Колдовские будни

пришибленный и напоминал котенка, оказавшегося в новой квартире.  Постепенно пришел в себя и стал адаптироваться к новой, изменившейся за его отсутствие жизни. Вместе с товарищем, с которым отбывал наказание, они занялись оформлением квартир и помещений, слово дизайн тогда еще только входило в обиход. Примерно в это же время Людмила стала серьезно задумываться о продолжателе своего дела. Об этом часто ей напоминали сны, в которых она видела не только бабу Клаву и старика, но и еще многих тех, кто входил в ее ведовскую ветвь-род. Через эти сны род знакомил Людмилу с ее предшественниками по ремеслу, среди которых были не только женщины, но и мужчины, которых, правда, было меньше,чем женщин. Сейчас ей как никогда был нужен помощник.  Надеяться просто на благосклонность судьбы в появлении спасительных для нее заказов она не хотела. В последнее время в ней стали проявляться  осторожность, недоверчивость и  подозрительность. Скорее всего они были необоснованные, но чувство опасности от понимания этого меньше не становилось.
Как-то товарищ Максима по лагерю обратился к ней со странной просьбой. У него был приятель детства, который интересовался колдовством и магией. Тот очень хотел  побеседовать с Людмилой Георгиевной и просил товарища Максима устроить ему это. Она согласие дала, но предварительно вызнала его имя, фамилию и дату рождения. В своей работе Людмила не пользовалась входящей тогда в моду нумерологией, так как считала ее средством для оболванивания  граждан всевозможными астрологами и новоявленными провидцами. Это было скорее для отвода глаз и показной важности.
Интересующимся магией был некто Сашка Игольников. Человек БОРЗ, как сам он себя называл, что означало –  без определенного рода занятий. Не имея никакого специального образования, он, тем не менее, имел вид человека интеллигентного и знающего. «Высшее учебное заведение дает только верхнее образование, образование высшее дает жизнь», –  любил он повторять понравившуюся ему фразу своего знакомого философа. Неискушенному и незнающему его человеку он мог показаться врачом, метеорологом, преподавателем и даже астрофизиком в зависимости от того, какую тему он развивал. Конечно, любой узкий специалист при желании раскусил бы его минут за тридцать, но за это время Игольников бы получил для себя более глубокие познания предмета. Все его на первый взгляд не имеющие своей системы кусочные  познания из различных областей все же имели свою направленность. Направленность  была в сторону управления непериодическими, быстропротекающими явлениями в окружающей среде, к коим он относил и магию. По сути, эти явления имеют физический характер, но с неясными причинами их возникновения. Так некоторые физические поля определенной частоты и мощности способны вывести из строя приборы и технику, а также воздействовать на психику человека так, что в результате этого он может совершить неадекватные действия, возможные привести к трагическим последствиям. В результате участившихся аварий и катастроф даже появился термин –  человеческий фактор, описывающий возможность принятия человеком ошибочных и алогичных решений в конкретном случае. Во время перехода дороги пешеход мог, смотря на разрешающий сигнал светофора для водителя, принять его на свой счет, и попасть под колеса автомобиля. Причиной такой невнимательности  могли стать и внезапно возникшие вокруг него поля. То, что этот феномен непосредственно связан с человеком, привело Сашку к мысли о возможности  управления им. Таким инструментом  управления и могла выступать магия, которую Игольников наукообразно представлял себе как некий генератор псевдослучайных событии.
Беседа  Игольникова с Людмилой Георгиевной происходила по телефону. Говорили о порчах, сглазах, приворотах. Умеющий подстраиваться к собеседнику, Игольников  быстро перенял язык и манеру разговора Людмилы, чем сразу расположил ее к себе. Никаких научных терминов он не применял, так как сразу определил ее понятийный языковой диапазон. Ей он понравился, после их беседы она почувствовала себя несколько отдохнувшей. У него был природный дар располагать к себе людей, рядом с ним было комфортно. Они договорились, что в следующий раз Игольников приедет к ней. Он стал частенько заезжать к Людмиле и постепенно у них наладился контакт.
Магия  Игольникова  интересовала вначале из любопытства, а затем и как возможный источник заработка. Его мечтой было жить на проценты, но для этого требовалась крупная сумма денег. Склонный к манипуляциям, он мог стать неплохим мошенником, но этому мешали некие внутренние запреты,  являющиеся следствием его воспитания. Запреты выражалась не в страхе наказания, а в чувствах жалости к жертве и вины перед ней. На самом деле эти чувства были прикрытием боязни разоблачения, но не наказания. Магия же полностью исключала возможность быть  разоблаченным. В божественное всевидящее око Игольников не верил. Сам талантов к магии он не имел, а вот воспользоваться талантами других был готов. Сашка ходил к различным целительницам и гадалкам, водил к ним своих знакомых, наблюдал и анализировал результаты их магической работы. Но вот пока  кроме только легкого психотерапевтического эффекта от их действий больше ничего не наблюдал. В Людмиле Георгиевне он интуитивно почувствовал некую дремучую и архаичную силу и понял, что наконец нашел то, что искал. То, что эту силу она может направлять в нужное ей русло, Игольников самолично удостоверился.
В очередной раз захворав, Людмила позвала Сашку посидеть с ней. Максим и Ольга, вроде люди родные, не оказывали на нее такого благотворного влияния, как он. Они пили чай, разговаривали о жизни, человеческих отношениях. В разгар беседы в двери раздался стук. Сашка открыл дверь, на пороге стоял молодой дагестанец. Он  вежливо спросил Людмилу Георгиевну. Игольников проводил его к ней. Она встретила дагестанца как знакомого легким кивком головы и рукой показала ему на соседнюю комнату. Сама встала и, тяжело передвигаясь, последовала вслед за ним. Пробыли они там не более пяти минут. Вместе вышли и Людмила, еле ковыляя, пошла провожать его к двери. Заглянув в соседнюю комнату, Игольников краем глаза увидел лежащую на столе фотографию. На ней был запечатлен человек, который был  смутно знаком ему. «Саша, – услышал он голос Людмилы, – помоги, будь так добр». Подойдя к открытой входной двери, он  увидел машину во дворе, из которой дагестанец вытаскивал какой-то ящик. По просьбе Людмилы Игольников взял ящик из рук дагестанца и занес его в дом. Ящик был доверху набит бутылками дешевой водки. После визита Людмила заметно повеселела, оживилась и приободрилась. Игольнтков понял, что сейчас стал не к месту и ушел. На следующий день вновь заехал к Людмиле. Ее дома не оказалось. Соседка Тамара, всегда все знающая, увидев Сашку, сказала, что Людмила уехала то ли в церковь, то ли на кладбище. Также добавила, что вчера все пропойцы на районе как один пьяны были, проходу от них не было и что пили за какого-то Тишку, то ли Гришку, которого отродясь здесь не было. «Раньше бы их всех быстро в ЛТП упекли, а сейчас всем свободу дали, вот и творят, что им вздумается», –  найдя свободные уши, тараторила Тамара.
По-прошествии месяца в местных новостях прошло сообщение о гибели в ДТП директора крупного предприятия во время его возвращения  из аэропорта соседнего города.  Лицо погибшего было один в один похоже на то, что видел Игольников на фотографии в доме у Людмилы. Сашка сразу понял, что этот случай имеет  отношение к Людмиле Георгиевне. Собирая по крупицам сведения о  произошедшем событии и бизнесмене, обратил внимание на то, что сколько тот ни летал на самолетах, никогда портфель в багаж не сдавал. А в этот раз сдал. И задержался в аэропорту, дожидаясь выдачи багажа. Сел рядом с водителем, а раньше садился всегда на заднее сидение. Если бы он не задержался в аэропорту, то скорее всего бы избежал возникшей на его пути аварийной ситуации. Что заставило нарушить его свои укоренившиеся привычки –  было не ясно. Все Сашкины размышления по поводу этого случая породили в его голове доселе неизвестное ему слово – стройрокмонтаж, означавшее ряд собранных вместе событий, приведших к трагической развязке. «Вот это работа!» – восхищенно подумал Игольников.
– Страсти правят миром, – говорила Сашке Людмила Георгиевна в одну из бесед,  – зависть, злоба да нажива. За деньги глотки друг другу готовы перегрызть как собаки. Кто посмелее, тот сам грызет, а кто духом послабее или чистеньким остаться хочет, тот ко мне идет. Чего только я для них не делала.
– А на Вас это не отразится? – спросил Игольников.
– А я  то что, воля то их, сами решили. Вот на них и отразится, может быть, потом. Если я на свете есть, значит это надо. Волки лесу тоже нужны. Плохо это или хорошо, это только человеческие думки, – ответила Людмила и повторилась, – если есть, значит надо.
– Людмила Георгиевна, вот если у меня кому из знакомых что-нибудь такое потребуется, можно будет к вам обратиться? – закинул удочку Сашка.
– Посмотрим. Ты знаешь, Саша, стара я становлюсь. Все тяжелее мне с людьми язык находить самой становится. Устаю от них. Вот если бы мне кто помогал, то уж силы лучше на другое тратила. Ты, смотрю, с любым поладить можешь, да знакомых у тебя полгорода. У меня же от ячменей да грыж с бородавками сил больше уходит, чем прибавка. Вот если бы ты мне что-то посложнее находил, то вовсе бы перестала открыто принимать. В городе такая я одна. Правда есть еще на севере области, у черта на куличках, но уж больно несговорчивая она. А все остальные – мыши серые. Да сам бы в накладе не остался. Люди то, знаю, у тебя богатые есть.
– Давайте так, Людмила Георгиевна, – от этого предложения у Игольникова приятно защекотало в груди, – вы ничего пока не бросайте, а я проведу, как говорят сейчас маркетинг.
«Если сильно что-то хочешь, то обязательно это получишь», – думал Сашка, идя от Людмилы. И это было верно, человек всегда получает в жизни то, что хочет, но только не в той форме, в какой хотел…  Игольников имел широкий круг общения, с ним на улице мог поздороваться и бомж, и уголовник, и бизнесмен, и депутат. Для начала он начал заводить со всеми знакомыми разговоры о потустороннем и необъяснимом.. Таким образом, Сашка хотел выделить, если не потенциальных клиентов, то тех, кто ими не станет, тех, кто в магию не верит. Отсеяв ярых скептиков и материалистов, он начал вести работу с теми, у кого хоть немного присутствовало магическое мышление. Среди них забраковал тех, кто верит в судьбу и  в то, что лично от них ничего не зависит. В результате остались азартные, рискованные и  верящие в счастливый случай, достаточно успешные люди. Но первого клиента Игольников нашел не среди них, а по случаю.
Им оказалась обычная женщина, с которой он познакомились в кафе за чашкой кофе. Марина, уставшая от жизни, имела весьма прозаичную историю. Вышла замуж, родила дочь. Муж сильно пил, в результате чего и умер. Замуж так и не вышла. Пока растила и воспитывала дочь, думать о жизни было некогда. Когда же дочка стала на ноги, началось ворошение прошлого. Возможно, в преддверии климакса у