гримасами на лице из-за многочисленных не долеченных травм… «Сделайте нам красиво…» Эта заезженная ныне фраза родилась не на пустом месте. Господи, но я-то тут при чем?! Мне совсем не хочется играть в эти игры. Недавние события, неожиданно вовлекшие меня в свою круговерть, оказались пустыми, ненужными, чужими. Вот, что меня волнует, разжигая в душе невероятную жалость к себе самой. Старая, конечно, история. Время от времени в моей жизни появляются люди, которым кажется, что они во мне нуждаются. Но почему? Зачем? Видят ли они во мне меня, когда каким-то образом безошибочно распознав во мне человека способного к сочувственному пониманию, вываливают на меня свои сомнения, тревоги, нерадостные откровения о переосмыслении собственного бытия? Думают ли они в эти моменты о том, что перед ними находится человек, который, может быть, ничуть не меньше нуждается в понимании? Что-то не похоже… Нет, я им не интересна. Не интересна… А что во мне интересного? Скучнейший человек, если посмотреть правде в глаза. К тому же, кажется, становлюсь брюзгой.
Часть тридцать восьмая.
Матч, действительно, уже начался, и мне пришлось постоять у входа до окончания очередного гейма. Пробравшись, наконец, к нашим местам, я была встречена бурей негодования.
- Тебя только за смертью посылать! – в свойственной ей манере все преувеличивать громогласно отреагировала Олька.
Но и сдержанная в выражении эмоций Машка не смолчала, упрекая меня, так сказать, в жестокосердии и равнодушии.
Когда страсти улеглись, я поинтересовалась:
- Ну, что тут происходит?
- Наших бьют…
- Да что вы? И какой счет?
- 3:1 не в нашу пользу.
- Подумаешь… Я уж и правда испугалась.
- Не рекомендую успокаиваться. Ты посмотри, он же словно осенняя муха ползает…
- Ничего… Разбегается еще… - переводя взгляд с корта на скамейку, где сидела наша команда, вяло отмахнулась я.
Без труда, отыскав Дмитрия, я убедилась, что организм мой, по-прежнему, реагирует на него чересчур активно: мысли в голове перепутались, сердце заколотилось, ну и в том месте, где и положено обозначилось приятное томление. Всеми силами пытаясь сохранить на лице безмятежное выражение, я продолжала его разглядывать. Чем дольше я на него смотрела, тем все сильнее в моей душе разрасталась тревога, природу которой я понять не могла. Ну да, выглядел он каким-то взъерошенным… И что?..
- Вот ведь!.. Как бы помягче выразиться?..
- Что? – повернулась я на Олькино восклицание.
- Ты где витаешь?
Оказывается пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, американец выиграл очередной гейм, и ситуация становилась весьма опасной. Я стала наблюдать за игрой, и постепенно втянулась, почувствовав азарт и не стесняясь (со мной и такое порой случается) проявлять эмоции. Ближе к концу матча энтузиазма у меня заметно поубавилось: мы уже проигрывали по-крупному и шансов на победу практически не осталось. Наблюдать за окончательным разгромом было довольно грустно, и я вновь скользящим взглядом пробежала по скамейке нашей команды, но Дмитрия там уже не было. Не придав этому особого значения, я вернулась к событиям, происходящим на корте. Чуда не случилось, и американцы заработали первое выигрышное очко.
- Ладно, Савельев отыграется…
- Ты о чем?..
- Ее же не было, - вступилась за меня Машка, не дав Ольке поупражняться в остроумии.
- Заменили твоего Савельева.
- Почему?
- Ну… Такой информацией я не обладаю.
- А кто же будет играть?
- Игорь Андреев. Он, кстати, в очень хорошей форме, так что…
- Ой, Машка, не будь такой наивной. А ты, Епанчина, не унывай. Завтра насладишься игрой своего красавчика. Если, конечно…
- Что?
- Если Торпищев его, вообще, выпустит на этом турнире.
- Ты что-то знаешь?
- А ты не знаешь? Ну да, ты же переключила внимание на другой вид спорта…
- Оль…
- Молчу, молчу…
- Ну что мы все собачимся, девочки?..
- Ба! Наш Лева Достоевский не брезгует вульгаризмами?..
- Знаешь, Оль, иногда лучше вовремя остановиться.
Однако нашу Ольку остановить было практически невозможно. Кто знает, чем бы все это закончилось, но тут к нам подошел мальчик в спортивной форме.
- Вы Аглая? – спросил он, глядя на меня.
- Да, – растерянно согласилась я.
- Тогда это вам.
Он передал мне, свернутый вчетверо небольшой бумажный листок. Развернув его, я увидела номер мобильного телефона и три слова – «Очень нужно поговорить». Я подняла голову, но мальчик уже ушел.
- Аноним… - заглянув в записку, констатировала неуемная Олька. – Звони.
- Что, прямо сейчас?
- А зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас?
- Может это и не мне вовсе?
- Ну да, среди сотни зрителей, решивших подобно нам бездарно убить предпраздничный вечерок, каждая пятая – Аглая… Звони, не сомневайся.
Нельзя сказать, что я сгорала от нетерпения узнать, кто был автором записки, но под гипнозом Олькиного взгляда, я все же набрала написанный на бумажке номер. Послушав некоторое время длинные гудки, я нажала клавишу отбоя.
- Ну что?- нетерпеливо поинтересовалась Олька.
- Никто не отвечает.
- Попробуй еще.
- Потом.
- Вот у тебя всегда так. Потом, потом… И в результате это потом никогда не наступает.
- Оль, ребята уже разминаются. Неудобно.
- Ладно, - вздохнула Олька. – Ты, кстати, не слышала – у кого-нибудь в зале не звонил телефон?
Я отрицательно помотала головой.
- Ну а ты? – обратилась она к Машке.
Та тоже неопределенно пожала плечами.
- Тетери!..
- А сама-то… - огрызнулась Машка.
На сей раз Олька промолчала.
- Значит так, я очень тороплюсь, поэтому закину домой только Марию. А ты уж как-нибудь сама…
- Как-нибудь…
- Только без обид, ладно? Нам с Машкой по дороге… И потом она у нас мать малолетней красавицы…
- Ну что вы, девчонки… Какие обиды?
- Стало быть, до завтра?
- Созвонимся.
Мы расцеловались, и я побрела к выходу с территории стадиона. Выйдя за ворота, я остановилась. К метро было топать лень, такси в этом районе большая редкость… Поразмыслив, я повернула налево, где находилась конечная остановка троллейбусов.
Выбрав не самый рациональный маршрут, домой я вернулась почти через два часа, если считать начальной точкой отсчета прощальные поцелуйчики с подругами. Еще вставляя ключ в замочную скважину входной двери, я слышала, как в гостиной надрывается телефон. Поэтому, лишь захлопнув за собой дверь, я, не раздеваясь, прошла в комнату, и, плюхнулась прямо в шубе на диван. Звонила Машка. Успокоив подружку, взволнованную моим долгим отсутствием, я пожелала ей спокойной ночи и положила трубку. Размякнув от приятных мыслей, что все-таки кто-то обо мне беспокоится, я совсем разленилась. Мысль о том, что надо возвращаться в прихожую показалась мне почти изуверской. И я продолжала сидеть, вытянув ноги и засунув руки в карманы. Нащупав в кармане мобильник, я вспомнила о записке. Позвонить что ли?.. Или не стоит?.. Странно, но мне почему-то было не очень любопытно, кем она была написана. Правда, правда. Никакого лукавства. Но слова о том, что кому-то очень нужно со мной поговорить все же неприятно беспокоили мою обязательную натуру. Посидев какое-то время в нерешительности, я все же достала телефон и набрала указанный в записке номер. Но и на этот раз никто не отозвался. Сделав на всякий случай еще одну попытку, я очень долго, не отключалась, слушала монотонные длинные гудки, понимая, что третий раз я пробовать не стану. Наконец, я услышала какой-то щелчок, но вопреки ожиданиям никто мне не ответил, а длинные гудки сменились короткими. Что ж?.. Я сделала все, что могла. Отключив телефон, я положила его на журнальный столик и сладко потянулась. Утро вечера мудреней – гласит народная мудрость. Не собираясь более оспаривать проверенное временем утверждение, я, освободившись от верхней одежды, босиком проследовала в свою комнату.
Последующие два дня турнира прошли очень спокойно, не оставив в моей памяти особого следа. Нашим ребятам все-таки удалось «обуть» американцев, и это было приятно. Но к моему личному сожалению Дмитрий Савельев не имел к победе никакого отношения. Он не только не вышел на корт, но и, вообще, больше не появился. Я, естественно, тщательно скрывала свою досаду от девчонок, но они не особо меня и донимали. Олька, правда, пыталась «раскрутить» тему, присланной мне в первый день записки, но и это, в конце концов, сошло на нет, так как абонент не подавал никаких признаков реальности своего существования. В общем, мы решили, что это была шутка, организованная кем-то из наших знакомых.
Продолжение следует...
