пробежаться по магазинам, потом съездили в аэропорт и встретили сына. Подмосковное солнце сильно отличается от нашего, южного, и среди местных коричневых ребят чадо выглядело в полном смысле белой вороной. Точнее розовой - кое-какой загар он все же приобрел.
С утра по магазинам мотались втроем. В качестве личного шофера, я по указанию жены подруливал к нужным ей местам, потом сидел в кабине и смотрел, как Света и Антон убегали пустыми, а возвращались с покупками. В общем, для меня сплошная тоска, и время ползло еле-еле, эту тоску только усиливая.
Наконец после очередного магазина жена и Антон залезли в машину, и Света с сожалением приказала:
"Ну все, поехали домой. Денег больше нет!" Слава тебе господи! Оказывается, и отсутствие мани-мани может человека обрадовать!
На скамейке возле подъезда нашелся Дока, рядом на заасфальтированной дорожке громадный, набитый под завязку рюкзак. Увидев нас, приятель поднял¬ся, поздоровался со всеми сразу:
"Привет бродяги!" К Антону протянул руку для более близкого общения: "Как отлохнул? На охоту батю уговорил себя взять?"
"Отдохнул хорошо, " - с серьезной миной ответил мой короед, - "а на уток отец не возмет - я с вами поеду!" Дока с усмешкой глянул на его родителей:
"И правильно сделаешь! Дело то святое, пропустить никак нельзя!"
Я в душе за сына порадовался, а вот Свете его откровение на вкус не пришлось. Показательно продемонстрировав сожаление от услышенного глубоким вздо¬хом, сыну она пообещала:
"Это еще посмотрим, какие оценки принесешь из школы. Если тройки - ни о каких утках не мечтай!" А потом мне с Докой: "Ладно вы, мужики взрослые, уже не перевоспитаешь. Но ребенка зачем в эту вашу ненор¬мальную охоту втягивать!"
Мужики, включая Антона, промолчали - никогда женщине не понять наших страстей и влечений.
Через пол часа катили в партию. Пока выезжали из города, все в ма¬шине сидели молча. Потом Свете тишина надоела, и она повернула го¬лову назад, где устроились Антон с Докой:
"Что-то вы сегодня не радостный, Евдоким. Случилось что не¬приятное?"
Дока хмыкнул - это я услышал; наверное и улыбнулся, если судить по голо¬су:
"Какие могут быть неприятности? Куда не сунься - один смех, даже ес¬ли и через слезы!"
"Ну так расскажите что нибудь," - попросила дама, - "не сидеть же молча!"
Дока пошмыгал носом, решая с чего начать, потом заговорил:
"Вчера со мной история случилась - нарочно не придумаешь! И смех, и слезы!" Он сделал паузу, наверное обдумывая, как рассказывать : "Я от вас вчера на трамвай побежал, доехать до базарчика. Там ларек медиков, и мне надо было купить, " - тут он неестественно откашлялся, - "триста штук изделий. Ну этих, из резины."
Я и жена непроизвольно улыбнулись, а Света и промолчать не могла:
"Боже, столько то зачем? И потом - я то знаю, что жене вашей они без надобности!"
"Да не мне они, не мне!" - Дока даже возмутился, - "Мальков попросил купить. Ему нужно что-то там взрывать, а в скважинах вода стоит, взры¬вчатку просто так не насыпешь. Вот и решили в эти штуки водоупорные ее затаривать."
"Что только мужики не придумают!" - засмеялась жена, - "Неужели в па¬кеты полиэтиленовые нельзя было эту вашу взрывчатку насыпать?"
"То-то и оно, что не получилось", - просвятил ее приятель, - "узень¬ких пакетов нет, а в эти штуки - в самый раз, тоненькая колбаска полу¬чается, как раз в шпур или скважину протолкнуть!"
В зеркале заднего вида я увидел, как сын повеселел, начал с интере¬сом к разговору прислушиваться, заулыбался. Понял, о каких резиновых изделиях шла речь.
"Дальше-то что?" - я вклинился в разговор, желая направить его в основное русло, подальше от побочных выяснений несущественных деталей.
"А ничего," - Дока прискорбно вздохнул, - "Я это дело купил, сложил в коробку картонную из-под обуви, и домой подался на трамвае." И замолчал, пока Света удивленно не заметила:
"Все, что ли?"
"Если бы," - Дока еще раз вздохнул, - "кретин какой-то за билетом лез, и меня так пихнул, что коробку я выронил. А она, сволочь, раскры¬лась, и все хозяйство на пол высыпалось!"
Все в машине, включая рассказчика, разом засмеялись. Даже Антон, правда чуть покраснев и отвернувшись к окну.
"В трамвае заорали все," - продолжил Дока, - "советы начали дава¬ть. Дама, наглая, прямо так выдала: "Какой вы сексуальный, горячий, можно с вами познакомиться?" А пацан, придурок, попросил: "Дяденька, дайте па¬рочку, а то мне в аптеках не продают!"- Дока в голосе и жестах изобра¬зил этого паренька, а в машине все зареготали, включая Антона.
"Я этому придурку говорю: мал еще, надевать не на что! А он - вот же гад попался - я, говорит, уже примеривал, как раз получается! Это для вас, говорит, великоват наверно!"
Мы долго смеялись, пока приятель рассказывал, что говорили ему пассажиры автобуса, когда он собирал из под ног свое богатство, как тот же паршивец ему помогал. И в завершение темы выдал наболевшее:
"Гад Мальков! Нет бы самому за этим делом съездить - меня угово¬рил! Подляну такую подсунул!"
"Очень вы человек интересный, Евдоким," - сквозь смех заметила жена, - "с вами такие смешные истории постоянно случаются - нарочно не приду¬маешь! С мужем моим," - глянула на меня, - «точно ничего такого прои¬зойти не может!"
"Это как сказать," - тут же возразил Дока, - "я то о нем многое знаю, кое-что и посмешнее моих присказок. Только трепаться о них к сожалению нельзя, или по крайней мере рановато. А когда станет возможно - он вам такое отчебучит, что если и не засмеетесь, то рот от удивления дер¬жать открытым будете точно!"
Мы прокатили половину расстояния от города до партии, а интересный случай с Докой еще заставлял улыбаться. Потом все немного помолчали, вроде перерыва, и Дока обрадовал персонально меня:
«Для тебя баночка пороха лежит, не забыть бы отдать, когда приедем.» В чем я его уверил: "Не волнуйся, напомню обязательно!" Баночка пороха приятней и нужней всех шмоток, которые приобрела для меня Света в городских магазинах.
