сержант, как тебе миротворческая миссия?
- Какая там к чёрту миссия, сразу в бой бросили.
- А ты бы не пошёл.
- Так они обещали заплатить.
- Заплатили?
- Нет, и я думаю, уже не заплатят, но рад, что остался жив.
Лежачий больной застонал, перевернувшись на бок:
- Заткнись, Дзвонык. Ты меня на войне заманал своей болтовнёй и здесь продолжаешь.
Самолёт вырулил на полосу, разогнался и взмыл в небо. Пустыня в иллюминаторе уменьшилась до размытого пятна и исчезла из вида. Они летели в родные края. Не верилось. Что может быть лучше возвращения домой после долгого отсутствия? Хотелось просто помечтать о доме, родителях, и Вика закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, но мужской баритон помешал осуществлению планов:
- Девчонки, надо рассчитаться, мы не благотворительное общество.
Усатый громила в синей униформе не шутил и не собирался уходить без добычи.
- Как так? – удивилась Вика. – Командование всё решило.
- Командование, моя сладкая, на земле, а в небе всё решаю я. Надо заплатить за перелёт, иначе в Турции, на дозаправке, вас придётся высадить.
Услышав слово «Турция», проснулась и Рита.
- Вик, в чём дело?
- Вот, требуют заплатить за рейс.
- Хорошо, давай заплатим. Сколько мы должны?
- Всего восемьсот долларов.
После шопинга в американском магазинчике из заработанных на кухне денег осталась только половина требуемой суммы.
- А четыреста пойдёт? – взмолилась Виктория, представляя себя наложницей в турецком борделе.
- Вы хотите, чтобы я из своего кармана покрыл недостачу? Неужели я поверю, что после службы у янки вы на мели? На ваши места в Турции посадим украинских солдат из госпиталя.
Миротворец развернулся, намереваясь уйти.
- Подождите, мы отдадим вам два новых телефона и планшетник.
Предложение о натуральном обмене заинтересовало усатого. Он оценил предложенный товар и небрежно разбросал его по глубоким карманам:
- Тут и третьей части не выручишь, теперь они бывшие в употреблении. Давайте ещё двести бачей и в расчёте.
- Но у нас больше ничего нет, - сорвавшимся голосом простонала Вика. -Пожалуйста…
Но значение волшебного слова громила не знал и даже не догадывался о его существовании в русском лексиконе.
- Будем должны вам, мы обязательно найдём вас и рассчитаемся. Пожалуйста….
- Добрэ, ловлю вас на слове, - заключил миротворец и, выпятив брюшко, засеменил по проходу.
Белобрысый ожил, выбрав уши Вики за стену плача:
- Это прапорщик Нэпыйпыво, он нажился на войне, как никто другой.
- Как это понять?
- Продавал оружие и продовольствие повстанцам.
- Разве так можно?
- Войну и развязывают для этой цели. Одни нищают и погибают, другие – богатеют и процветают. Это Буш принудил нашего презика вступить в альянс.
- Для чего Бушу война?
- Чтобы не допустить обвала доллара и краха экономики штатов.
Речь украинца тянулась, как песня, новые куплеты сыпались один за другим, без интервала. Скоро колыбельная убаюкала Вику. Ей приснилась пустыня. Будто Али просит воды, а она сама пьёт и не может погасить жажду. Бутылка не кончается, живот становится объёмным. Захотелось в туалет. Она нехотя встала, пробралась через носилки и зашла в заветную кабинку.
Вика и не ожидала идеального состояния этого воздушного отсека: окурки, грязь, окровавленные бинты, использованная туалетная бумага украшали интерьер туалета, напоминая каждому посетителю об уровне культуры воинского контингента. Она поправила волосы, отворила дверь, намереваясь выйти, но от сильного толчка отлетела к стене и ударилась головой о зеркало.
- Что вы тут делаете? – возмутилась Вика, гневно глядя на прапорщика.
- Как что, за долгом пришёл.
Миротворец спокойно запер дверь, тесня девушку внутрь помещения.
- Мужчина, мы уже, кажется, объяснили, что у нас ничего нет.
- Ты уверена?
- На все сто.
- А я вот нет, - занервничал прапорщик, нагиная голову жертвы к умывальнику. – Всё, что требуется от тебя – постоять в такой позе пять минут.
Резко повернувшись, она попыталась вывернуться и ударить громилу, но тот ловко перехватил руку и заломил за спину:
- Ты же сама просила, повторяя сто раз это идиотское «пожалуйста». Вот и я прошу то же самое. Пожалуйста, я полгода не был с женщиной.
Находясь в тисках кредитора, девушка не имела выбора и, тем более права голоса. Миротворец вошёл нагло и грубо, не считаясь с женской физиологией, и почти сразу опорожнился, вылив полугодовое воздержание внутрь жертвы:
- Вот так, так! Умница!
Она попыталась освободиться от железных тисков, но мучитель продолжал движение, постепенно увеличивая темп. Громила навалился всем телом, и, чтобы как-то удержать равновесие и не упасть, ей пришлось крепко обхватить умывальник руками. Скоро ощущение стыда и отчаяния сместилось на задний план, уступив место добрым эмоциям. Орудие намеренно тёрлось у входа в лабиринт, ещё больше заводя её. Громила уже не казался таким жестоким и свирепым. Жертва подалась навстречу орудию, а наводчик рванулся вперёд, подхватив налету её страстное желание. Оргазм произошёл почти одновременно. Служивый и не думал выходить на поверхность, забыв своё добро в гостях, а она надрывно застонала, захваченная горячей, сладкой волной, ранее неизведанного неземного блаженства.
- Где ты была? – протянула Рита, пытаясь оторвать голову от мягкого кресла.
- Отдувалась…
- Это как?
- Помнишь, на аэродроме ты отдувалась за двоих, теперь мы квиты, а значит, благополучно доберёмся до конечного пункта.
Однако, самолёт не приземлился на дозаправку в Турции, и аккурат к назначенному времени доставил наших героинь в стольный город Киев.
- Нас обманули! – улыбнулась Вика, весело глядя в иллюминатор.
- Хорошо обманули.
- То есть?
- Я тоже решила обмануться, увидев твои счастливые посоловевшие глазки.
- И как тебе?
- Высший пилотаж!
Глава 2
Знойная марокканская земля удалялась всё дальше и дальше, кивая на прощание золочёными минаретами, зелёными террасами и ступенями, убегающими к морскому побережью. Свежий бриз Атлантики сливался со звуком мотора, навевая тоску и грусть. Мартинос, молодой смуглый испанец, управлял катером, как будто велосипедом, судно подчинялось любому его капризу, рассекая изумрудные волны на тысячи камушков-брызг. Антон поправил очки и туже затянул тесёмки шляпы.
- Ну что, романтик, налюбовался?
- Такой красотой невозможно налюбоваться, дух захватывает!
- Извини, но нам надо приступать к своим прямым обязанностям.
Я тяжело вздохнул и поплёлся за Антоном на нижнюю палубу. Девушки, словно каменные идолы, расположились на полу в просторном холле.
- И что входит в наши обязанности? – тупо спросил я. – Зачем их трогать? Плывут себе, ну и пусть плывут.
- Нет, Ромка, это очень ценный товар, доставить его надо в надлежащем состоянии и, по возможности, обучить азам европейского быта и этикета. Давай разделим обязанности: ты будешь учителем, а я переводчиком.
- Хорошо, давай попробуем. Эй, девушки, подняли свои попки с пола и быстренько в душ, с дороги надо бы всполоснуться!
Арабки мгновенно встали, вытаращив чёрные глаза на Антона.
- Ты уверен, что правильно перевёл? Они стоят, как стадо баранов.
- Нет, дорогой, ты должен честно исполнить обязанности гида, а я – переводчика.
Два совмещённх санузла, в которых можно было разместить всю группу, находились недалеко от кают, но я решил поработать с каждой девушкой индивидуально.
- Как тебя зовут? – обратился я к первой попавшей красавице.
- Амаль.
- В туалет, шагом марш!
Девушка осторожно вошла, осмотрелась и сразу же вернулась, остановившись в дверях.
- Антош, она не хочет мыться.
- Не хочет? Да она унитаза никогда в жизни не видела, а ты, как гид в другую цивилизацию, объясни ей назначение данного устройства и, если надо, покажи, как пользоваться.
Я оседлал толчок и сразу поднялся.
- Ферштейн?
Амаль осторожно повторила манёвр, примостившись на край, и испуганно огляделась.
Я невольно вспомнил «Белое солнце пустыни» и повторил манёвр, на этот раз, сняв штаны.
- Амаль, сюда надо ходить по большой и малой нужде.
Оторвав метр туалетной бумаги, я приподнялся, имитируя завершение процесса.
- Дурак, мусульмане не пользуются туалетной бумагой.
- Неужели пальцем?
- Пальцем пользуешься ты, а они водой.
Сказать честно, первый урок не всем пришёлся по вкусу, но за десять минут я вошёл во вкус и готов был перейти к следующему этапу женской гигиены. Некоторые экскурсантки не на шутку перепугались, увидев воду, хлеставшую из лейки.
- Антош, неужели мне надо показывать, как мыться?
- Ром, представь себе человека, шагнувшего с шестнадцатого в двадцать первый век.
Я крякнул, разделся и включил воду.
Арабки оказались слишком хорошими студентками: в течение минуты одежда, включая нижнее бельё, оказалась аккуратно сложенной на полу холла, а десять Ев мгновенно окружили меня, заполнив всё помещение. Переводчик примостился у входа, хихикая над вздыбившимся солдатом, которого я стыдливо прикрыл руками.
- Да уж, - протянул он, - Патрик дорого бы заплатил за такие съёмки.
Молодые девственные груди, небритые лобки, стройные смуглые ноги, плоские животы – все эти прелести тесной стеной дожидались следующей команды.
- Ромка, убери руки, многие из них никогда не видели мужчину в таком виде.
Всматриваясь в расширенные девичьи глаза, я понял, что Антон говорил правду. Оттянув крайнюю плоть, я продемонстрировал мужское начало и, подняв вверх гель для душа, объявил:
- Кто хочет первым искупаться?
Антон перестал усмехаться, вооружился камерой и занялся любимым делом, а я разделил купальщиц на две группы, периодически наблюдая за банным процессом в каждом помещении:
- Что, Ромка, око видит, да зуб неймёт?
Я вытерся и наспех оделся:
- А ты разве ты не хочешь побаловать своего дружка лакомым кусочком свежатинки?
В ответ маэстро лёг на зеркальную плитку пола и сделал несколько откровенных снимков снизу-вверх:
- Хочу, Ромка, ещё как хочу.
- Так, может, используем по одной, ведь нам не выдали сертификата качества товара.
- Какого сертификата?
- Девственниц.
- Это и коню ясно.
- Но мы же не кони.
Девушки, тем временем, закончили водные процедуры и скучковались в холле.
- Так, теперь одеваемся! В ваших каютах есть шкафы, в которых вы можете подобрать необходимые вещи.
Загадка востока не исчезла вместе с джинсовыми шортами, короткими майками и разноцветными босоножками: обворожительные глаза, тёмные волосы, аппетитные формы продолжали волновать и восхищать.
- Вот так! – воскликнул я победно. – Теперь вы похожи на европейских девушек, которые образованы, талантливы, красивы, знамениты, и, конечно же, максимально раскрепощены.
После соответствующего перевода арабки дружно поклонились, намереваясь усесться на пол, но я решительно пресёк это желание.
- Стоп! Теперь вы будете сидеть не на полу, а на стульях, креслах и диванах, как это делают миллионы европеек.
Мы так увлеклись обучением этикету, что не заметили Мартиноса, который с интересом наблюдал за нашей работой с лестницы.
- La cena está lista, - громко объявил он, бросив скользкий взгляд на молодых африканок.
Я решил, что штурман пошутил насчёт обеда, а пришёл поглазеть на девушек.
- Estás bromeando, Martino?
- No.
-
