бесшабашная, в такую трудно не влюбиться! А Петьке-то сколько? Четырнадцать или уже пятнадцать?! Самый возраст для первой любви!
ххх
Со слов Болтова, я знала, что Руслан растил мальчишку один. Когда Петьке было пять лет, его мать умерла. От пьянки. Муж вспоминал, что женился Руслан на матери Петра не по любви. По необходимости. Они и встречались-то всего пару раз на молодежных вечеринках, которые устраивали общие знакомые, а потом Милочка пропала и явилась к Руслану домой уже с большущим животом и сообщением, что он – отец ее будущего ребенка. Болтов советовал не вестись и потребовать генетической экспертизы, но Руслан уперся: «Это мой сын!» «Как же, его, - недоумевал Валерий, - да Людка ни одного мужика не пропускала, у нее на лбу печать проститутки лет с пятнадцати горит!» Но друг настоял на своем и повел нечаянную невесту в ЗАГС. Через два месяца после бракосочетания родился Петька. Слабенький, болезненный. За мальчиком ухаживала мать Руслана, которому Мила моментально подкинула ребенка, сославшись на необходимость выйти на работу.
А служила она официанткой в затрапезной забегаловке. Руслан просил жену уйти с работы, заняться малышом, но та не слушалась. Ей нравилась ее жизнь. И в ней не было места ни дураку, согласившемуся стать ее мужем, ни мальчишке, который, несмотря на все старания Людмилы вывести плод с помощью советов знахарки, все же появился на свет и теперь требовал к себе внимания и заботы! Тем более женщина не хотела слушать свекрови, ворчливой и въедливой, которая давала тысячи советов, учила варить борщ и стирать пеленки и запрещала ярко краситься! Потом мать Руслана тяжело заболела и умерла, Петеньке тогда едва исполнилось четыре года. Милка с проклятиями осела дома, занимаясь хозяйством и ребенком. Она выдержала ровно год.
Трагедия случилась, когда Руслан и Валерий уехали в другой город на похороны одноклассника, их и не было всего-то пять дней. Руслан вернулся, а дома никого. Только грязные тарелки на столе и батареи пустых бутылок из-под самого дешевого пойла. Соседи, жалостливо щурясь, рассказали, что на следующий день после отъезда мужика Людмила устроила большую попойку. Позвала бывших коллег из забегаловки, те явились с постоянными клиентами («А ведь, Руслан, официантки-то в этом кафе оказывали еще и другие услуги, ну, ты понимаешь», - сообщали доброжелатели), гудели дня три. Жильцы терпели-терпели, да и вызвали милицию. А когда дежурный наряд попал в квартиру, то сама хозяйка находилась уже в коматозном состоянии, укушавшись паленой водкой. Гости лыка не вязали и не обращали внимания на маленького мальчика, судорожно вздрагивающего в углу – плакать у ребенка уже не было сил.
- Где Петя? – схватился за голову Руслан.
- В больнице, - отвечали соседи, - а Людка твоя в морге. Извини, не доглядели, но кто знал, что так получится?
Мальчик, слава богу, поправился.
ххх
Алка отстала от Кропотина и пошла рядом с Петькой, о чем-то весело с ним болтая. Паренек расцвел, ухватился за Алкину сумку, помогая нести. Астра снова тихо гавкнула: «Ну, вот, я же говорила…».
Мы с Валериям шли чуть поодаль. Рядом пружинил шаг Коровьев, радовавшийся каждой клеточкой тела скорому возвращению домой и откровенно недоумевающий, почему на него сердится Станислав? А Стаська не только сердился, он буквально уничтожал взглядом нашего гостя. И мои уверения, что Юрик невинен и кроток как новорожденный ягненок, и никогда не покушался на девушку Станислава, не подействовали.
- Ну да, ну да, - скептически хмыкал приятель, - а ты там была и все видела? Не была? А откуда тогда знаешь, что ваш Юрочка не при делах? Ах, не знаешь? У Марины спросила? А я женщинам не доверяю. Легкомысленные вы создания!
Я даже задохнулась от возмущения!
Болтов выкупил три купе. В одном разместилась Алка со своей стаей. Второе оккупировали мужики: мой Валера, Станислав и Юрик (ох, надеюсь, последние не передерутся за время пути!). А в третьем купе расположились мы со Светкой. Вообще-то, предполагалось, что я поеду с мужем, это вполне закономерно. Но Кропотина завопила, что как порядочная замужняя женщина не может находиться в замкнутом пространстве с двумя субъектами мужского пола, один из которых известный в городе ловелас, а другой и вовсе маньяк! Я предложила переехать Светке к нам с Болтовым. Но тут завозмущался Стас, который честно признался, что если останется с нашим Юрой один на один, то к концу пути мы от Коробьева получим подошвы от ботинок, и это в лучшем случае. Валерий рявкнул на ревнивца, взял его за грудки и вежливо отволок в купе, заявив, что глаз с него не спустит до самого места назначения.
Так мы со Светкой оказались вдвоем.
Ххх
Ранним утром я проснулась от того, что меня кто-то трясет за плечо.
- Полька, поезд остановился на какой-то станции, давай, в буфет сгоняем? Мороженого хочу – жуть! – ныла Светка.
- Да закрыт буфет, - зевнула я.
- Нет, он круглосуточный, я знаю, на вокзалах они всегда и днем и ночью работают! Ну, пойдем! Мы по-быстренькому! Одна нога - здесь, другая – там!
Ну не отпускать же подружку одну! Мы вышли из вагона и направились в затрапезное здание вокзала. Буфет и вправду работал, и даже мороженое в стаканчиках тут продавали. Светка радостно ухватила сразу три порции, я взяла две – для себя и мужа.
- А где состав? – спросила я, оказываясь на улице.
- Да вон стоит, - указала Светка, - смотри, и вагон наш, пятый, совсем рядышком!
Она побежала впереди меня, забралась на подножку. Я поспешила следом. И недаром! Поезд тронулся.
- Сейчас вкусненького съедим и дальше баиньки, - щебетала подружка.
Она открыла дверь купе и вдруг застыла на пороге.
- Мамочки! – почему-то басом сказала Светлана.
Я заглянула в купе и чуть не завопила от ужаса: там спали люди. Незнакомые. И было видно, что едут они не один день. На столике выложены продукты, на полу – шлепанцы, в углу – чьи-то спортивные штаны…
- А что это вы тут делаете? – раздался сзади мужской недовольный голос.
Мы со Светкой обернулись и уронили мороженое – нас подозрительно разглядывал немолодой мужичок в форменной железнодорожной тужурке. А в нашем вагоне – мы это точно помним – не проводник, а проводница! Женщина! А тут мужик!
- Это… куда поезд идет? – слабеньким голосом спросила Кропотина.
Ответ нас ужаснул – поезд двигался в противоположном направлении!
- Мы скоро снова окажемся дома, - вяло констатировала подружка. Мороженое тихо таяло под ногами.
Глава 7
Проводник оказался дядькой неплохим. Приютил нас в своем купе, налил чаю и протянул Светке мобильный – связаться с родными, наши-то телефончики – тю-тю, укатили за тысячу километров! Подружка, недолго думая, позвонила отцу.
Боже, как орал Кропотин! «Бестолочь» - это был, пожалуй, самый мягкий эпитет, которым он наградил дочь. Напоследок грозный полковник пообещал все рассказать Светкиной матери, которая в тот момент отдыхала в санатории, но каждый день звонила домой узнать новости. Наша храбрая репортерша побледнела: если кого и боится Светлана, так это милой родительницы. Варвара Степановна – замечательная женщина, но спуску домашним не дает, она – настоящий генерал в юбке, перед которым становится на вытяжку сам старик Кропотин. Неудивительно, что Светке подурнело. Проводник внимательно посмотрел на нее и плеснул в чай коньяку. А я поразмыслила немного и не стала сообщать о наших злоключениях Болтову. Он, конечно, бранить меня поостережется, но пару колких замечаний по поводу моей необыкновенной сообразительности отпустит. А мне это надо? К тому же полковник наверняка уже сам позвонил нашим мужикам и наябедничал. Ну и пусть!
На перроне нас встречал Светкин папаша собственной персоной. Смачно поцеловав дочь, Кропотин сообщил, что следующий поезд в Юркины края идет только через сутки, и предложил нам переждать время у него дома, пока решаются формальности с билетами. Светкин муж был в командировке, сыновья отдыхали вместе с бабушкой в санатории, поэтому нам ничего другого не оставалось, как покориться. Кстати, домой Кропотину позвонил сердитый Болтов и долго отчитывал меня как маленькую девочку. Я даже немного обиделась. Специально я, что ли? И потом, во всем виновата Светкина страсть к мороженому. Еще понимаю, если бы я пострадала из-за любимых заварных…
Очередной наш отъезд прошел без слез прощания и жарких объятий. Полковник только погрозил нам пальцем и о чем-то пошептался с проводницей, хмурой седовласой теткой, сунув ей в кармашек несколько купюр. Тетка кивнула и с первых минут путешествия превратилась в нашу стражницу. Не поверите, она даже в туалет нас провожала! Через пару часов нам это порядком надоело, и мы напрямик поинтересовались, что такого наговорил Светкин отец.
- Ничего, все в порядке, девочки, - неумело улыбнулась проводница.
– Жаль только, что сопровождающий ваш заболел, но я вижу, вы и сами неплохо справляетесь. Такие молодцы! Я гляжу, вы и читать умеете! – кивнула она на журналы, которые мы прихватили с собой в поездку.
Мы со Светкой переглянулись. Что несет эта тетка?
- И не только читать, но и писать! – рявкнула подруга.
А проводница, видимо, мучимая любопытством, продолжала, присюсюкивая, как обычно разговаривают с неразумными детьми:
- Ой, какие умницы! А в интернате вы в одной комнате живете, да?
- В каком интернате? – выпучилась Светлана.
- В психоневрологическом. Но для вас это слово, наверное, непонятно... Мне ваш доктор сказал, что вы на консультацию в больницу приезжали, но ваш сопровождающий заболел, пришлось вам одним возвращаться. А уж на месте вас встретят, не волнуйтесь. Но это ничего, что вы одни, если что надо – мне скажите, я сделаю. Ну, там, колбаски нарезать или постельку постелить.
Проводница вышла из нашего купе, сокрушенно качая головой и бормоча под нос:
- Ох, беда! В сорок лет иметь мозги восьмилетнего ребенка… И как только их одних-то отпустить не побоялись?
- Тетка! Да я с пяти лет сама себе бутерброды делаю и яичницу жарю, - взвилась Светка. – И в школе на «четыре» и «пять» училась! И вообще, я имею диплом о высшем образовании!
- Надо же! – всплеснула руками та. – Вот до чего наука дошла! В институтах уже олигофренов учат!
- Ка-ких олигофренов? - не выдержала и я. – Да кто вам такое сказал?
- Доктор ваш, - залебезила проводница. – Да вы не беспокойтесь, девочки, я вам сейчас чайку принесу, водичкой холодной разбавлю, чтобы не обожглись.
- Иди ты со своим чаем! – оскорбилась обладательница дипломов сразу двух факультетов – филологического и журналистики. – Ну, папаша, ну удружил!
- Это он нарочно так сказал, чтобы нас из вагона не выпускали! – осенило меня.
- Нравится ходить с клеймом ЗПР на лбу – ходи. А меня увольте, -
Светка швырнула в меня журналом и выскочила вслед за услужливой хозяйкой вагона. Знать, пошла доказывать, что совершенно вменяема и в няньках не нуждается. Даже пусть им за это заплачено. Впрочем, когда проводница удостоверилась в совершенной нашей нормальности, то перестала улыбаться и мстительно сообщила, что денег не вернет. А вот траты старика Кропотина нас интересовали меньше всего.
ххх
Мы полагали, что нас встретят, но ошиблись. Почему-то ни Болтов, ни Руслан, никто другой не поспешил принять нас в свои объятья. Народу на полустанке почти не
