Машина Гранина остановилась перед главным входом клиники. Сергей Петрович вышел и неспешно направился к входу. Он предварительно созвонился с администратором и договорился о встрече с тем самым «профессором». Его записали на прием к Евгению Арнольдовичу Штерну, научному руководителю клиники, на 15.00. Гранин взглянул на часы: 14:48. Он не любил опаздывать и всегда рассчитывал время, памятуя об известной поговорке о вежливости королей.
Сергей Петрович остановился на ступеньках главного входа, достал металлическую коробку сигарет «Сенатор» и закурил. Вкус и аромат этих необычайно мягких английских сигарет всегда действовали на него успокаивающе. В запасе было несколько минут, чтобы еще раз подумать, прежде чем открыть дверь в другую жизнь.
Сделав несколько глубоких затяжек, Гранин тряхнул головой, как бы отгоняя ненужные мысли, выбросил сигарету и решительно направился к входу. Но едва он протянул руку, чтобы открыть массивную дверь, как его резко отодвинул плечом какой-то крупный молодой парень, явно торопившийся попасть внутрь.
– Эй, – возмутился Сергей Петрович – а повежливее на поворотах нельзя?
Парень смерил взглядом пожилого мужчину и неожиданно резко ответил:
– У тебя не спросил. Ты тут покури еще, а я пошел. Не хочешь курить, – иди. Сам поймешь куда, или направление показать?
От такой наглости у Гранина свело зубы. Он уже собирался махнуть рукой Виктору, ожидавшему его в машине, чтобы тот успокоил молодого наглеца. Но парень, не дожидаясь развития событий, исчез за входной дверью. Гранин посмотрел на часы – оставалось пять минут до назначенного времени. Он сплюнул в сердцах и толкнул дверь. «В конце концов, я не для того сюда приехал, чтобы какого-то сопляка жизни учить» – думал Сергей Петрович, входя в клинику и наблюдая в коридоре удаляющуюся спину незнакомца.
– Вам в 101-й кабинет – вежливо объяснила девушка на ресепшене, узнав, с кем именно у посетителя назначена встреча – вас ждут.
Когда Гранин подошел к кабинету, на двери которого висела табличка «Для арендаторов», он увидел, как в соседний кабинет входит его недавний обидчик. Когда за парнем закрылась дверь, Сергей Петрович прочитал и табличку на другой двери: «Для доноров».
– Вот же достанется кому-нибудь такая сволочь! – подумал Гранин и вошел в 101-й кабинет.
В большом, обставленном в стиле полного минимализма кабинете, за большим стеклянным столом сидел тот самый «профессор» из телепередачи.
– Здравствуйте. Евгений Арнольдович? – Гранин подошел к столу и протянул хозяину кабинета руку.
– Здравствуйте, Сергей Петрович. – Штерн встал из-за стола, подошел к Гранину и пожал протянутую руку – Давайте к журнальному столу присядем, там нам будет удобнее. Чай, кофе?
– Кофе. Если можно, со сливками – Гранин прошел к креслу, стоявшему у журнального стола, и сел с видом, как будто это был его кабинет, и это он принимал посетителя.
Делал так Гранин всегда и совершенно сознательно. Такая манера позволяла ему сразу встать на одну доску с хозяином кабинета, если тот был выше по положению, или мгновенно определить «кто есть ху» и закрепить свое лидерство, если хозяин был по статусу ниже гостя.
Штерн нажал кнопку на селекторе, попросил секретаря принести кофе со сливками и занял кресло напротив Гранина. Посмотрев, как вальяжно расположился посетитель, Штерн улыбнулся, но ничего не сказал. Как психолог, он все эти немудреные приемчики отлично знал, но сейчас посетитель был клиентом. В их терминологии – арендатором. Арендатором чужого тела для своего сознания. Удовольствие не из дешевых, поэтому Штерн хотел создать пришедшему максимум комфорта в общении. Да и разговор предстоял непростой – это вам не палец пришить или почки пересадить.
– Сергей Петрович, сначала я должен рассказать вам о сути нашего эксперимента, – начал разговор Евгений Арнольдович. – Устраивайтесь поудобнее. Можете закуривать, а я буду рассказывать. Если по ходу рассказа у вас возникнут вопросы, – не стесняйтесь, прерывайте меня и спрашивайте.
– Я готов вас выслушать – ответил Гранин, доставая черную коробку «Сенатора» и серебряную зажигалку. Сергей Петрович закурил и принял столь привычный ему вид президента компании, которому докладывают о новом проекте. Сфокусировав спокойный, но пристальный взгляд на «докладчике», президент приготовился слушать.
– Итак, – продолжал Штерн – суть эксперимента заключается в том, что, с помощью изобретенного нами уникального аппарата, в тело донора будет пересажено ваше сознание. А сознание донора, соответственно, переедет в ваше тело. Никакой пересадки мозга или каких-либо иных органов и тканей не происходит. Память не стирается, все ваши знания, опыт, привычки и наклонности останутся при вас, только в другом теле. Это вам понятно?
– Это понятно. А что с моторными навыками и физическими возможностями? – Сергей Петрович решил продемонстрировать некоторое знание психологии и физиологии.
«Да… или клиент хорошо образован, – внутренне улыбнулся Евгений Арнольдович, – или книжку по психологии прочел, перед тем как сюда идти. Надо же, про моторные навыки спросил.» Но вслух ничего не сказал и даже бровью не повел, будто и не заметил такой осведомленности клиента.
– С этим немного сложнее. Если ваши моторные навыки не слишком сложны для мышечной системы донора, то все окей. А вот если, например, вы когда-то работали акробатом под куполом цирка или летали на сверхзвуковом истребителе, то тело донора может оказаться неготовым к таким операциям и нагрузкам. Но если речь идет о простых вещах, таких как вождение определенной марки автомобиля или езда на велосипеде, то проблем быть не должно.
– А если у меня черный пояс карате?
– Как говаривал небезызвестный Глеб Жеглов, «вынужден вас сильно огорчить». Если донор не занимался восточными единоборствами, то свои умения вы вряд ли сможете реализовать в его теле.
– Я вас понял. Продолжайте, пожалуйста. – Гранин огорченно вздохнул, потому что расставаться с черным поясом в его намерения не входило.
– Хорошо. Вернемся к основной теме. Для того, чтобы наш с вами опыт состоялся, нужен донор. Во избежание нештатных ситуаций, мы подпишем с вами и с донором договор, детали которого вам расскажут наши юристы. Пока только скажу, что самые существенные условия это стоимость аренды тела, которую платите вы, и срок аренды, согласованный между вами и донором. А срок этот – навсегда. Если у вас возникнет желание поменяться телами обратно, то вы должны будете опять приехать к нам и заключить новый контракт. Договор трехсторонний. Для вас стоимость аренды состоит из гонорара донору и вознаграждения клиники. Гонорар донора составляет примерно тридцать процентов от общей суммы ваших затрат.
Штерн сделал паузу, давая клиенту возможность осмыслить все сказанное. Гранин молча курил, никак не выражая свое мнение об услышанном. На самом деле, было о чем подумать. Когда Сергей Петрович принял решение о поездке в клинику и проведении опыта на себе, он как-то не задумывался о том, что смена тела произойдет навсегда. Это было сиюминутное, эмоциональное решение. А сейчас получалось, что обратного хода может и не быть. «А вдруг я захочу вернуть «статус кво», а донор не согласится? – думал Гранин. – И что тогда делать? А с чего бы это мне захотеть вернуться в свое старое тело? Если донор молодой так я и проживу лет на тридцать дольше…»
Внезапно пришедшая в голову мысль о том, что так можно заполучить бессмертие поразила воображение Сергея Петровича.
– Действительно, – думал он, доставая из коробки и нервно закуривая очередного «сенатора», – ведь лет через десять я могу найти нового донора. И так – до скончания века…
Будто разгадав ход мыслей Гранина, Штерн снова заговорил:
– Да-да, именно потому, что операцию можно повторять неограниченное количество раз, мы и подпишем с вами бессрочный договор. Кто знает, какова будет рыночная стоимость нашей услуги на тот момент, когда вы захотите вернуться в свое тело? Впрочем, я скорее предположу другой вариант – вы захотите найти нового молодого донора. А вот это вы сможете сделать только в том случае, если над вами не будет висеть обязательство когда-либо вернуть обретенное с нашей помощью тело его прежнему владельцу. Вы меня понимаете?
Сергей Петрович сообразил мгновенно. Разумеется, Штерн был прав. «Если я сейчас заполучу тело донора навсегда, то и договариваться с ним ни о чем не должен, когда найду другого», – мозг Гранина напряженно работал. Он почти физически ощущал холод вечности, исходивший от импозантного мужчины в белом халате, сидевшего напротив.
– Хорошо, – после длинной паузы произнес Сергей Петрович, – я согласен. Осталось только узнать, кто будет моим донором. У вас есть кандидат?
– Разумеется. Он как раз сейчас подписывает договор в соседнем кабинете. Желаете посмотреть?
Нехорошее предчувствие заставило Гранина слегка вздрогнуть. «Неужели тот самый засранец? – подумал он – Похоже, хамло редкостное, договориться с ним будет непросто. Но тело крепкое…»
– Показывайте – сказал он Штерну.
Евгений Арнольдович поднялся из кресла, подошел к столу и нажал какую-то кнопку на консоли, слегка выступавшей из поверхности столешницы. Экран проектора, висевший на противоположной стене плавно свернулся в ролик, и за ним обнаружилось большое окно между кабинетами. За стеной сидел тот самый нахал с другим мужчиной в белом халате и подписывал какие-то бумаги.
– Это ваш донор. – улыбнулся Штерн, слегка приподняв уголки губ. – Как видите, он уже подписывает договор. Неплохой экземпляр, не находите?
Неправильно истолковав напряженный взгляд Сергея Петровича, он добавил:
– Они нас не видят и не слышат. Стекло прозрачно только с одной стороны. А мы их видим и, при желании, можем слышать. Микрофон включить?
– Нет, не надо. Все, что мне нужно, я вижу. Окей, пусть будет этот донор. Где ваши бумаги?
– Сейчас принесут. А вы пока подумайте, кого вы укажете выгодоприобретателем в страхом полисе.
Поймав недоуменный взгляд Гранина, Штерн продолжил:
– Видите ли, наши эксперименты пока проходили штатно. Но стопроцентной гарантии благополучного исхода нет и быть не может – человек это существо слишком тонкой психической и душевной организации. Каждый из нас индивидуален до уникальности. Поэтому мы должны учитывать и все риски. А вдруг ваше тело не перенесет последствий эксперимента? Кому и как вы докажете, что умер не Сергей Петрович Гранин, а Алексей Макаров? Поэтому неотъемлемой частью нашего с вами договора и является страховой полис.
Гранин задумался: «Логика, конечно, у этого типа железная, но кто, черт возьми, будет этим самым бенефициаром? Жена уже, считай, бывшая, её брат и теща это вообще не родственники, а других-то и нет…»
Сергей Петрович вырос в детдоме после гибели родителей в автокатастрофе. Братьев, сестер, каких-либо других известных ему родственников у него тоже не было. Друзья остались в таком далеком прошлом, что даже лица их вспоминались с трудом. Как ни крути, а выбор ограничивался стервой женой и стервой тещей.
И тут Гранину в голову пришла иезуитская мысль: «Полис надо на оформить Бэллу! Эта старая сволочь обязательно все
Начало: Пролог
