Женщина для вдохновения

происходящие в масштабах Земли. В увлекательных рассказах он раскрыл особенности воздействия космических явлений на человека и его психику. Я только с ним поняла содержание понятия мультиверсум, которое в своё время в университете мы проходили по философии. Тогда все мои попытки понять философию, раскрыть содержание её методов, функций, задач и целей так и остались безрезультатными, потому что большинство из нас оказались не готовы к восприятию информации такой глубины. Неправильно преподавать такую сложную и содержательную дисциплину на первом курсе университета. Многие из нас сдали философию, заучивая и совершенно не понимая её ключевые категории. Теперь же, с интересом вслушиваясь в неторопливую речь своего мужчины, я с волнением открывала для себя глубинную связь земных процессов с масштабной и совершенно не познанной жизнью космоса. Я интуитивно начала воспринимать единение эволюции космоса, биологической жизни и человеческого общества. Саша называл это взаимодействием косной, живой и разумной материи. И мне было приятно осознавать, что я отношусь к разумной материи и являюсь составной частью космических процессов. Это воспринималось настолько увлекательно и захватывающе, что мир космических взаимодействий, который раскрывал передо мной Саша, удовлетворял меня больше, чем мысли о половой близости с ним.
Верю, что это звучит смешно, Настенька, но мы поцеловались с твоим дедушкой где-то спустя три месяца после знакомства в агитбригаде, и то, это произошло случайно. Встречаясь с Сашей, я заставляла его всё больше раскрывать для меня мир космоса и космических исследований, потому что, слушая его рассказы я глубже открывала для себя фундаментальность и основательность русской литературы, глубину и содержательность поднимаемых ею вопросов. И когда твой дедушка очередной раз пытался очаровать меня своими познаниями космоса, я вдруг открыла для себя, что именно русская классическая литература заложила основание космической философии. Меня словно озарило: глубина и содержательность проблем, которые поднимаются в русской литературе, являются ни чем иным, как философией космоса! И это открытие настолько меня поразило и вдохновило, что в порыве эмоций, совершенно бессознательно я поцеловала рассказчика. Это получилось настолько непроизвольно, невинно и естественно, что я сама не придала бы этому поступку значения, если бы твой дедушка в ответном порыве совершенно не к месту и вне темы тут же не выдавил из себя три, как говорят, волшебных слова – «я люблю тебя». А потом ещё очень смешно и тихо добавил: «Выходи за меня замуж».
Для меня его признание оказалось таким неожиданным и так не к месту, что я сразу ему отказала, но увидев, как он сник и расстроился, поправилась: «Дай мне ещё подумать, Саша».
В тот момент я плохо понимала, что творю, и что мне от него надо. Как прекрасно протекало время, пока мы оставались друзьями, но теперь всё вышло на иные тональности, приобрело иной смыл. И я, внученька, решила, что лучшего варианта, возможно, я не найду, поэтому, в конце концов, ещё через три месяца – 3 марта 1967 года, мы пошли и подали заявление на роспись, а под Пасху, в конце апреля, сыграли свадьбу.

Письмо пятнадцатое
Настенька, семейные отношения кардинально изменили мою жизнь. Мы сыграли свадьбу, на которой присутствовали Сашины и мои родители, друзья, коллеги, я переехала в Сашину квартирку, которую он получил от своего научно-исследовательского института, по-прежнему бегала читать лекции в университет, занималась творческими проектами, но ко всему этому у меня прибавился ворох бытовых и хозяйственных забот. Я сознательно отложила на потом свои возвышенные цели, потому что налаживание отношений с Сашей и создание семьи стало для меня приоритетной задачей. Несмотря на то, что мне приходилось обстирывать, кормить и убирать за двоих, я испытывала сумасшедшее удовлетворение от жизни, потому что обрела свою вторую половину, своё вдохновение и смысл новой, уже семейной жизни. Пока Саша целыми днями пропадал у себя в институте, воплощая в жизнь фантастические космические проекты, я, прибежав с работы, готовила кушать, прибирала в квартире, грела горячую воду, чтобы он мог сразу покупаться после работы. И только потом, выполнив кучу мелкой, но требующей времени работы по квартире, я, выглядывая в окно своего любимого, садилась и пыталась приготовиться к своим лекциям. Голодная, уставшая, со своим ворохом нере-шённых проблем, я всегда терпеливо дожидалась супруга и, как умела, старалась скрасить его «земную» жизнь.
К роли «хозяйки» и образцовой жены я относилась с такой же ответственностью и страстью, как ранее к пробуждению в своих студентах духа Воина, борца и защитника Родины. В семью я вкладывала даже больше сил и энергии, потому что считала, что создание семьи и рождение ребёнка для меня гораздо важнее и значимее, чем судьбы чужих людей, поэтому, не жалея сил, времени и энергии я служила во благо новообретённой цели. Для меня создание семьи являлось новым вызовом, новым этапом самореализации, поэтому я отдавалась этому до остатка: недосыпая, не жалея своего здоровья, удивляя окружающих своей энергией и трудолюбием.
Я ощущала грандиозную перестройку на уровне своего внутреннего мировосприятия. Я училась думать, планировать и строить своё поведение не только от себя: от «Я-хочу», «Я-могу», «Я-делаю», – но уже и от нас, всячески приспосабливая своё «Я» под интересы и потребности мужа, под местоимение «мы». С одной стороны, это оказалось не настолько трудно, потому что советская система образования с первых самостоятельных шагов в жизни учила нас жить коллективно: в школах – жизнью класса, в университетах – жизнью студенческой группы, на работе – заботами коллег по бригаде. Поэтому я и моё поколение привыкли считаться с мнением окружающих людей, строить свою жизнь исходя из того, как «на это посмотрят другие», да и организация быта в Советском Союзе сложилась таким образом, что отношения между людьми проходили на по-верхности, на всеобщем обозрении.
Но, с другой стороны, живя открыто и под всеобщим присмотром, каждый из нас умудрялся сохранять частичку своего внутреннего «Я» в тени, часто прикрывая истинную глубину своего внутреннего содержания второстепенным, поверхностным и нейтральным образом. Это можно было бы назвать лицемерием, если бы не одно «но» – мы старались жить честно, при этом оставаясь ещё честнее внутри. То, что мы скрывали от глаз людских, от общественности, как правило, не являлось порочным и не несло в себе негатив и агрессию. Его вообще можно было бы не скрывать, потому что то, что пряталось, в большинстве своём выставляло человека в гораздо лучшем свете. Но, видимо, природа нашей психики устроена таким образом, что мы не можем, а возможно и не должны находиться полностью открытыми перед другими людьми. Что-то должно оставаться в нас сугубо своё, личное, сокровенное, глубоко индивидуальное и обособляющее нас. Поэтому каждый из нас, советских граждан, живя открыто и доступно, тем не менее, в глубине души прятал, бережно выращивал и пестовал сакрамен-тальное: своё истинное внутреннее «Я».
Этот спрятанный от посторонних глаз истинный образ нашего внутреннего «Я» рос ранимым и восприимчивым, как обнажённая плоть. Небрежное прикосновение к нему или даже лёгкое раздражение вызывало в нём бурный всплеск эмоций: негодование, обиды, агрессию, стресс. Незваное проникновение в него причиняло адскую боль в душе, панику, лютую тоску и нечеловеческие страдания. Но если к нему обращались с любовью, поливали елеем и удобряли милостью и сладостью, то он пробуждал такой голод к жизни, такой поток вдохновлённой энергии, что человек испытывал сумасшедшие порывы счастья, получал небывалое наслаждение и удовлетворение от жизни.
Так вот, сложность моих первых месяцев семейной жизни как раз и заключалась в том, чтобы тайное сделать явным: глубоко спрятанное, бережно лелеемое и с любовью взращиваемое истинное «Я» высветить и представить перед такой же непривыкшей к публичности, жизнеобразующей внутренней плотью моего Саши. Со стороны это сближение проходило незаметно и ровно, но для каждого из нас эти шаги оказались болезненны и по-существу революционны: ведь мы открывали друг другу такие глубины своих психик, на которых хранились базовые установки наших внутренних «Я», вся та первичная, основоопределяющая информация, которая превращала наше присутствие в жизни в индивидуальное и неповторимое существование, которая возносила нас над уровнем человеко-массы и давала право относить себя к воинам, личностям, творящим историю своего народа. Мы обнажали друг перед другом смыслы своих жизней, глобальную и частные цели, мотивы поступков. Наша искренность и доверчивость в первые месяцы семейной жизни преодолели все природные запреты, и мы выставили на обозрение даже основы своего бессознательного: знаковые события младенчества, детства, подросткового периода, юности и молодости. Каждый из нас впервые сознательно допустил в святая святых – в коллекцию хранящихся образов и ярких воспоминаний из своего прошлого – чужого наблюдателя: своего спутника по жизни, человека, с которым каждый из нас планировал про-жить оставшуюся сознательную жизнь, зачать, родить и воспитать нового представителя общества.
Внученька, я уже писала тебе об этом, но хочу ещё раз подчеркнуть – воссоединение женского и мужского начала в семью происходит не на уровне биологических функций организма, не на уровне тела и половых утех, а за счёт объединения психик в более сложную, многоуровневую организацию – психическое пространство семьи. Половая близость занимает минуты в совместной жизни мужчины и женщины, а все остальное время приходится на общение, на совместное и взаимодополняющее сосуществование внутренних миров мужа и жены. В пространстве семьи женская и мужская психики обнажаются до первозданности, до своих определяющих, наследственно подкреплённых основ, чтобы потом объединиться и достичь в паре ещё большего совершенства и гармонии. Высвечивая друг перед другом свои истинные замыслы и цели, определяющие, уже не прикрытые установки на окружающий мир, людей и общество, женская и мужская психики словно сбрасывают с себя защитные доспехи и остаются друг перед другом в своём девственно-обнажённом, смыслообразующем состоянии. Допуская психику партнёра в свой внутренний мир, мужчина и женщина словно доверяют друг другу сердцевину своей жизни, вкладывают в руки своего избранника заветный ключ от потаённого ларца, в котором бережно сохраняется девственная нагота и кристальная чистота души. В едином порыве мужчина и женщина обнажают и выставляют на свет самые потаённые и сокрытые уголки своего подсознания, раскрывают истинные границы своего миропонимания, рассекречивают творческие планы, как перед Богом исповедуются в грехах и ошибках, тем самым освобождая дорогу процессу воссоединения своих психик на самых глубоких и первичных уровнях – у основания, у корневища своего восхождения к жизни. Настенька, глубочайшая и определяющая миссия семьи в обществе заключается в