Халявные баксы. (Части 37 - 46.)

перестройка, перестройка! А все с места не может стронуться, нет никакой перестройки, один треп пустой! Но огорчать давнего товарища совсем не хотелось, и без того проблем у него не перечесть.
«Может и поймут наверху, что времена меняются, что без нормальных заработков в геологии новых месторождений не будет. Хороших геологов уже по пальцам пересчитать, а без них – сам знаешь, толка никакого».
«Еще как знаю», - Игорь Георгиевич еще раз потянулся за бутылкой, - «ты с Владимиром ушел – и у нас за сезон даже проявления золота не выявлено. Такие вот дела. Так что, если с япошками по хорошему договорятся – на работу вас с весны  возьму, и попробуйте отказаться!» - разлил остатки коньяка по рюмкам, - «За это давай и выпьем!» Хороший тост, только не очень в его осуществление верилось.

.                              Часть сорок шестая.

На следующее утро по холодку – дело дошло чуть ли не до заморозка – мы с Докой на Урале катили к месту, где когда то отлично провели время за дастарханом с бешбармаком. Приятные воспоминания! Только сейчас знакомая будка над скважиной торчала в одиночестве – рядом ни чабанов, ни даже следов их недавнего присутствия – все вокруг поросло невысокой и - главное – никем и ничем не примятой травкой. Только как и раньше темнели среди нее обугленные остатки давным-давно сгоревшей юрты.  Чапа первым выпрыгнул из люльки, подбежал ко входу в будку -  дверь куда-то исчезла –  поднял лапу и посмотрел на нас: правильно ли он поступает.
«Мог бы и подальше отбежать», - буркнул Дока, и направился ко входу в будку, я за ним.
Внутри чисто, скважина на месте, и даже специальный ремень, который натянут на двух блоках - на дне скважины и над ней - в порядке. Ремень покрутили, пока не появилась его намокшая часть – значит, водичка в скважине есть. Уже хорошо: дверной проем можно занавесить брезентом, и тогда в будке можно ночевать даже в морозец, и даже если поставить движок - не руками же крутить ремень и поднимать воду -  то и для спальников места хватает.
«Молотилку б сюда поставить», - размечтался Дока, и с надеждой посмотрел на меня, - «А что? Ты же видишь, что летом  чабанов не было, и случайно никто не появлялся – трава не примята!»
«Молотилку поставим в другом месте», - в этом ни на какие уступки идти я не собирался, - «Сколько времени с ней возились у тебя в погребе – и что? Из-за одного трепача спалились, все настраивать приходится заново! И здесь также спалимся!. На охоте кто-нибудь завернет – и все, дураку понятно, чем здесь занимаются!»
«А место хорошее», - Дока с сожалением вздохнул, - «под крышей, можно работать и в дождь, и в снег», - и побежал за мной на выход.
Побродив вокруг в радиусе метров двести, нашли старый движок, которым когда то поднимали воду из скважины. По внешнему виду – в нормальном состоянии. Дока покрутил маховик, послушал, как всасывается и выпускается воздух.
«Наверное зажигание полетело. Остальное вроде в порядке», - но головой покачал, - «Движок редкий, к нему и раньше запчастей не было, а сейчас и подавно».  
«Богатые чабаны!» - заметил я со смешком, - «Из-за ерунды выкинуть! Совсем спятили!»
«Они не выкинули, они его здесь спрятали», - заступился Дока за чабанов, - «А тут перестройка, всем на все плевать. Какие движки, если сюда в этом году отары не пригоняли. А может и не только в этом!»
Не стал с ним спорить, а молча махнул рукой, и пошел к мотоциклу. Что бы подъехать к старой канаве с ВВ, когда то мною и заданной, от будки со скважиной метрах в пятистах. Может, чуть больше.
Канава оказалась на месте, среди высокого и густого баялыча, впритык к крутому обрыву, которым начиналась невысокая сопка. Спуститься с нее к канаве невозможно, и подъезд только с одной стороны. И только по необходимости, из-за густых кустов, множества приличных камней, и первоначально здесь валявшихся, и выброшенных взрывом при проходке.
Дока спустился на дно, прикинул, как можно установить молотилку, выбрался из канавы.
«Все наше хозяйство на трех с половиной метрах разместится», - доложил результат наблюдений, -   « дробленку можно в ней же спрятать».
Я о дробленке тоже подумал. И с технарем был согласен. Но работу нашу от лишних глаз нужно по возможности скрыть. Вариант, как это сделать, напрашивался сам:
«Сверху часть канавы перекроем, утильными буровыми трубами со старых скважин. На них камней навалим – так замаскируем. А остаток канавы примитивно засыпем».
«Ну да», - согласился Дока, - «вроде рекультивацию провели».
«Только таскать булики руками….», - я в сомнении покачал головой, - «Экскаватор бы небольшой не помешал».
«Придумаю что-нибудь», - буркнул Дока. Чем меня рассмешил: где в наше время экскаватор найти можно?
На этом рекогносцировку мы посчитали законченной, и покатили в партию. Но перед ней тормознули – на свалке. И с час собирали там подходящий  утиль типа старых листов железа. Которые планировали положить на буровые трубы перекрытия канавы, что бы камни между ними в будущем нам на головы не падали.
На следующее утро Доки дома не оказалось, и я целый день провел в погребе возле молотилки, а Чапа на крыльце дома в тени, провожая бдительным взглядом редких прохожих. Что бы во двор их не допустить.
Ближе к вечеру, когда Ниночка уже вернулась с работы из Мирного, услышал приближающийся звук работающего двигателя. На всякий случай вырубил молотилку, выглянул из тамбура перед погребом в специально сделанную для обозрения ситуации дырку: Беларусь с подвешенным впереди ножом и прицепленной сзади тележкой стоял уже возле забора, Дока разгораживал въезд во двор, а Чапа радостно возле него крутился. Ниночка наблюдала появление мужа с крыльца.
Тележку технарь поставил напротив входа в сарай, где лежали мешки с дробленкой. Из чего я сделал вывод, что поспать ночью вряд ли придется – будем работать грузчиками. Дока заглушил двигатель, выпрыгнул из кабины трактора и не замедлил себя же похвалить:
«Я уже на свалке побывал. Железки, что там собрали, в тележку забросил. Ну а ночью, сам понимаешь, придется поработать, один Владимир вряд ли справится».
«Трактор где достал?» -  успел я спросить, но Дока повернулся к крыльцу, потому что Ниночка подала голос, приятный для мужиков по содержанию:
«Ужинать идите! Все давно на столе!» - оба рванули в дом не сговариваясь.
Вначале молча и усердно работали ложками, а Ниночка на нас смотрела и улыбалась. Когда чуток насытились, Дока ситуацию с трактором объяснил:
«Партийская железка, в состоянии почти утильном. Я сегодня день с ним возился, в чувство приводил – начальник пообещал его на день, если до ума доведу. Пришлось доводить».
«Что б без тебя делали», - оценил я вклад товарища в общее дело.
Со стола мы все смели, на что Ниночка в удивлении от нашего аппетита покачала головкой, и вышли во двор. Прикинуть, как будем грузить в тележку дробленку.  Прикинули, после чего открыли борт со стороны сарая,  Дока завел трактор и поставил ее впритык к двери. Теперь  погрузочные работы под прикрытием трактора и тележки можно было начать прямо сейчас: посторонним заметить нашу возню сложно. Решили, что с часок отдохнем, а потом примемся за дело. Только человек полагает, а бог принимает решение – об этой истине мы почему то забыли.
Не успел я придти к себе домой – не надоедать же Доке, а вернее Ниночке своим постоянным присутствием, - как послышался стук в дверь,  потом она открылась, и появилась свободная девушка Мариночка. Негодяй Чапа, виляя обрубком, появился за ней, с радостной мордой. Вот так: всего ночь женщина провела в охраняемом им доме, и теперь она его друг на всю жизнь!
«Здравствуй Юрочка!» - Марина прошла к столу, поставила на него полиэтиленовый пакет, а потом с нескрываемым на лице желанием чего-то большего обняла меня за шею и подарила такой поцелуй,  что это ее желание не выполнить прямо сейчас, немедленно, я был не в силах. Тем более, что после божественной с ней же ночи женщин у меня не было.
Когда дело было сделано, Мариночка подарила мне еще с десяток поцелуев, в сопровождении каждого словом «Люблю!», а потом решила осчастливить меня по полной:
«Не против, если я у тебя на ночь останусь?» - уставилась на меня своими лучезарными глазками, и кивнула на пакет на столе, -  «Я вина принесла, кое-чего вкусненького!»
Провести с Мариной ночь я был не против, мы можно сказать, только разохотились. Но… уже через полчаса  с Докой должны начать грузить тележку дробленкой. А позже к нам и Владимир присоединится.
«Мариночка, я со всей душой», - очень не хотелось, а пришлось женщину в свои заботы посвятить, - «только Дока еле-еле на вечер трактор с тележкой раздобыл, и мы должны кое-куда съездить. И обязательно трактор к утру вернуть».
«А без тебя он не может обойтись?» -   глаза Марины  заблестели, из них вот-вот собирались побежать слезы.
«Не может», - я глубоко и с сожалением вздохнул, - «Нам телегу придется вначале загружать, а потом разгружать. Один не управится».
«Я так надеялась!» - одна слезинка у Марины сорвалась, и она вытерла ее пальчиком, - «И что же теперь мне делать?»
«Сейчас я тебя отвезу в Мирный», я обнял девушку и поцеловал по отечески – в лобик, - «а это», -  кивнул на пакет на столе, - «положу в холодильник. До послезавтра», - Марина собралась возразить, и я объяснил, - «Сегодня нам ночью поспать не получится, и завтра будем днем работа. А тебе я нужен сильным и здоровым!» Марина вздохнула, и слава тебе богу – улыбнулась:
«Договорились. И что б без обмана!» - пришлось женщину целовать еще раз. Потом я пошел в гараж выгонять машину, отвез Марину в Мирный, и к Доке опоздал всего на десяток минут.
Тот уже был при деле – таскал из погреба мешки с дробленкой, и бросал их в тележку. Я к нему присоединился, а Чапа по привычке занял свой пост на крыльце дома. С час мы поработали вдвоем, а потом стемнело и появился Владимир. Тоже в работу включился, и я тут же прогнал Доку – во-первых, втроем в погребе мы только мешаем друг другу, а во-вторых – ему обязательно нужно поспать. Потому что по темному мы должны из партии выехать обязательно, и трактором придется управлять ему. Не хватало, что бы за рулем заснул и заехал куда не нужно. Тьфу-тьфу-тьфу. С Владимиром я с часок поработал, а потом на пару часов отдохнуть ушел и сам. Посчитал, что тот за это время погрузку закончит и один. Он и так из нас самый сачковатый.