Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором.37,38
Часть тридцать седьмая.
Углубившись в размышления на эту тему, я, было, развернулась, чтобы вернуться в свой загончик, но, находясь уже в полуобороте, заметила краем глаза, в дверном проеме, так сказать, предмет моих размышлений. Увидев меня, он тоже остановился.
Я почувствовала себя, застигнутой врасплох. И, как часто со мной случается в подобных ситуациях, улыбнулась во всю ширь своего не слишком узкого лица.
- Вот…
Он протянул мне большой конверт.
- Что это?
Он пожал плечами.
- Мне?
Он кивнул.
Я взглянула на конверт. Большой, плотная лощеная бумага голубоватого цвета, на лицевой стороне только васильки, перетянутые лентой в тон букета.
- Почему мне? Здесь ведь ничего не написано…- спросила я, поймав себя на том, что куда больше конверта меня заинтересовала рука охранника, в которой он его держал.
Смутившись, я перевела взгляд и столкнулась с его взглядом. Столкнулась - правильное слово, потому что было что-то в его глазах такое, что заставило меня отпрянуть. Ну не буквально, конечно, фигурально, так сказать, выражаясь. Но как бы отпрянув, я взгляда не отвела, а, спустя мгновение, поняла, что его взгляд не пугает меня, но завораживает. Жуть какая-то. Наверное, что-то подобное испытывают пресловутые кролики под взглядом удава. Слава Богу, он заговорил, и наваждение пропало.
- Его принес курьер и объяснил на словах.
- Да?
- Да, - ответил он все так же спокойно.
Я взяла конверт. Он развернулся и неторопливо пошел от меня. Опомнившись, я окликнула его, чтобы поблагодарить, но вместо благодарности попросила ключи от буфетной. Повернув голову в мою сторону, он естественно поинтересовался:
- Зачем?
- Ко мне зашли подружки… Хотела угостить чаем… Мы быстро управимся. Минут пятнадцать-двадцать…
- Хорошо. Пойдем.
Разлив чай по приготовленным чашкам, я достала еще одну.
- Будет гость? – удивленно взглянув на меня, спросила Олька.
- Нет. Это для Кузьмы.
- Ты подружилась с Кузей?
- Ну, не то чтобы подружилась… Просто сегодня он проявил неожиданное понимание… В общем, хотелось бы закрепить рефлекс.
Охранник сидел, откинувшись на спинку стула, и, не мигая, что-то сосредоточенно рассматривал на противоположной ему стене. Мне снова стало не по себе, но я не позволила, чтобы во мне вновь возобладало кроличье чувство; улыбнулась, решительно подошла и поставила перед ним чашку и блюдце с куском торта.
- Я не ем сладкое...
- Фигуру бережешь, - банально пошутила я.
- Нет, просто не люблю.
Я вздохнула и хотела забрать принесенное мной угощение, но он, прикрыв ладонью чашку с чаем, сказал:
- За чай спасибо.
- Может бутерброды?.. - нерешительно спросила я. – Осталась ветчина, колбаса… Хочешь?
Он оторвался от изучения стены и посмотрел на меня.
- Сделать бутерброды?
- Ты это серьезно?
- Ну да… Не вижу никаких проблем…
- Пару с ветчиной… Но если тебе действительно не сложно…
- Уверяю, что меня это не затруднит.
Минуя свой загончик, я зашла в буфетную. Холодильник оказался практически пустым, что меня удивило, потому что, когда я забирала коробку с тортом, он был забит практически до отказа; и я еще подумала, что же со всем этим случиться, если на праздники отключат электричество? Но, похоже, кто-то подумал тоже самое и, в отличие от меня, не ограничился «риторикой». Впрочем, ветчины было достаточно, чтобы мои обещания Кузьме не оказались профанацией.
Сделав бутерброды и зажевав оставшийся кусок ветчины, который мне показался не достаточно внушительным, чтобы отправиться обратно в холодильник, я вновь тихонько проскочила мимо о чем-то мирно беседующих подружек.
Кузьма сидел практически в той же позе. Только руками он теперь обхватил чашку, как будто пытаясь их согреть. И снова его руки буквально притянули мой взгляд. По счастью, на этот раз он сразу обернулся в мою сторону, и по его лицу даже промелькнуло некое подобие улыбки. Хотя, мне это и могло просто показаться.
- О чем задумалась?
- А?.. Да так… Странно…
- Что тебе опять странно?
- Да так…
- Это сговорчивость Кузи произвела на нее столь сильное впечатление.
- Правда? – заинтересованно спросила Машка, отличающаяся от Ольки, уверенной в том, что понимает все про всех, именно трогательными сомнениями.
- Да ну… Ерунда, - отмахнулась я.
Но я солгала. Именно Кузьма занимал мои мысли. Вернее, не то чтобы сам Кузьма… Руки… Я никак не могла отделаться от этого. Какое-то зыбкое воспоминание… Его руки, точнее кисти рук, в самом деле, были очень занятны. Нет, не то слово... Примечательны. Так более правильно. Кисть тонкая с длинными ровными пальцами, заканчивающимися аккуратными, будто отполированными ногтями. И кожа… Вряд ли ее можно было назвать тонкой… И все же ощущение некой свежести и нежности… Я пыталась убедить себя, что простое несоответствие долговязой фигуры, облаченной в казенную униформу охранника, и этими, казавшимися изнеженными кистями рук не дает в моем сознании сложиться законченной картинке и раздражает меня. Но не получалось. Что-то другое… Знакомое, но забытое… Но что?..
- Ты торт будешь?
- Нет, не хочется…
- Тогда я доем.
Облизывая губы, Олька пододвинула к себе стоявшее передо мной блюдце с куском торта.
- Завидую я тебе Олька… Ешь себе… И проблемы калорийности тебя не волнуют.
- И ты, Мария, ешь…
- А калории?..
- Регулярный секс и оптимистичный взгляд на жизнь. И никаких проблем с калориями.
- Тебе легко говорить… И Гашка лопает все подряд.
- Да на твоем костлявом фоне Гашка смотрится просто пышечкой!
- Я своей фигурой вполне довольна, - огрызнулась я.
- А я про что?!.. Ты, Машка, зациклилась на калориях. Глупо. Да и чего ради? «Лебединое» в Большом тебе уже вряд ли предложат…
- Разве дело в этом?
- А в чем? С горшочно-садовских времен за тобой не наблюдалось склонности к полноте…
- После рождения Полины я очень поправилась.
- Ну да… С подростково-щенячьих размеров перешла во взрослую категорию. Да и то… Твой 42-ой с натяжкой тянет на это определение.
- Я в него уже с трудом влезаю…
- О! - картинно закатив глаза, воскликнула Олька. – Трагедия, достойная пера Шекспира!
Машка склонилась над своей тарелкой, печально ковыряя ложкой едва тронутый торт.
- Ладно, девчонки, пора закругляться. Я обещала Кузьме, что наше мероприятие не слишком затянется.
- А, во-вторых, - весело поддержала меня Олька, - мы опоздаем и пропустим самое интересное.
- Что же такое интересное мы можем пропустить?
- Да мало ли что? На таких турнирах всегда интересная публика. Ты лучше доедай свой замученный кусок поскорее.
- Это не финал. К тому же первый день…
- Ну и что? Все равно кто-нибудь из «светских» заскочит.
- А куда мы едем?
- Маш, пощупай у нее лоб, - не отрываясь от дороги, бросила нам Олька на заднее сидение.
- Просто меня удивляет маршрут, который ты выбрала.
- Да? И что в нем удивительного?
- В Архангельск через Париж, - пожав плечами, пробормотала я себе под нос.
Олька не выдержала и обернулась.
- Ты знаешь более приемлемый путь?
- Смотри за дорогой, - одернула ее Машка. – А ты не выступай, - это уже было обращение ко мне, - везут тебя – сиди и помалкивай.
Я демонстративно сложила на груди руки и закрыла глаза.
Оказывается, я успела задремать и очень удивилась, когда, открыв глаза, увидела перед собой сердитое Машкино лицо.
- Ну?!
- Что? – плохо ориентируясь спросонья, спросила я.
- Проспишь Царствие Небесное… Пошли…
Выйдя из машины, я поняла, почему Олька выбрала столь странный маршрут. Мы были в Лужниках.
- Слушайте, а если бы вы за мной не заехали… Я бы сейчас искала вас у «Олимпийского»...
Подружки выразительно посмотрели на меня, но, не сказав ни слова, подхватили под руки и повлекли к входу.
Как и следовало ожидать, публики на первый день состязаний собралось немного. И напрасно Олька крутила головой во все стороны, выискивая персонажей глянцевых изданий.
- Ну что ты вертишься? Неужели тебе еще не надоели все эти «секси»?
- Тебе же не надоела бестолковая суета здоровых мужиков, пытающихся отнять друг у друга мяч.
- Это игра.
- Считай, что это тоже игра.
Вяло наблюдая за привычной перепалкой подружек, я пыталась понять, почему преследовавшая меня в последние дни тревога перестала меня беспокоить? То ли организм среагировал на переизбыток эмоциональной нагрузки, то ли я успокоилась, поняв, что Олькины VIP-места оказались на приличном расстоянии от мест, предназначенных для нашей команды? Незаметно от поиска причины я перешла к самобичеванию из-за дурацкой привычки к психоанализу. В самом деле, какая разница, почему я успокоилась? Ведь не разволновалась же до дрожи в коленках!
- Зря мы разделись. Холодно, - услышала я Машкину жалобу.
- Тебе и в Сахаре не покажется слишком жарко.
- Между прочим, в Сахаре по ночам очень холодно.
- Ну тебя, - отмахнулась Олька.
- И все-таки здесь холодно.
- Ну, так иди, возьми шубу и сиди как кулема.
- Кому какая разница?..
Машка встала с намерением, как мы поняли, все же сходить в гардероб. Олька взглянула на нее с досадой и, дернув за руку, усадила на место.
- Не срамись, Лебедева.
Машка обреченно вздохнула.
- Можно я хоть шаль возьму?
- Шаль можно, - снисходительно кивнула головой Олька.
Машка снова встала, но я ее остановила.
- Сиди, я принесу. Мне все равно надо посетить одно местечко.
- Началось…
- Не зуди ты, Оль. На вот, полистай…
Я вынула из своей безразмерной сумки журнал, который таскала уже чуть ли не месяц, забывая отдать Женьке.
- Что это?
- Красивые картинки…
На то, чтобы получить в гардеробе Машкину шаль и удовлетворить свою естественную потребность, у меня ушло минут двадцать. Матч, видимо, уже начался и, по логике, я должна бы поспешить в зал, но я продолжала стоять перед зеркалом, разглядывая свою кислую физиономию. Перспектива четырех-пяти, а то и шести часового общения с подругами меня, мягко говоря, не вдохновляла, хотя в моем сегодняшнем настроении не было ни капли их вины. Вполне естественно, что они собирались получить от этого вечера максимум возможного удовольствия. Машка, несмотря на кажущуюся меланхолию, безусловно, была просто рада вырваться из дома, к которому, словно раб к галерам, была прикована заботами о Полинке. А Олька так и не оставит попыток отыскать среди публики светских персонажей, чтобы забросить в копилку своей памяти несколько свежих впечатлений, которые могут пригодиться ей, так сказать, в профессиональной деятельности. Удивительно, но Ольке нравилось то, чем она занималась: собирать сплетни и интерпретировать их на свой лад, приобщая широкие массы зрителей одного из центральных телеканалов к жизни известных личностей. К жизни?.. Много ли можно узнать о жизни человека из таких передач? Игра… Да, Олька абсолютно права, она развлекала народонаселение, не многим отличаясь от Машкиного Игоря, или тех ребят, которые уже, наверное, вышли на корт. Кому интересно, что будет после матча? Большинству из тех, кто сидит сейчас дома перед экранами телевизоров, важен лишь результат. Кое-кто, возможно, захотел бы заглянуть за «кулисы» происходящего. Но будет ли им интересно? Усталые люди, с
|
