ГРАФ И ЖАННА

домой. А пацаны помогли Графу подняться, и тот, морщась от боли и опираясь на подставленные плечи пацанов, доковылял до своей парадной.
На следующий день Граф во дворе не видели и через день тоже. Он лежал в больнице со сложным переломом ноги. Как только Жанна узнала об этом у его матери – сразу поспешила в больницу. В палату ее не пустили, успокоили, что больного скоро выпишут. Но настырная Жанна всё-таки проникла в палату, когда поменялась дежурная смена. О чем они разговаривали неизвестно, но то, что она на следующий день слонялась во дворе больницы до самого вечера, надеясь увидеть Графа, узнал Витька Свист.
Он купил большой кулек конфет, наверно, с килограмм, и пошел просить прощения, но не у Графа, а у Жанны. Та конфеты не взяла, и Васёк с пятого подъезда слышал, как она сказала, чтобы Свист подавился своими конфетами. Васёк потом жалел: «Зря она не взяла, лучше бы отдала эти конфеты мне. Я их могу съесть хоть целый мешок».

Когда Граф выписался и шел, опираясь на палку, белея загипсованной ногой, на которую нельзя было натянуть узкую брючину, высоко на стене дома он увидел интересную надпись. Вездесущий Васёк говорил, что он видел, как Витька Свист забирался с чердака трехэтажной пристройки на крышу с банкой краски. Крупные белые буквы кричали на всю улицу и ближайшие окрестности, что «ГРАФ + ЖАННА = ЛЮБОВЬ».
«Дураки», – беззлобно подумал Граф, не зная, кто же этот смелый художник, но сердце его забилось сильнее и чаще.