слово:
«Ну?»
Ниночка, напуганная сегодня второй раз, теперь видом нашего коллеги, затихла и постаралась раствориться, исчезнуть из вида. Дока же важно со стула поднялся, прошел в соседнюю комнату и вернулся с драгоценным пузырьком в руке.
«Здесь твой недельный заработок как геолога», - потряс пузырьком возле носа гостя. Реакция того оказалась мгновенной и непредсказуемой – непостижимым образом пузырек оказался в его руках. Как завороженный, начал его вертеть, рассматривать содержимое на свет, что то для себя шептать.
Не сумевшая иннагилироваться Ниночка в испуге затрясла руками и что то пыталась сказать возмутителю спокойствия, Дока же поначалу опешил, похлопал с открытым ртом глазами, и наконец из ступора вышел:
«Ну ты даешь!» - это он Владимиру, - «От золота крыша едет!» - повернулся ко мне, - «Теперь будем ему только издали показывать, что б не чокнулся окончательно!»
«Пузырек у него отберите!» - пискнула Ниночка, - «Пока все не рассыпал!»  
Пузырек отобрали, но Владимир долго еще сидел с оловянными глазами, что-то про себя бубнил, качал головой, поцокивал языком. Наверное прикидывал, хватит ли незаконного заработка на хлопоты по устройству дочери в институт. Пришлось предложить ему срочно идти к месту работы – в погреб – и не смущать остальных нелицеприятным видом.
На следующий день «страшный мужик» навестил Доку еще раз - появился рано утром, когда мы загружали в люльку Урала мешки. Хорошо, что Владимир давно смену закончил. Иначе б мы точно спалились: Шарпан первым делом кинулся к погребу, убедился, что на двери замок. И только после этого подошел к нам, когда Дока лихорадочно застегивал на люльке брезент, что бы скрыть под ним мешки с дробленкой.
«Здорово, мужики!» - расплылся в улыбке.
«Чего надо?» - с мрачным видом поинтересовался Дока, которого этот тип однажды чуть не лишил зрения. Дело было на утиной охоте, любителем которой Шарпан был не меньше нашего, но относился к разряду одиночек. Устраивался всегда от других подальше, и всю ночь сидел напротив подсадных резиновых уток, ждал, когда к ним прилетит утка живая. То-есть, в самом важном этапе охоты – приготовлении и уничтожении вечером кондера не участвовал. На этот же раз Дока решил посидеть с ним в темноте часок, посмотреть, действительно ли живые утки к подсадным садятся. Устроился в сторонке, посидел, и уже собрался уходить, по времени в основной компании кондер должен был быть уже готов. И тут с его стороны к Шарпану подлетела утка, которую тот не столько увидел, сколько услышал. Дробь пролетела рядом с Докой, и это его не удивило – так на охоте частенько бывает. Но этот Шарпан, заряжая патроны, вместо войлочных пыжей употреблял самодельные, лично вырубленные из листа сухой штукатурки. Которые вылетая из ствола рассыпались в порошок, разлетавшийся намного шире дроби. Доку хлестнуло по верхней части тела, в том числе по глазам. Пришлось долго их промывать, и с неделю они были красными как у рака. С тех пор Дока при Шарпане не улыбался, демонстрировал нежелание даже разговаривать, хотя в его отсутствии инцидент вспоминал с улыбкой. Сейчас его показная серьезность больше объяснялась попыткой гостя прорваться в погреб.
«Да ладно тебе!» - похлопал Шарпан Доку по плечу, мне же пожал руку, - «Кто старое вспомнит – тому глаз вон!» - это он о злосчастных пыжах из сухой штукатурки, - «Просьба у меня к тебе!»
«Это ж какая?» - поинтересовался Дока с ехидством, - «Еще раз под твои пыжи подставиться?»
«Не, другое!» - расплылся гость в улыбке, но тут же принял серьезный вид, - «Хочу на зиму солонину из сайгачатины заделать, пока она тут пасется. Сами знаете, что сейчас в магазинах, мясом и не пахнет. А жить надо», - и этак показушно вздохнул.
«Ну и заделывай, мы то при чем! – на счет солонины мы с Докой пока не задумывались.
«Хранить негде», - Шарпан вздохнул еще раз более жалостливей, - «а у тебя погреб есть. Может, бочку разрешишь в нем на зиму поставить?»
Безотказный на просьбы Дока только открыл рот, но не знал что и ответить, простым работягам отказать он не мог почти во всем. Но и пустить в погреб, при наших делах, тоже не мог. Спасать ситуацию пришлось мне:
«Какая солонина!» - это я Шарпану, - «Погреб один раз менты уже проверяли, сайгу в нем искали, Думаешь, на этом успокоятся? Ты что, спалить нас хочешь? Не представляешь, какой штраф ему», - кивнул на Доку, - «за твою бочку выпишут?»
«Что-то об этом не подумал», - гость почесал у себя за ухом, - «я и забыл, что они и у меня гараж проверяли!»
«За домом яму выкопай, для бочки», - Дока прорезался, - «барахлом сверху прикроешь от собак, всего и делов».
«Спасибо мужики, что надоумили», - пожал Шарпан нам руки, и не мог не поинтересоваться, наблюдая рядом Урал, - «а вы куда намылились?» - и несколько раз качнул люльку.
«На охоту, куда ж еще», - твердо ответил Дока, как бы ненароком оттесняя гостя от мотоцикла, что бы тот не вздумал поинтересоваться, что же лежит в люльке.
«Ну тогда ни пуха ни пера!» - помахал нам рукой, и рысью побежал в направлении своего дома, наверное копать яму.
«Хороший мужик», - оценил его Дока, - «поменьше б только лез не в свои дела», - последнего Шарпан точно не заслуживал.  Хотя, как чуть позже окажется, на дальнейшую судьбу нашей незаконной деятельности повлияет кардинально.  


                               Часть сорок четвертая.

К ноябрьским мы подходили с отставанием – за десять дней смололи и отмыли с тонну материала, хотя по плану доложны были сделать в два раза больше. Причины были разные: то Владимир не явится на ночную смену, жена находила работу дома, да и …супружеский долг нужно хоть изредка исполнять, то я день занимался отмывкой, и оборудование для истирания простаивало. Еще и утиная охота - отвлекла меня и Доку от дел в общей сложности на сутки.
На нее мы попали накануне праздников. Погода выдалась отличной – тепло, тихо, на небе редкие облака. На моей копейке втроем (третий – Чапа, довольный, что о нем не забыли) мы быстренько добрались до старого рыбацкого поселка на берегу озера, к другу Доки, организатору охоты.  Отсюда на деревянной лодке под мотором проплыли километров пять до нужного места. Это была протока шириной метров сто в крутых берегах, заросших сплошным густым камышом, дальше к ее середине прорывающемся в виде отдельных купаков. Протока соединяла озеро, на котором вдали от берега отдыхало множество стай пролетной утки,  с приличным заливом, в котором чистая вода проглядывала только в его середине среди зарослей камыша.
«Днем утка на чистой воде», - объяснил хозяин лодки, - «а солнце начнет садиться – вся в залив кинется, на кормежку. До темноты с полчаса стрелять можно, если патронов хватит. Потом с фонарем будем собирать».
У нас с Докой по семьдесят патронов – обычный запас при утиной охоте. Если поверить нашему командиру, в минуту каждый должен выстрелить не менее двух раз. Даже больше. Такого пока не случалось, если и удавалось семьдесят патронов разбухать – то минимум за две зори, каждая часа по три, не меньше. А у нас всего полчаса, с трудом в подобное верилось.
В середине протоки в купаке погуще лодку замаскировали, по соточке самогонки (из сахарной патоки – Дока на пробу выгнал) выпили. И стали ждать вечера.
Между тем в погоде проходили изменения: подул легкий ветерок, на небе появились редкие тучки.   Потихоньку ветерок крепчал, тучки сгущались.
«Сейчас к нам попрет», - это командир об утках, - «в ветер на воде сидеть не хочет. Лететь будет низко, очень быстро – со свистом, времени на выцеливание минимум. Так что ружья держите в готовности постоянно. Если прозеваем и не пальнем – может на заливе сесть, а если пальнем – обязательно сделает над ним круг и еще раз над нами пролетит, теперь на озеро. Тут мы должны еще по разу бахнуть ».
Мы с Докой тут же зашевелились, устраиваясь в лодке поудобней, на всякий случай взяли ружья в руки. Через пять минут над головами просвистела первая стая – мы и ружья поднять не успели, только посмотрели ей вслед.
«На сверхзвуковой», - определил Дока и покачал головой. Чапа же обиженно разочек гавкнул.  
«А я что говорил», - поддержал Доку командир, - «теперь не зевай, лететь будут стаями одна за другой!»
Он не успел и