Человек-дельфин против белобандитов

роженицами проводили факультативные упражнения по плаванию. Выглядело всё это со стороны,  по крайней мере, довольно странно…  
Увидев профессора, будущие мамы ребят-дельфинят дружно и
громко с ним поздоровались, при этом совершенно проигнорировав его спутников. Видимо, были предупреждены насчёт проверяющих и даже получили соответствующие инструкции на их счёт.
Однако женское любопытство неискоренимо по определению, поэтому комиссар и женщина нет-нет, да ловили на себе испытующие взгляды, бросаемые молодыми купальщицами исподтишка.
- …Генератор давления помогает процессу рождения новой формы жизни, - невозмутимо продолжал тараторить профессор, не желая замечать ни сомнительных взглядов гостей, ни их явного разочарования от увиденного.
- Ещё  нами разработана методика спасения недоношенных детей… и, заметьте, внедрена практика раннего плавания… Я бы с удовольствием продемонстрировал вам, как мы принимаем роды в воде, но, к сожалению, ни одна из девушек пока не намерена рожать… Верно, девчата?
Будущие мамаши как-то незаметно скопились возле того края бассейна, где стоял профессор с гостями.
- Верно, Отто Казимирович! - опять же хором ответили беременные, - У нас ещё срока не вышли…
- Они рожают в этом бассейне? - сухо поинтересовалась дочь Дзержинского.
- Ну, зачем же…- улыбнулся профессор, - Для этого у нас имеется
специальное  родовое отделение с бассейном, оборудованным всем необходимым… Оно рядом, слева за перегородкой. Если желаете, могу показать, но это отнимет у вас лишнее время.
- Не стоит, товарищ Эккельдорф! - отмахнулся раскрасневшийся комиссар, - Лучше продолжим экскурсию.
Профессор развёл руками: нет, так нет, и потянул гостей к выходу.
- С роженицами, я полагаю, вам всё ясно. Идёмте, сейчас я покажу вам нулевую группу.
Он постучал в дверь, и охранница с той стороны открыла замок. Вновь очутившись в коридоре питомника, комиссар и женщина облегчённо перевели дух. Душная влажная атмосфера бассейна, насыщенная к тому же сложными запахами хлорированной воды  и  специфическими медицинскими препаратами в совокупности с потом распаренных тел рожениц, слегка дурманила голову.
Комиссар протёр носовым платком лоснящийся от пота череп и вслед за спутницей и профессором направился на этот раз налево по коридору. Метров через двадцать они остановились перед очередной закрашенной стеклянной дверью с номером “0”, возле которой на табурете сидела ещё одна охранница лет тридцати с лишним в ставшей привычной линялой гимнастёрке с портупеей и револьвером, но уже без халата.
- Отто Казимирович? - спрсила на ходу дочь Дзержинского, - Какой
контингент представляют роженицы?
Профессор, оторванный от раздумий, неопределённо покрутил в воздухе пальцами.
- Ну-у… Часть девушек - работники ОГПУ. Остальные - рабочие, крестьянки, служащие… По спец набору… Добровольцы, так сказать… Все дали подписку о неразглашении, если вы об этом…
- Они знают, что навсегда расстанутся со своими детьми? Кстати, в каком возрасте вы их разлучаете с младенцами?
- Когда новорожденному исполнится три месяца. Дальнейшие заботы о ребятах-дельфинятах мы берём на себя… Все мамаши заранее
предупреждены! Это одно из основных наших условий договора!
- Понятно! У вас никогда не возникало трений по данному вопросу?
Ведь материнский инстинкт, знаете ли, это такая непредсказуемая сила…
Профессор на мгновение замялся, но потом резко и твёрдо ответил, как отрубил:
- Никогда! Все мамаши, насколько я знаю, выполняли данные нам обязательства в полной мере. Они вернулись к прежней своей жизни с чувством исполненного долга.
Дочь Дзержинского споткнулась на ходу.
- Что-о?! - вскричала она, меняясь в лице, - Но это же вопреки всем правилам конспирации! Вы что, их всех вот так запросто отпускаете?  Да они же растреплются о лаборатории первому встречному  поперечному! Безобразие!
Профессор недоумённо заморгал.
- Что вы такое говорите, сударыня? Я вас не понимаю! Все роженицы строго предупреждены, разве этого мало? Откуда такое неверие в людей?
- Не будьте таким наивным, профессор! Когда дело касается государственной тайны, все нормальные человеческие эмоции должны отойти на второй план!
Профессор решил не ввязываться в спор и просто махнул рукой.
- А-а! Знаете, всеми вопросами подбора кадров и дальнейшей работы с ними ведает начальник охраны объекта товарищ Прохоров. Вот к нему и обращайтесь. Он вам всё популярно объяснит. В том числе и то, какая работа проводится с ушедшими от нас мамашами.
Комиссар, чутко  уловивший возникшее напряжение, мягко взял спутницу под локоток:
- Успокойтесь, голубушка! - шепнул он ей на ухо, - Данным вопросом занимается госбезопасность! Всё нормально, поверьте мне! Никто из здешних мамаш уже никому ничего не скажет! Когда со берёмся в обратный путь, напомните мне, и я покажу вам кое-что, что сможет полностью развеять ваши сомнения.
Он произнёс это настолько убедительно, что женщина сдалась, поверив спутнику на слово. Комиссар же имел полное основание так говорить. Ведь ещё на подъезде к полуострову с Центром его намётанный глаз распознал в ближайшем подлеске замаскированное обширное захоронение. Но если он до сей поры не знал, кого там зарыли, то теперь загадка разрешилась сама собой: Прохоров прятал там мёртвые тела ставших ненужными рожениц. И после каждой ликвидации посылал отчёты куда следует…
И это правильно! Госсекрет и  должен оставаться таковым…
Посчитав, что инцидент исчерпан, профессор шагнул к охранице.
О чём шептались за его спиной гости, он не слышал, да и вникать
не хотел.
Процедура с открытием дверей и запуском гостей в нулевой
блок повторилась с точностью, как и в отделении для будущих рожениц. Охранница, улыбаясь словно полная луна, явно боготворила Эккельдорфа.
На его спутников она даже не взглянула, хотя, как приметил комиссар, словно науськанный цербер незаметно и придирчиво зафиксировала облик каждого в отдельности. Надо полагать для отчёта товарищу Прохорову. Да, служба у начальника охраны  объекта, надо признать, была поставлена на высшем уровне…
В этом помещении тепловой режим порадовал нормальной температурой, хотя запах хлорки и медикаментов улавливался и тут.
Пять или шесть молодых мамаш в уже открытых купальниках стоя ли кружком в воде  по грудь, и поддерживали руками головки лежащих на воде лицом вверх своих новорожденных младенцев.
Мускулистая санитарка-инструктор кружила по краю вокруг бассейна, зорко наблюдая за ними всеми сразу. Малышам, на взгляд гостей было от двух недель до трёх месяцев, не больше.
- Зина, - сказала инструктор, - Твоя очередь!
Одна из мамаш, повинуясь команде, отпустила руку. Головка ребёнка, лишённая опоры, ушла под воду, но он не испугался и не закричал. Глазёнки оставил открытыми, а ротик закрытым. Воду не глотал и не захлёбывался...
Инструктор в это время следила за секундомером. Спустя тридцать секунд она подала мамаше команду, и та вновь приподняла голову младенца над водой.
- Отлично! Следующая Варвара!
- Видите! - просиял профессор, - У этого малыша сохранился внутри
утробный инстинкт - не дышать! Наши двухнедельные младенцы все плавают как рыбки! Вы не поверите, но двухмесячные уже стоят в воде и на суше без поддержки мамаш! Трёхмесячные - делают сальто и другие акробатические упражнения, плавают и ныряют, оставаясь под водой в общей сложности до десяти минут и больше!
Женщина-инструктор тем временем перешла от Варвары к Ульяне, затем к Нюре с теми же наставлениями. Внезапно она хлопнула в ладоши и торопливо отскочив назад к стремянке, поднялась на пару ступенек, что бы лучше видеть. Мамаши перевернули своих малышей на животики и отпустили руки, сами отойдя от своих чад на три - четыре  шага.
Малыши …поплыли к мамашам! Двигая ручонками  и ножонками словно лягушата! Зрелище шокировало гостей, которые не отрывали глаз от воды. Профессор пришёл в неистовый восторг и даже зааплодировал.
- Видели?! - вскричал он с восторгом, обращаясь к женщине с комиссаром, - В этом отделении наши новорождённые находятся до трёх месяцев. На воздухе мы держим их лишь половину светового дня. Остальное время - в воде и под водой… Затем, по истечении срока, их переводят в первую группу… Пойдёмте дальше!
- Каков возрастной состав первой группы? - поинтересовался комиссар, выходя вслед за Эккельдорфом и спутницей из помещения.
- От трёх месяцев до года! - ответил хозяин лаборатории, подводя посетителей к очередной двери с цифрой  “1”, охраняемой ещё одной охранницей. Когда их впустили в бассейн, он продолжил пояснения.
- Обратите внимание на эту семимесячную малышку! - указал он на
обнажённую стройную девчушку, которой можно было дать года полтора-два, - Симпатичная кроха! Видите, она самостоятельно, без посторонней помощи взрослых спускается по лесенке в бассейн. Это ли не чудо, товарищи! Весьма одарённый ребёнок! Мы прозвали её Русалочкой!
- Много  ли у вас детей женского пола? - поинтересовалась дочь Дзержинского.
- Много! Чуть меньше половины всех питомцев. Вам назвать точное
число? - усмехнулся профессор.
- Нет надобности! - буркнула женщина, что-то прикидывая в уме, - Это хорошо, что половина…
Русалочка тем временем нырнула на дно бассейна, отыскала стоящую там бутылочку с молочной смесью и, усевшись на привинченную ко дну скамеечку стала неторопливо поглощать питание через соску. Комиссар, сам бывший моряк, отметил про себя необычный стиль, которым плавала малютка. Он был похож на брасс,
но казался более экономным и целесообразным, а от того и более эффективным, что ли…
Кроме Русалочки в бассейне находилось ещё около десятка-полтора других детей до годовалого возраста - мальчиков и девочек.
Несмотря на наготу и пристальные взгляды посторонних, все они чувствовали себя под водой уверенно и привольно. Так же, как и на суше…
По углам бассейна стояли молодые фигуристые женщины-вос питательницы в откровенных купальниках, готовые в случае чего мгновенно придти на помощь своим питомцам. Комиссар нет-нет, да кидал на них короткие восхищённые взгляды. Да, неплохо тут устроился профессор. Хотя, похоже, чёрствому сухарю женские прелести уже давно были безразличны. Учёного занимала только его работа…
Эккельдорф перехватил заинтересованные взгляды военного на воспитательниц, но истолковал их по-своему.
- Эти санитарки, - пояснил он, - и медики, и инструктора, и няньки.
У каждой на попечении группа ребят-дельфинят из пяти-шести питомцев. Все они отлично обучены. Выполняют свои обязанности
согласно предписаниям и инструкциям…
Дети тем временем затеяли игру в салочки. Малыш, которому выпала доля водить, стал гоняться за остальными, которые убегая, ушли на глубину и подолгу не выныривали на поверхность, прячась по углам на дне бассейна. Их нормальные сверстники уже давно бы захлебнулись и утонули, а этим хоть бы хны. Зрелище заворожило и немного шокировало гостей. Такого увидеть они никак не ожидали.
- Смотрите! - вскричала взволнованно дочь Дзержинского, - Они настолько увлечены игрой, что даже не собираются всплывать, хотя пробыли под водой, по моим часам, уже около десяти минут. Это невероятно!  
Игра в салочки как началась спонтанно, так и