вроде “встал тут пнем!”.
Сердце вернулось, ухнуло, бухнуло и затикало на удивление даже ровно и стабильно. Ничего себе, зажигалочка! Алексеев, покосившись на подозрительный пустырь, как баран на новые ворота, вновь уставился на чудо-прибор, будто только что на нем как минимум прибавилось кнопок, а как максимум проявилась надпись “Сделано в Сколково”. Но надписи не было, как, впрочем, и пресловутогоСколково, не выросли на ровном месте и новые кнопки. Лишь солнце стучалось о металлический корпус и выбивало слепящие искры.
Пронесшийся мимо “призрак” то ли кентавра, то ли козла ощутимо ударил в плечо, отчего “зажигалка” вновь выпрыгнула лягушкой из руки. Алексеев, нагибаясь за прибором, поинтересовался у исчезающей тени, дескать,тудыть-тебя-растудыть, обалдел в атаке?! Это, естественно, в удобоваримом переводе. Но от далекой уже тени услышал лишь: “А не хрен!”. Ничего себе, “не хрен”! Стоишь, никого не трогаешь… И только он попытался прекратить это тягуче-расплывчатое безобразие путем нажатия средней кнопки, не упуская между тем подозрительное пятно пустыря из виду, как перед глазами из приплывшего сзади пятна материализовался крепкий жлобяра размера 54-го в спортивных штанах с лихостью на лице и душистым перегаром и произнес:
- Слышь, браток, денежкой не выручишь, рубликов 150-200 бы накинул, что-нибудь типа того, можно и больше…
Этот гопник откуда взялся, подумал ошалевший от такой наглости Алексеев, не иначе все-таки с пустыря этого злачного нелегкая принесла. Гопник смотрел нагло и требовательно. И по глазам его даже было не сильно понятно, что ему литр-болисту-разряднику сейчас больше хочется: в харю Алексееву засветить или глотку залить…, а потом уже в морду лезть.
- Так чего, насчет выручить человека в тяжелый жизненный момент? – Философски форсировал ситуацию гопник.
- Может тебе еще и закурить дать? – Зло спросил Алексеев, еще больше взопрев от собственных речей и почти демонстративно переложил блестящий прямоугольный предмет из левой руки в ударную правую.
- Как-как? – Опешил гопник, проводив взглядом предмет, похожий на зажигалку, - кому-чего прикурить?
В этот самый момент из туманностей и пространственных расплывчатостей возникает третья фигура - в белом костюме.И, нарушая почти идиллическое течение беседы, произносит, обращаясь к Алексееву:
- Так, спокойно, аккуратно и медленно передаем …метр мне, - невнятно закончил он.
- Что еще за хренометр-фигометр? –не расслышав, насторожился Алексеев.
- А вот этот, - белый кивнул на серебристый приборчик.
- А-га, сейчас, упакую только, - язвительно произнес Алексеев, подумав, два бригадира встречный план по гоп-стопу взяли, не иначе, ну и райончик!
Гопник переключает свое внимание на подошедшего товарища в белом, причем своеобразно так, слишком динамично – не дав ему договорить, хлысть ему без лишних сантиментов по харе, мол, уважаемый, можно в разговор не влезать?! Тот, который в костюме на травку – кувырк! Алексеев тоже сориентировался по обстоятельствам и гопнику по “бороде” – хрясь! – Дескать, нельзя ли покультурнее, человек, может, погодой интересуется, может, он подумал, что Алексеев его любимый барометр обнаружил. Гопник между тем бревном рядом с белым на траву – хлоп! Ни дать ни взять – контора по заготовке дров!
От переизбытка нахлынувших эмоций Алексеев рефлекторно точнехонько жмет вместо средней на правую кнопку. Пространство вокруг качнулось, дернулось и… вроде как сжалось… или съехалось… Нет, этого быть не могло, глаза отказывались видеть невозможное, то есть, не глаза отказывались видеть, а Алексеев отказывался верить в то, что видел: что станция метро, вместе с заботливо прикрывающим ее бизнес-центром, самостоятельно!!! проявив сознательность, не характерную даже для людей, подъехалик нему, упревшему и озадаченному из далей далеких и находились ныне в какой-то сотне метров от него.
- Сервис! – Искренне восхитился Алексеев. И встрепенувшись, менее чем за минуту преодолев расстояние до входа в подземку, почему-то испугался полицейского, который стоял как вкопанный. Чувствуя, что имеется возможность вляпаться по дури под поезд, который непонятно как должен ездить при нажатой правой кнопке прибора, с ущербом для здоровья и жизнедеятельности или без оного, Алексеев без особого желания испытывать судьбу на ровном месте, нажал правую кнопку. Вернув все как было, удивленно моргнув в очередной раз, он сунул блестящее устройство в карман и занырнул в вестибюль метрополитена.
2
- Оп-с, - крякнул Алексеев, спрыгнув с эскалатора в прохладу нижнего вестибюля.
…Стоявший неподалеку мужик в белом костюме (с виду абсолютно таком же, как у того, отдыхавшего на пустыре, уставшего от напряженной, но скоротечной беседы) очень внимательно, почти пристально смотрел на Алексеева. Чего он уставился? Придурок какой-то. Или голубец. Хотя по роже не скажешь, подумал Алексеев. Что это за мода новая, костюмы белые по жаре таскать? И на всякий случай пройдя мимо товарища в белом двинул к началу платформы. Почти сразу подошел поезд и Алексеев влез во второй вагон. Сидеть не хотелось и он принялся изучать рекламу над дверью и на стенке. Магазин бытовой техники предлагал выгодно приобрести бытовой холодильник. 2.40 высотой. О-го, ничего себе холодильничек! Стремянка в подарок. А-а, ну, ежели стремянка в подарок, тогда ничего. Большой холодильник – это вещь хорошая! А то вечная проблема: то яйца положить некуда, то колбаса вываливается… Так-с, а это у нас рядом что такое? Он перевел взгляд левее. На второй рекламе поношенного вида невеста в розовом платье, видимо, шибко ушатанная прилипчивым мужским вниманием, рекламировала капли для восстановления девственности. Каким местом их надобно было принимать, в рекламе не объяснялось. М-да!!! То ли восхищенно, то ли осуждающе хмыкнул Алексеев и, скося глаза еще левее, вдруг заметил, как в соседнем вагоне, прильнув лицом к стеклу, за ним продолжает внимательно наблюдать ТОТ САМЫЙ тип с платформы.
- Погоди, девочка, сейчас не до восстановления девственности, - пробормоталАлексеев, спешно десантируясь в открывшиеся на остановке двери. Белый выскочил следом. Алексеев, недолго думая, сходу залетел в противоположный поезд, чуть придержав закрывающиеся двери руками. Двери хлопнули и состав двинулся в обратном направлении. Явно не готовый к подобной прыти тип в белом костюме, ломанулся было в набиравший скорость вагон. Но на поезд это не возымело никакого влияния и тип остался на платформе, цепким взглядом провожая уносящегося в темноту тоннеля Алексеева.
- Маньяк какой-то, - возмутился Алексеев, несколько раз спортивно и глубоко вдохнул, выдохнул и, переведя дух, пошел было присесть, но, крутанув головой, вдруг увидел третьего за сегодняшний день мужика в белом костюме. Мужик сидел в торце вагона и, слегка опустив газету, естественно, наблюдал за ним. Алексеевзамер.Во-первых, он не улавливал, чем вызван неспадающий к его скромной персоне интерес со стороны мужиков в белых костюмах. Ладно, бабы пялились бы! Это, во-первых. Во-вторых, это только дураков и невест, интересно, на белый цвет подклинивает или в город как в те достославные времена, когда Совдепия рулила, костюмы белые завезли и обрадованный среднестатистический дурак мужского пола в желании быть модным, пижонистым и светлым, расхватал их как горячие пирожки и от радости безудержной от мега-удачной покупки, начал почему-то сосредотачиваться в непосредственной близости от него, Алексеева? А при таком раскладе он был готов поклясться кому угодно и на чем угодно, что к завозу шмотья и конкретно костюмов не имеет никакого отношения. Ровным счетом никакого!
Чушь какая-то, причем очень подозрительная! Не может столько совпадений состояться менее, чем за десять минут. Между тем, признавать, что его проверяет на морально-психологическую устойчивость заболевание, именуемое “мания преследования” не хотелось вовсе.
А дальше… Дальше вообще начало происходить невесть что. Алексеев стал жутко нервничать, чувствуя, что в минуту опасности может навернуть кого-нибудь, кто под горячую руку попадется. В связи с этим его организм тоже включился в игру, отчего Алексеев запятнел как ядовитая змея, словно предупреждая:“вали по холодку, со мной шутки плохи”, и на всякий случай, во избежание эксцессов запетлял как заяц, уходящий от погони. Спасаясь от странных типов, он лихо пересаживался из поезда в поезд, шустро бегал по изогнутым переходам, мельтеша среди людей, спотыкаясь о чужие вездесущие ноги и тяжело преодолимые препятствия в виде движущихся тележек всех размеров и расцветок.Причем, как только из виду пропадал один субъект, неподалеку сразу обнаруживался другой в неизменно белом прикиде. В один момент Алексеев даже перестал осознавать, мерещится ему вся эта колбасня или происходит на самом деле. В итоге он докатился, точнее докатался до того, что вместо своей “Пушкинской” выскочил на “Крестовском острове” и, напряженно выпучив очи и затравленно озираясь, рванул зачем-то в парк аттракционов. Слежки не было. Вроде как. Народу не густо. Так, отдельные фигуры, роллеры и редкие компании и парочки, будний день все-таки…
3
В легкой прострации он взял билет в кассе, решив удостовериться в том, что клоунада с “белыми клоунами” закончилась и “цирк”, наконец, уехал. Сунув контролеру дрожащий в руке билет, он проворно запрыгнул в кабинку “Колеса обозрения” и вальяжно поплыл в небеса. Земля удалялась, фигурки людей становились все меньше и меньше, огромный металлический круг аттракциона подвозил его к пиковой точке. Красиво… Река синяя. Парки и деревья зеленые, вон в дали каркас стадиона высится, никак построиться не может уже седьмой год кряду, в общем, ничего подозрительного. Алексеев почти успокоившись, достал из кармана найденный приборчик и пристально уставился на него. Вдруг отдельно расположенная большая выпуклая лампочка заморгала и любознательный Алексеев неосторожно попытался потрогать ее пальцем. Лампочка, оказавшаяся на самом деле тоже кнопкой, подалась и…
“Колесо” встало. Точнее, момента остановки не почувствовалось. Совсем. “Колесо обозрения” просто стояло. Алексеев “висел” в верхней точке. Основательно задувал как с одного места сорвавшийся ветер. Без особого труда протискиваясь сквозь металлические элементы аттракциона, он гудел и свистел, отчего конструкция покачивалась и, будто, подпевая, поскрипывала. Небо непонятным образом оказалось моментально затянутым тучами и жары не ощущалось совсем, словно она не остановилась вместе с ним на верхотуре, а пошла выше - на рекорд и заблудилась в тяжелых набухших дождем облаках и, судя по всему, возвращаться не собиралась. Алексеев поежился. Но, не успев изобразить нормально пародийное движение, подобно тому какое проделывает нахохливающийся воробей, он застыл в виде скульптуры взошедшего на гору и севшего от удивления туриста, перед которым обнажил свою первобытную суть некий “Затерянный мир”.
Сиденье в махом обновившейся кабинке… вдруг оказалось… затянутым кожей,
