Владимир Макаров-Чалдон
«Смысл, понятия, способность думать,
оценивать, рассуждать вовсе не одним
гениям принадлежит, а всякому.
Иначе никакой человек не имел бы
никогда права ни о чём рот разевать.
Так как у тебя, дескать, нет «гениальных»
мыслей, то поскорее запри свой рот
на замок, молчи, слушай – либо подражай
тем, кто получше тебя. Слыхали вы ког-
да-нибудь подобное безобразие?»
В.В. Стасов
«Человек создан для счастья
как птица для полёта,
но счастье не всегда
создано для человека»
В.Г. Короленко
Потомкам моим с любовью. Очень надеюсь, что их заинтересует, как жили их отцы и деды.
Мой прадед Макаров Сергей Захарович переехал в Сибирь из Тамбовской губернии. По словам отца, наш ад-рес: Тамбовская губерния, Моршанский уезд, Лебедянская волость, деревня Лебедянка. Сергей Захарович переселился в Сибирь, скорее всего, в 1897 году. Семья ехала до города Красноярска по «чугунке», а железная дорога к Красноярску подошла в 1896 году. Сергей Захарович был прасолом (скупал скот) еще в России и продолжал этим заниматься в Сибири. Он обладал недюжинной силой – якобы зубами поднимал 18 пудов. Связывали девять двухпудовых гирь, наклоняя голову он брал верёвку зубами, и выпрямлял шею, отрывая при этом гири от пола. По рассказам отца дети прадедушки стояли на возвышенном месте. Как только из-за мыса показывался пароход, они кричали об этом Сергею Захаровичу, он кулаком ударял быка меж глаз. Бык, оглушённый этим ударом, падал на колени. Сергей Захарович перерезал ему горло, и когда пароход подходил к пристани, свежее мясо продавалось туда. Надо полагать, доходы были невелики, так как прадед гонял плоты вниз по Енисею. Однажды сплавив плот, он возвращался домой последним перед ледоставом пароходом, видимо при деньгах. Свидетели видели, как он входил на пароход и всё, больше его никто не видел ни живым, ни мёртвым. В это время старшему из сыновей Дмитрию Сергеевичу было семнадцать лет (он родился в 1893 году), скорее всего, случилось это в 1910 году. Прадед Сергей был грамотен и даже имел библиотечку. Две полочки с книгами, на одной из полок стояла бутылка водки и стопка. Читал он, стоя за конторкой, которая находилась перед полками и иногда при этом выпивал. Только любимой дочери Алимпиаде позволял читать его книги. Как рассказывала баба Липа она, по примеру отца, тоже прикладывалась к рюмочке. Однажды он заметил и строго наказал её. Иногда, выпивши, дед Сергей бежал топиться на реку. Не умея плавать, он обвязывал себя под мышками вожжами и конец отдавал держать сыну Дмитрию. Побродив в реке на вожжах, и протрезвев, вылезал на берег (в этом месте был обрыв), говоря, что нынче вода холодная, поэтому он утопится в другой раз.
Его жена Агафья Петровна перед ВОВ была ещё жива. По отзывам всех её знавших, она была человеком добрейшей души. Много о ней рассказывала моя мама, бабушка Агафья воспитала трёх сыновей и восемь дочерей.
Старший из сыновей прадеда мой дед Дмитрий Сергеевич продолжал дело отца вплоть до германской войны 1914 года, может до революции, но плотов уже не гонял. Он женился, видимо, по расчёту, взяв в жёны Песегову Секлетею Сарапионовну, которая была старше его на один год, во время венчания ей уже было двадцать лет. Она была из зажиточной семьи аборигенов. Не надо забывать, что Макаровы были переселенцами и логично предполагать, что они испытывали в связи с этим значительные трудности. Те, кто переселился в Сибирь позднее них, особенно перед германской войной 1914 года во время столыпинской реформы, до советской власти жили в бедности, по выражению стариков, «сопли на кулак мотали». До сих пор в верховьях Енисея фамилия Песегов встречается не так уж редко. Мне приходилось разговаривать с людьми, носящими эту фамилию (однофамильцами). Их предки были казаками, на Енисее живут чалдоны, они уверены, что их предки пришли с Дона (Сал – приток Дона). Город Красноярск основан казаками, возможно, и предки бабушки Секлетеи были казаками, выяснить это невозможно – род Песеговых прекратил своё существование.
По словам отца Макарова А. Д. и бабы Липы, дед жену не любил и порой по отношению к ней вёл себя издевательски, но рукам воли не давал. Макаровы своих жён не били.
Дмитрий Сергеевич был статен, красив, имел сильный голос, не был стеснительным, за словом в карман не лез. В своих многочисленных поездках входя в дом незнакомых людей, прежде всего, требовал, чтобы его накормили. Он был убит при невыясненных обстоятельствах зимой 28-29 годов. Именно его убийство перед самой кампанией раскулачивания дало повод для легенды о том, что дед был убит кулаками в период коллективизации. Мне неизвестно, что писал отец Макаров А. Д. в анкетах, а в обычной жизни на вопрос как погиб его отец всегда отвечал, что Макаров Д. С. был убит кулаками.
После смерти Дмитрия Сергеевича по словам моего отца вдова уехала с каким-то солдатом. Бабушка же однажды мне рассказала, что она была выслана в Туруханский район Енисейской губернии, это север Красноярского края. Там она несколько лет (не менее пяти) работала на засолке знаменитой туруханской селёдки. На момент высылки ей было 36-37 лет, тогда-то и появился солдат. Не знаю, чей вариант истинный – отца или бабушки. После смерти бабушки Кеи папа, разбирая документы, обнаружил в её паспорте отметки сельских советов о регистрации и расторжении брака с десятью различными мужчинами. Её паспорт с этими записями отец показал всей семье. Сыновей с собой она не повезла, оставила под присмотром их тёти Алимпиады. До 1956 года с детьми она не жила. В 1956 году потребовала от сыновей ухода за ней, после этого в зимнее время жила в семье младшего, а летнее время проводила у старшего. Умерла бабушка Кея в возрасте 81 года (1892-1973). У неё был старческий маразм в исключительно сильной форме.
***
Когда бабушка уехала, старшему её сыну было 15 лет, младшему – 13. Жили братья не у тёти, у которой было восемь своих детей, а отдельно вдвоём в какой-то избе (дом прадеда Сергея Захаровича стал собственностью колхоза). Надо отметить, что братья ссорились очень редко, они очень любили друг друга и не стеснялись проявлять свои чувства.
При этом часто казалось, что не Дмитрий Дмитриевич старший, а Александр Дмитриевич, так как отец мой имел более сильный характер, был более активен, намного сильнее физически и более упрям. Хотя надо отметить, что упрямства Д. Д. было тоже не занимать.
Макаров Дмитрий Дмитриевич старший брат моего отца голоса не имел, и я не помню, чтобы он когда-либо пел. Плясал великолепно и хорошо играл на баяне и, особенно, на гармошке («хромке»). В годы ВОВ он жил в Красноярске и служил начальником Кировского райотдела милиции. Именно так, наши предки не работали, а служили не за страх, а за совесть. Всю свою жизнь проходил в мундире, мне кажется, и костюма у него никогда не было. Нашим предкам государство за службу, которую несли они, нередко рискуя жизнью, платило не густо, но автомобиль «Москвич» первого года выпуска он имел.
Макаров Александр Дмитриевич, мой отец родился в селе Сорокино. Оставшись без отца, а вскоре и без матери он пас сначала овец, потом коров, затем лошадей. После чего работал на конезаводе – объезжал диких лошадей. Окончив курсы, работал перед армией бухгалтером. Образование у него пять классов плюс курсы бухгалтеров. Перед службой в армии он непродолжительное время жил с женщиной, фамилия которой Соседкина. В 1937 году родилась Тамара, отец в это время проходил срочную службу. Соседкина выставила двух свидетельниц, что отец А. Д., и он 18 лет до 1955 года включительно платил алименты. Будучи взрослым, я однажды ему задал прямой вопрос, его дочь Тамара или нет. Он ответил: «Как на духу, не знаю, может моя, а может, нет». После службы в армии отец с Соседкиной не жил. Через два года после срочной службы женился на маме. Примерно до 1955 года, на наш адрес приходили письма Соседкиной (в некоторые годы несколько). Естественно я их не читал, но точно знаю, что в них содержались всяческие оскорбления моей матери. В такие дни в семье всегда были скандалы, слёзы матери, она требовала от отца, чтобы он прекратил эту переписку. Возмущалась, почему Соседкина оскорбляет её, ведь когда она вышла за отца, он уже четыре года не жил с Соседкиной и, выходя за отца, мама ни о какой Соседкиной не подозревала. Отец клялся, что он Соседкиной не пишет, а приказать почте не доставлять её письма не может. Наш адрес Соседкина узнавала у бабушки Кеи. В 1956 году моя мама (святая женщина) уговорила отца пригласить Тамару к нам отдохнуть, так как алименты отец уже не платил, а помогать было не из чего. Тамара в то время училась в Томском государственном университете по специальности вычислительная техника. Она жила у нас месяц. Мама, перед её приездом экономя на всём, скопила деньги и купила ей отрез на платье по тем временам из очень дорогого материала. Буквально через несколько дней после отъезда Тамары, в газете «Красноярский рабочий» статья о том, что ряд отцов бросили своих детей, скрываются и не оказывают им никакой помощи, и в списке фамилия, имя и отчество моего отца. Отец, прочитав статью, заявил: «не было у меня дочери Тамары и больше не будет» - досталось и маме, так как она уговорила отца пригласить Тамару в гости. Однажды в Красноярск (я учился уже в институте, бабушка Кея жила у нас) вдруг приезжает
