ПРИБОР
1
Сигаретный дым медленно тек над головами, лениво смешиваясь с разогретым июльским воздухом, тянуло раскочегаренным жарой асфальтом и чем-то еще. Может быть, даже летом пахло, но из-за высокотемпературной жары нос шевелиться не хотел, лишь загорал и потел вместе с мордой лица, а мозги почти спекались. И только курильщики стоически переживали сложившиеся погодно-аномальные обстоятельства, им было не до летних запахов: они дымили, громко забористо кашляли, прели и опять дымили, дымили…
Но, как бы там ни было, и курящие, и не курящие, все, кто стояли на остановке, были объединены одним общим делом – кто периодически, кто постоянно, не отрываясь то есть, изучал “дали дорожные” на предмет появления в перспективе потерявшегося во времени транспорта. Внезапно, откуда ни возьмись, к остановке ошалело подлетел долгожданный автобус, бесцеремонно спугнувший с проезжей части бившихся в любовном экстазе голубей, и остановился, гостеприимно скрипнув открывшимися дверями. В механическом чреве пустоты не ощущалось, ибо торчащие в проемах зады и сумки со свободным пространством имели мало общего. Но стоявших на остановке это нисколько не обескуражило. Хабарикикак по команде синхронно попадали на асфальт. Идущие на посадку со знанием дела напрягли мышцы и оптимистично вздохнули, сидящие и висящие в автобусе понимающе выдохнули, незамедлительно получив в виде благодарности за понимание по животам и прочим сильно и не очень выпирающим частям тел. Резиновый автобус после продолжительной пихотни удовлетворенно пшикнул, закрыл прорехи дверей и отчалил, светясь красной точкой застрявшего в дверях торчащего наружу кроссовка. Уехали почти все, на остановке осталось лишь пять человек.
Счастливчики, подумал об отбывших Алексеев, жаль не мой, жди тут теперь эту “трешку” свинячью! В час по чайной ложке ходят, ругался про себя Алексеев. Форменное свинство! Еще и на такой жаре, сдохнуть можно! Это ладно, если отдыхать на такой жаре: завалился возле моря-океяна или на худой конец у бассейна и плавься себе в удовольствие, грейся. Надоело – пожал-те к водичке, остудитесь. Это так если бы, то хорошо бы, но питерская жара все же тяжеловата, что ни говори, тягучая такая, болотистость этих мест не скинешь со счетов! Да-а, сейчас бы жахнуть куда-нибудь на юга цивилизованные, а еще лучше – на островок а-ля“Баунти”, чтоб тишина, прибой… И можно даже ради такого случая без жены свалить туда, темпаче, судя по рекламе той же самой конфетины, что с кокосом рубленным вовнутрях, да шоколадом снаружи для пикантности пущей помазана, так бабехи на том острове по любому водятся, и ноги у них длинные, и волосья что надо, не на ногах в смысле, а на голове! Очень такие приличные барышни! По ветру вьются…, волосья…, красота! Кокосом те красотки путника усталого или отпускника залетного (им статус без разницы) завсегда отпоить от жары готовы, опилками кокосовыми покормят для полноты меню, и все такое прочее сделают как надо в аспекте качественного человеческого отдыха! В этой связи, мечтал Алексеев, отдых бы такой культурный с романтическим подтекстом
сейчас не помешал бы однозначно и даже поспособствовал, безусловно, восстановлению психического равновесия, которое с тещей да с Машкой, которую чего-то последнее время тоже подклинивает основательно, начинает теряться и корабль семейных отношений все чаще заваливается то влево, то вправо, не потонул бы, гад такой! Тесть хоть человек ничего…, через день…, когда трезвый. И расслабиться, что вполне естественно это краснознаменная бригада мозгоклюев-родственников шансов почти не дает. То им это подавай, то второе – не то, а третье сделал не эдак и тогда, когда уже не нужно.
Опять же, деньжат бы нарыть где-нибудь, можно даже и в прямом смысле, знать бы где… Тогда и не обязательно на остров, на кокосовую диету садиться, тогда и с Машкой, хрен с ней, можно прошвырнуться! Деньги-то ежели будут – хрен она пасть откроет, лишний раз подумает, если, конечно, маманя ёйная“пищу для ума” не подбросит…
И только мечтательный Алексеев вздумал пойти и тело взопревшее на скамейку усадить, как смотрит, на асфальте в метре от ноги блестяшка прямоугольная валяется. О, курилка, наверное, торопыжная при штурме обронила, подумал он и поднял предмет. Зажигалка, похоже. А чего это за кнопочки такие, фонарики что лиразноцветные?!Ну китаезы дают, барахла всякого навыпускают, а ты соображай, значит, что это за хрень эдакая…
Алексеев внимательно осматривал находку. Хоть и зажигалка, хоть и китайская, а, право – странная. Три кнопки-то все же на кой ляд и лампочка квадратная, пачку что ли в ночи подсвечивать? А не хрена по ночам курить! По ночам спать надо! – Резонно заметил про себя Алексеев и зачем-то нажал самую левую кнопку. А то курят, понимаешь в ночи, а к утру ни матраса, ни…
- Че за…???!!! – Это уже Алексеев вслух произнес, потому как универсам, который только что был перед глазами, исчез, а вместо него был пустырь. Остановка почему-то осталась, но дислоцировалась нынче не справа, а слева, будто в противовес перекрестку, который в один момент переехал слева, направо.
Алексеев обернулся. За спиной был универсам. И проспект там же…
Тещины грибочки! - Это первое, что пришло ему на ум. И, заподозривший неладное Алексеев, начал нервно топтаться на месте и затравленно озираться, прикидывая сколько ему, грешному осталось мыкаться на свете белом, часок, или прямо сейчас кони двинет? А я еще и чувствую, горчит вроде, супец-то, а она мне, мол, сметанка, может, не очень свежая! Сметанка, главное! Зато грибочки, судя по всему, хоть и сушеные, а работают как свежие.
Вообще странно, голова не кружится, не болит, в пузе не урчит, ниже не свербит, может, и не грибочки то вовсе? Пританцовывавший на месте Алексеев, для верности постановки диагноза помял брюхо, потряс головой и зачем-то начал тужиться. Заметив на себе пристальный и даже где-то настороженный взглядстоявшей неподалеку пожилой дамы, отошел за остановку. Оно и понятно, что взгляд у дамы был удивленный и настороженный. – Стоял себе человек рядом, понимаешь, вдруг у человека глаза по блюдцу сделались, сам с собой заговорил, головой крутит, брюхо, покачиваясь, чешет; хорошо хоть как кенгуру не прыгает!
Н-да-а!!! Дела-а!!! Получается, все дело в этой штуковине, Алексеев покрутил блестящий прямоугольничек в руках. Это так выходит, что эта штучка-дрючка размером с зажигалку пространство зеркалит!? Так что ли?! Фантастика! Разработка, наверное, наша секретная военная... Все равно офонареть, хоть и не ясно, для какой такой практической цели можно данную“зеркалистость” пространства использовать. Алексеев быстро приходил в себя и нажал левую кнопку еще раз. Перед глазами стоял универсам, позади пустырь, а справа, не выделяясь из общей привычной картины, - остановка.
- О, так-то лучше, - облегченно выдохнул Алексеев, - а то “Булава” у нас, видите ли, задом наперед летает исключительно. И не туда. Спутники летят принципиально вниз, а не вверх. Точнее вверх летят, но не долго, к земле их родимой сразу почему-то тянуть начинает. Очень такие сентиментально-патриотические спутники у нас получаются – от земли от родной ни на шаг! Отвлекающие маневры производят, похоже. Пока в одном месте падает все, сыплется и движется не в том направлении, в другом месте штуковины разные интересные клепают типа этой…, размышлял Алексеев и, заметив на себе еще один странный взгляд, немного испуганно и суетливо сунул приборчик в карман брюк, и быстро пошел по тропинке между пустырем и проспектом в сторону метро.
Пройдя шагов сто, он на всякий случай обернулся. Сзади никого. И все же абсолютно неясно, какую практическую пользу можно извлечь из этой функции, терзался он, морща лоб, колупая пуговицу на кармане рубашки и нервно потея. Если только в динамике… Запустить что-нибудь и кнопку нажать… Стоп-стоп-стоп! Он даже остановился от неожиданной догадки и, будто в молитве за прогрессивность развития военно-промышленного комплекса, воздел очи к небесам. Судя по отсутствию реакции остальных на пространственные перемены…, пространство “зеркалилось” только для владельца устройства, в частности, для него. Что интересно, при всем при том,что универсам нахально поменялся местами с пустырем и переехал на другую сторону проспекта, надпись на универсаме осталась читаемой по стандартной схеме слева направо. Как так получалось, что за выборочность такая бредовая? Алексеев, силясь вникнуть в суть произошедшего, пыхтел, сопел и злился. Случившееся никак в голове не укладывалось. Туфта полная, резюмировал он. И сейчас у меня от этой гадской приблуды и от непонятностей мозги скрючатся, и придется ехать не к дому, а к дурдому. Там люди понятливые, в отличие от меня, разберутся, что к чему, где что зеркально, а где нет, внимательные они опять же, пульс пощупают, температурку измерят…
Белая рубашка, намокая от жары и пота, гадко липла к телу, даже странная “зажигалка” не удержалась в потной руке и, выскользнув, шлепнулась на землю.
- Ах ты, зараза такая, - ругнулся Алексеев, нагибаясь на ходу, и поднимая серебристую штуковину. – Или выкинуть тебя от греха подальше, - философски спросил “железку с кнопками” Алексеев.Главное ведь, не курю, на кой ляд тебя поднял? – Продолжал он. – И выбросить жалко… Да и страшновато. Выкинешь, …а как не дай Бог выяснятся детали: кто нашел, кто выбросил, и разбираться не станут, со злым умыслом или с добрыми намерениями аппарат ухлопал, - шлепнут как пить дать, не особо разбираясь! Хотя, “не особо разбираясь” могут шлепнуть и просто за то, что он, гражданский Алексеев, посторонний человек – в теме. В какой, пока не ясно, но дерьмишком уже потягивает, в фигуральном аспекте, а не со стороны пустыря. Хотя лучше бы наоборот! Алексеев вновь замедлился и обернулся. Хвоста нет. Пока хорошо все, но ободряет не сильно. А если шлепнут ни за что ни про что – обидно, а если узнать маленько, можно попытаться поторговаться, время потянуть, явки – пароли нужно придумать, пока не поздно! Э-э, нет, он остановился, если подумают, что шпион – пиши пропало! С ними разговор короткий!
Ладно, была-не была. Алексеев ткнул пальцем в среднюю кнопку… Все вокруг поплыло и растянулось до неузнаваемости. Дом через дорогу стал как размытая, неимоверно вытянутая в длину прямоугольная сосиска с не менее вытянутыми окнами, а башня торгового центра, загораживавшая собой метро уехала так далеко, что стала на себя совсем не похожа, пустырь справа был страшен и походил на зелено-серый туман. От данной сюрреалистичной картинки у Алексеева захватило дух, а сердце, было у него поначалу такое впечатление, как будто уехало вместе с той башней в тар-тарары и возвращаться не собиралось. Людей не было. Птицы не летали. Хотя звуки, вроде бы, остались прежними. Он прислушался, да, звуки остались. Только мимо, там, где только что находился проспект, быстро пролетали урчащие двигателями непонятные тени. А совсем рядом, два раза промелькнули размытости, похожие на обожравшихся туманом призраков. А один из призраков даже что-то произнес, уносясь прочь, что-то
