С легким паром!

- Ой, мамочки…
- Ты что, с ума сошла? - фигуристая деваха, подошедшая сзади укоризненно посмотрела на Тоню.
На пороге, в парной, лежал мужик в майке и рабочих штанах. Тоня, съёжившись и прячась за тазик, в ужасе смотрела на него. Бросив мочалку, к лежавшему подошла бабенка средних лет, с  отвисшей  грудью.
                - Ты что натворила, убогая?
                - Да... Другая  отмахнулась бы... любя, а эта тазом.
- А почему он не стучался…
- Достучишься тут. Орете как бешеные!
- Машка, иди, поглядь! – позвала деваха – Вон какого мужика,  эта  пигалица,  укатала!
С верхней полки слезла дородная, крепко сбитая тетка. Отодвинув сгрудившихся  вокруг баб и ошалевшую Тоню, с её тазиком, посмотрела на мужика.
- Вот кто тебя Людка за язык тянул, орать Вода у неё «не течет». Домылись бы уж как ни будь.
- «Как ни будь»?  Я же не знала, что Тонька драться полезет.
Баба пыхтя склонилась над  мужиком, накрыв его своей большой грудью.
- Как есть прибила! Не пойму дышит али нет?
Попытки растолкать мужика, тем самым привести в чувства, ни к чему не привели.  Лежавший, вниз лицом, он даже не шелохнулся.
- Девочки, а что теперь делать?- голос  Тони, от возбуждения, дрожал.
- «Что теперь делать?» Нет, чтобы приласкать мужика, к груди прижать, так она тазом, по голове! А теперь вон, что хочешь то и делай.
- Что ты к ней пристала. Это у тебя есть к чему мужика притулить! А ей-то что? Ни рожи, ни кожи и  ту грудь ещё пойди, найди. Надо его в парную втащить, а то холодно. - заметила вислогрудая.
- С ума сошла? А очухается?
- А очухается, выгоним, что он голых баб не видел.
- Нет, точно прибила. Давайте хоть перевернем.
- Ой, девоньки,  я б такого оставила. - сказала Людка, когда мужика перевернули на спину.
- Уже разглядела!
- А что? У вас вон у всех мужики есть,  а я молодая, свободная…, а этот вон какой, хорошенький.
- Тише ты, «хорошенький»! Тебе, что  Степки мало? И так с синяками через день ходишь!
- Вот, он только и может, тот Степка, что руки распускать. Ревнивый как черт!
- Дерется, значит любит.
- Ага, любит! Как собака палку. А этот вишь какой, поди ласковый!
- Все они ласковые, когда им надо.
- Слушайте, так это же сантехник, новенький – заметила бабенка с рыжими волосами.
- Точно, он ещё к нам чайник в Сельпо приходил чинить!
- Бедненький!
- Ты ещё поплачь! – баба, сидевшая на полке, подошла к столпившимся.
- Дура, ты Верка! Мужик помочь пришел, а мы его тазом…
- Тоже мне помошничек! Чего он в парную-то полез?
- Тише вы, раскудахтались. – зашипела Машка.
- Ты варежки-то шить умеешь? – не унималась Людка, ехидно поглядывая на Тоню.
- Нет…
- Ну, ничего, научат, будешь теперь в тюрьме мужиков обшивать.
- В тюрьме? – Тоня тихонечко завыла.
- Что ты девку пугаешь? – сердито запыхтела Машка – Верка, ну-ка  поглядь, жив ли?
- Вот ещё, - возмутилась Верка - мать Терезу нашли, с чужими мужиком обниматься!  Вон пусть Люська смотрит!
- Ох, щас погляжу. - Людка, кокетливо, подняла упругую грудь  смачно проведя по телу руками и кокетливо присела на корточки. Взявшись  одной рукой за шею начала щупать пульс.
- Ой девки – испуганно сказала она, поелозив на шее двумя пальцами  – ничего не чувствую. Точно помер!
- Типун тебе на язык, давай смотри лучше!
- Нет, точно ничего не чувствую!
- А дышит?
Людка, встав на колени, начала прислушиваться. В парной повисла мертвая тишина.
- Н-нет, не слышно.
- Ну, все, угробили! Что вот теперь делать?
- О-о-о-о-й!
- Прекрати! - цыкнула на Тоню Машка – ну ка девки, давайте его втащим.
Бабы, схватившись, кто за что, начали втаскивать сантехника в парную.
- Тяжелый, черт!
- Ты за штанину, за штанину, а то дверь не закроется.
- Искусственное дыхание надо бы, чтоб задышал.
- Вот еще, целоваться с ним.
- А если помрет?
                - Я искусственное дыхание делать не буду! - на отрез заявила Верка – Мой Олег узнает, прибьет!
   - Может Тонька?
- Я не умею.
- Маш, ты чё? На ней лица нет. – возмутилась вислогрудая - Давай уж тогда я, что зря, что ли  по гражданне пятерка была. Только тут вдвоем надо. Давай Людка на грудь дави, а я дышать буду, потом поменяемся.
Сантехник очнулся не сразу. Сквозь пар он увидел сгрудившихся вокруг баба.  Одна из них, с копной волос и дико скачущей грудью старалась вдавить его в пол, другая, старательно закрывая нос рукой, пыталась надуть, как воздушный шарик. От удивления, глаза у него полезли на лоб. Тишина в парной  взорвалась  от крика отскочивших в разные стороны баб.
- А... - сказал сантехник, рухнув на пол так и не успев поднять головы.
- Ой, мамочки...
Первой опомнилась Людка.
- Слушайте, заберите вы таз у этой полоумной, пока она мужика совсем не добила...
Вера кинулась к Тоне пытаясь вырвать таз из рук.
- Совсем девка одурела, мы тут, как две дуры, стараемся, а она...
- Я машинально.
- Придется в предбанник тащить, – деловито заметила Машка – а то, мы так с ним, до утра обниматься будем.
Помылись наспех, особенно Тоня, которую быстренько вытолкали одеваться в предбанник. Сантехник лежал возле скамейки не подавая признаков жизни.
- Слушайте, девоньки! - сказала Людка - Нельзя его так оставлять. Надо, чтобы с ним посидел кто-то, пока он в себя не придет.
- Вон пусть "террористка" с ним  и сидит!
- Ага, только таз ей больше не давать!
Бабы расходились, смеясь, и подшучивая друг над другом, а Тоня ещё долго сидела около сантехника, прислушиваясь, как он дышит.