Миллионщица

щетинистых, давно не мытых мужичка ставили вокруг участка ограду, копали канавы под фундамент.

                                                               -  2  -                                                              

В конце июня в недостроенной ещё холодной стайке мычала чёрно-белая Пеструха, в загончике хрюкали четыре ландраса – боровок и три свинки. Вася жил в времянке-сараюшке – горы пиломатериалов и скотина требовали пригляда. Весь июнь между делом учил Клавдию вождению, а первого июля, также между делом, парочка наведалась в ЗАГС и расписалась. Вася вознамерился гульнуть, но молодая жена воспротивилась – вот построимся, тогда и устроим гульбу. Через несколько дней у Клавдии уже были права и доверенность на «Жигули». От Василия потребовалось лишь на полчаса заглянуть к нотариусу, дабы собственноручно, в присутствии государственного служителя начертать подпись на документе.
- Как это у тебя всё так ловко сварганилось? – спросил, пристёгиваясь ремнём на пассажирском месте. – Люди неделями в коридорах сидят, а ты – раз-раз и готово.
- Байбаки, вот и сидят. У меня есть время рассиживаться? – Клавдия ловко обогнала «Волгу», выскочив на встречную полосу, и вернулась на свою, под носом у вильнувшего "Москвича». – Теперь быстрей дело пойдёт. А то столько времени зря терялось, – то на автобусе трясёшься, то пёхом вприпрыжку, то тебя от дела отрываю. Тебе может мужиков в помощь нанять?
- Ну их на хрен таких мужиков, - Вася от отвращения даже лицо скособочил. – Штакетник колотили, все пальцы себе поотшибали. Сам потихоньку, зато ладом всё  сделаю. Потом, когда сруб на место собирать, да крышу ставить, позвать придётся, а сейчас не надо.
- Ты тоже, сильно не затягивай, я уже съёмщиков на квартиру присмотрела.
Волей-неволей, не дожидаясь возведения первой очереди хором, Клавдии пришлось делить в сараюшке ложе с молодым супругом, – как выяснилось перед регистрацией, он был действительно на три года младше невесты, – Пеструха доярок мужского пола не признавала, а гонять машину ради утренней дойки, выходило себе дороже. После первой же ночёвки, процедив молоко, Клавдия налила трёхлитровую банку и укатила, только пыль завилась следом – ездила она лихо.
Баба Дуня давно встала и копошилась в огороде – стоя на коленках продёргивала морковку. Клавдия за рукав затащила протестующую старушку в избу, усадила за стол, та едва успела руки сполоснуть. Невестка распоряжалась в чужой кухне, как в своей собственной. Не успела старуха вознегодовать, а перед ней уже стояла вместительная фаянсовая кружка с парным молоком. Любознательной бабе Тоне, заглянувшей к соседке узнать, не приключилось ли чего, – спозаранку машина возле дома стоит – досталась такая же ёмкость. Старушки остались умиляться Васенькиному счастью, само же счастье, наскоро распрощавшись, укатило.
В конце июля поражённому Васе опять пришлось ставить подпись на юридическом документе – приватизационном акте.
- Как ты её уломала? – спросил у супруги.
Та возмутилась.
- Уломала? Да она сама мне с этой приватизацией проходу не давала. Старая  совсем стала, ничего не понимает. Говорит, помру не сегодня-завтра – у Васеньки квартиру отнимут. Я ей – как отнимут, если он прописан здесь, и с чего вы помрёте, вон, ещё какая крепкая, и бегать по этим конторам сейчас совсем времени нет. Она на своём -–ты уж, Клавушка, сделай милость, чтоб мне помереть спокойно, приватизируй квартиру. Пришлось побегать, куда денешься.
Занятый стройкой, внук с родной бабкой виделся редко, довольствовался рассказами жены, бывавшей у той по несколько раз на неделю. Уговоры насчёт приватизации воспринял как старушечью блажь. Но Клавдия, рассказывая о ней, каждый раз качала головой.
- Совсем плохая наша бабулька стала.
- Чо так?
- Дак чо? Помирать собирается.
- Помирать? – не поверил внук. Ни разу от неё таких речей не слыхивал.
- Ты не слыхивал, зато мне слушать надоело. Каждый раз об этом говорит. Ну, не прямо – помру, мол, а с намёками. «Вот лягу в могилку, ты за Васенькой пригляди, совсем он у меня безответный, кто хошь на ём ездиит».
«Васенька» фыркнул, Клавдия продолжала:
- Да и то сказать, как ни приду, всё по огороду в такую жару ползает. Удар как-нибудь хватит, много ли старому человеку надо. Я ей уж и картошку на два раза протяпала и помидоры пропасынковала. Нет, вот ей надо каждую травиночку выдернуть. Стоять уж не может, на коленках ползает. Я ей и так, и эдак – всё бесполезно. Наползается по огороду и падает – сил нет да за сердце хватается. Ты свози её в поликлинику на приём и поговори заодно, я уже наговорилась.
В августе справили новоселье. Морока вышла с мебелью – шкафы-серванты в баню не втискивались. Часть разместили в обширном предбаннике, оштукатуренном бродячей мастерицей Люськой за два литра водки, часть оставили в квартире.
Квартирантов Клавдия подобрала из людей положительных – муж сорокалетний отставной подполковник, жена – учительница, да трое чад при них. С жильцами договорилась жёстко и ультимативно – сдаёт квартиру не от хорошей жизни, плата дело святое и чужие проблемы её не касаются.
В августе же на участке появились ещё два обитателя – трёхмесячная овчарка Джемма и не вполне ясной породы Тушкан, поразительно схожий с миниатюрной овечкой, и имевший кошачью привычку при каждом удобном случае тереться о ноги, оставляя на них длинные волоски шерсти.
Получая в сентябре плату, Клавдия разговорилась с жиличкой – Ольгой Антоновной.
- Мужу бы ещё служить да служить, и не думал, не гадал снимать мундир. Квартира была хорошая да что толку – в военном городке, а городок в чистом поле. Часть расформировали, и городок превратился в стылые, никому не нужные кирпичные коробки. Сюда приехали, потому что её родители здесь живут, оба учители, сейчас на пенсии. Мужу пенсию задерживают, как и родителям, кое-как устроился водителем, три месяца отработал, ещё денег не видел. Старший сын поступил в институт, средний и младший учатся в школе. Вшестером в двух комнатах тесновато, вот и решили квартиру снять.
- Всё это временно, Михаил духом не падает, с друзьями переписывается. Где-нибудь да подвернётся подходящая работа. Переедем, обоснуемся, дети пока у родителей поживут, - откровенничала жиличка под взглядом квартирной хозяйки.
Разговаривали на кухне, Ольга Антоновна готовила обед – отваривала макароны и поджаривала с луком на маргарине. Мясным духом здесь и не пахло.
«Надо же, - думала про себя Клавдия, - денег нет, жрать нечего, а детей в институтах учат».
- А что ж ваш Михаил водителем работает? – губы тронула улыбка. – Вон, поглядишь, послушаешь, – военные и банками, и фирмами заправляют. Звание, конечно, не генеральское, но и не маленькое. Покрутиться не умеет, что ли?
- Почему не умеет? Не может. Это разные вещи.
- Ну, сказать всё что угодно можно. Размазня он, ваш Михаил, так я думаю, - резюме Клавдия подвела без всякого стеснения.
Назавтра, разъезжая по городу, заглянула к жильцам. Открыл самый младший – десятилетний Виталик. Не заходя в квартиру, Клавдия подала озадаченному шпингалету пакет с творогом и трёхлитровую банку молока.
- Бери вот, а то ещё с голоду помрёте. Матери скажи – банку потом заберу.


Сентябрь выдался горячим. К приобретённым пиломатериалам Клавдия, для возведения тёплой стайки, привезла шифер и машину отбракованных, но вполне годных для строительства, шпал. Вася удивлялся:
- Да ты никак ферму отгрохать собралась. Куда нам столько?
Клавдия, сосредоточенная, нахмурив брови, отвечала односложно:
- Хочу в достатке жить. Дом на что строить будем? Вот на скотине и построим.
Из деревни, под поручительство отца – выделил литр самогонки – привезли от родителевых соседей циркулярку. Василий готовил горбыль, Клавдия, не разгибая спины, неделю строчила на машинке – деньги кончились, а самый распоследний бомж за самые клятвенные обещания горбатиться не станет. Клиентуру подбирала с толком – из свежевылупленных, и за неделю настрочила кругленькую сумму. Работать она умела. С той же флягой съездили в то же место и на следующий день на участке раздавались голоса небритых мужичков. Клавдия с надеждой поглядывала на свекольное поле, но уборка всё никак не начиналась и не начиналась. Двадцать пятого заморосил дождичек и мужички устроили саботаж – как бы с крыши не скатиться. Покладистый Вася согласился с хитрованами, но Клавдия голосисто устыдила саботажников:
- Да вы мужики или бабы брюхатые? Верёвками привязывайтесь, если боитесь, … моржовые. Сегодня разве дождь? Вот завтра польёт, а стайка некрытой останется, бога побойтесь, … …
Мужики молчали, самый небритый молвил резонно:
- Ты не лайся, вообще уйдём. У тебя свой интерес, у нас свой, понимать должна.
- Ну, ясно. Хрен с вами, … моржовые. По пузырю на нос добавлю, но чтоб сегодня закончили.
Мужики побухтели, согласились, но с оговоркой:
- Мы согласные, токо вместо верёвки ещё сейчас по стакану навали.
Клавдия плюнула, ещё разок матюкнулась, сходила в баню за бидоном.
Вася трудился вместе со всеми, вечером за компанию, под хохот сотоварищей, потребовал и себе долю, да верная супруга вовремя в бок толкнула.
- Сдурел, что ли, пойло это хлебать. Ладно уж, бог с тобой, у меня настоящая припасена. Спроваживай их поскорей со двора, разойдутся, тогда и выпьешь. Пей, уж коли душа загорелась. Раз кончили, дам на завтра выходной.
Сама приняла на донышке стакана, благоверный прикончил всё остальное, выпил вторую бутылку и, поражая супругу выносливостью, потребовал третью. Клавдия кое-как угомонила жаждущего Васю, настроение у того круто изменилось, и он возжелал женского тела. Полночи Клавдия ублажала неутомимого супруга, в конце концов, не выдержала и закрылась в машине. Проснулся половой гигант около полудня от рокота мотора. Выйдя из бани, первым делом сунулся к бочке. Вода наполняла ёмкость лишь наполовину и успела нагреться. Поплескавшись, смочив голову, как был мокрый, направился к экскаватору. На месте будущего терема «Беларусь» копал яму, Клавдия стояла напротив, прикрывая ладонью глаза от солнца. Вася подошёл, встал рядом, очумело глядя, как ковш вгрызается в глину и, наполнившись, поднимается и вываливает содержимое. Смотрел, не понимая, что и зачем. Стрела согнулась коленом, штоки домкратов втянулись в цилиндры, и трактор словно бы присел. Тракторист, блестя вспотевшим лицом, выглянул из кабины. Клавдия обогнула яму, остановившись у полутораметрового колеса, привстала на цыпочки, протянув несколько ассигнаций, парень сделал ручкой и захлопнул дверку. Трактор взревел, выпустил струю едкого дыма и укатил.
- Это чего будет? – спросил Вася, подойдя к жене, и тут же задал следующий вопрос: - Фляга где?
- Спрятала, не ищи даже, не найдёшь. Ладно уж, в «Жигулях», в бардачке жестянка с водкой лежит. Похмелишься, в себя придёшь, навози воды, да бери лопату и ровняй углы. Погреб это. Свеклу сюда свалим.
- Све-еклу? А зачем?
- Раз говорю, значит надо, - расспросы вызывали у Клавдии недовольство. – Иди, похмеляйся.
Ополовинив банку прямо возле «Жигулей», Вася ощутил радость бытия, сел на лавку возле бани, благодушно прищурился. Клавдия вынесла тарелку с крупно нарезанным салом и хлебом, поставила рядом.
- Закуси как следует, а то развезёт.
Вася послушно съел пару ломтиков сала,