ДОЧЕНЬКА

эти страшные слова Мали, никто не знает кроме неё самой.  Во всяком случае, на них она никак не отреагировала… Впрочем, как и погибающий Рой.  Тех слов он уже не мог слышать.  Его тело всё больше коченело в холодной воде.  Нестерпимо болела голова, а морская соль разъедала кровоточащую рану на темени.  Держаться на плаву уже не было сил, и он опрокинулся навзничь, на спину, от чего темя стало болеть ещё больше.

- Нет, я так долго не продержусь, - подумал Рой.  - То и гляди потеряю сознание.  Тогда – конец.

Он снова перевернулся на живот и увидел, что плот уже отнесло от него на расстояние броска камня.  Его контуры утратили прежние, ясные очертания и были пугающе темны на фоне серебристой, с оттенками густого индиго, поверхности моря.  Измученный происшедшим, Рой, всё ещё видел, но уже не слышал, о чём переговаривались Ула и Тот Мужчина.  Было ясно, что они обсуждают что-то важное для себя.

Вдруг Мали поднялась со своего места в тени и перешла на светлую часть плота.  Подойдя к его краю, она присела на корточки и удивлённо уставилась на небывалой красоты лунную дорожку, что протянулась от небесного светила до её, Мали, жилища.  Казалось бы, чуть-чуть отваги и можно запросто сойти с плота и отправиться по этому серебряному пути прямо туда, к манящей и всегда волнующей каждого человека такой загадочной Луне…  Затем Мали уселась на краю плота и стала про себя размышлять:

- Наверное, это очень опасно, отправиться ночью по неведомой дороге в сторону Луны!  Мало ли что может случиться в ночи с молодой девушкой?  А что, если сделать всего лишь несколько шагов по лунной дорожке, по воде?  Всего лишь несколько шагов?  А, если что-то пойдёт не так, то… можно быстренько вернуться назад …, а потом…  Потом рассказать маме об этом замечательном приключении…

И предалась красавица Мали сладким мечтаниям, совершенно позабыв об отце, оставшемся в черной и холодной воде бездонного Океана.  

А в это время её отец натужно, из последних сил, попытался прокричать что-то важное своей Мали, своей доченьке, но его глотку свела судорога и, вместо слов, из неё вырвался лишь протяжный пугающий хрип…  Тогда он попытался махнуть ей своей костлявой, страшной в ночи рукой, но тут же ушёл в чёрный омут океана.  Ему стало ясно, что это - конец!

- Береги себя доченька, - беззвучно прошептал Рой своими помертвевшими губами и снова опрокинулся на спину…  Там, на чёрном бархате ночного неба, насмешливо подмигивали ему крупные, ослепительно яркие звёзды.  Только они да, играющая в догонялки с низкими тучами Луна, могли видеть слёзы и ужас скорой смерти на лице этого брошенного в море человека.  Блеск звезд был нестерпимо ярок для красных воспалённых глаз Роя, и он прикрыл их на мгновение, а когда их открыл снова, то яркий свет, льющийся с ночного небосвода, вдруг потускнел, помутнел, а сами звёзды быстро и суетливо забегали в разные стороны…  Рой понял, что идет ко дну.  И тогда он раскинул широко свои руки, запрокинул назад, подальше, голову и вздохнул глубоко всей своей  грудью.
А над безбрежным океаном всё также блистали алмазные россыпи звёзд, да полная …

           Из перламутра и агата,
           Из задымленного стекла,
           Так неожиданно, покато
           Плыла торжественно
… Луна!
А под Луною – в пучине океанских вод, от умирающего тела новопреставленного раба божия Роя вдруг отделился мерцающий комочек света – его Душа.  Душа эта, тотчас, всплыла на поверхность свинцовой воды и, повинуясь воле умершего,  прошептала тихо: «Доченька, доченька…  Береги себя…», а затем быстро и невозвратимо ушла в темнеющие Небеса в гулком и печальном молчании ночи.