Письмо тёще.

          Мамо…! Пишет вам «ридний синку», як вы меня кликали, когда впали в отхоже мисто…, Петро!
         Зараз,  после вашого отьезда, дай вам Бог здоровья, все, наладилось. Поросята, яких ви на радостях, третього дня цилували, позавчора здохли….  Мабуть потравилися…
         Машину дядьки Миколи, як вы и просили, перекособочило и тепер вона изде кругами, до шинку и обратно, бо руля боле не слухае. Дядько Микола вже звык…, тилькив трезвым его тепереча даже я его не бачив…, за шо Фрося, його жинка, часто вас помятае….  
        Той бурьян, який ви пололи, пре як дурний, хоча його нихто не поливае и теперича, из-за ёго, то мисто, куда вы впали, ещё краше стало….
         А на курей тетьки Дуси напав лишай, як вы и казали. Зарас вси повилазело и вид в них, а кромя голой задници, ниякий.
        Да, зовсим забув…. Голова  просив, як до нас  зберетесь в гости, раньше його попередити…, бо вин вам грошей вышле, щоб  ви не верталис…, а то Борька, на якого ви виником замахнулись зовсим негожий до корив став… и з отилом теперь  зовсим лихо. А иншого бугоя у нас нема…, зарас писле вас перевелись…
       Дид Понкрат не издох, як вам дюже хотилось…, тильки  хворае  часто,  все до витру бигае… Баба Дуся каже, що   легко видбувся…
        За вашу дочку Галю можете не переживати, бо вона, как говоре Голова, «така же зараза» як вы. Вот вчера, в сердцах, она в Стешку, дочку Головы плюнула, так у той, типун появився, на самом цикаве мисце, а на коим вона не каже…. Тилькив сидети она вже третий день не може…, Так и стоить цельный день як шпала вид паровозу….
       В цилому живемо теперича ми добре, вас згадуемо…не буду брехати, часто…, шоб вы буллы здоровы, хутор третий день гуляе…. Так шо целуемо вас крепко, не кажу куда…

                 Ваш ридний синку, як вы мене кликали, когда впали в отхожее мисто…, Петро.