знаешь ответ.
С этого дня началось его обучение. Родосвет стал учить мальчика древним преданиям, обычаям и обрядам, волошбе и звездознатству, боевой магии и волховским радениям. В четырнадцать лет он уже мог путешествовать ведогоном, словно черный вран, скользя по самой кромке, и уже не ясно было, где заканчивается этот свет и начинается иномирье.
Однажды, занимаясь техникой работы с мечом, он спросил Родосвета:
- А правда ли говорят, что в бою волхв оборачивается хортом рыскучим, а то и самим могучим бером и тогда никто не может одолеть его?
Родосвет подошел к нему, взял меч из его рук и улыбнулся, глядя на блестящую вороненную сталь, играющую на солнце слепящими глаза яркими бликами. Резко повернул запястье и клинок, описав окружность, снова уперся острием в высокое северное небо.
- Нет. Воин идет в бой, влекомый чувством долга, отвагой и честью ради славы, волхв же вступает в битву чтобы снискать силу Родных богов, обретая ее, он становится непобедимым. Ну а коли одет он был в шкуру хорта, а тем паче в шкуру бера, то cупротивники его и считают, что бились со зверями лесными.
Волхв рассмеялся. C высоты прожитых лет многое кажется не таким уж и важным, как когда-то в молодости, обретаемое теряет свою ценность и жажда утоляется одним глотком воды.
- Молодость ищет силу, Ягайло, мудрый стягает ведание и становится подобен книге, в которой собраны знания многих, живших прежде.
- А в Ведах святых все ли ответы на все вопросы людские писаны?
- Веды не отвечают на вопросы, Ягайло, Веды учат их задавать, ибо у каждого свой путь, Богами Родными уготовленный и все, что я могу – это помочь сделать тебе первый шаг.
И юноша снова с благоговением открывал эти книги и словно бы погружался во времена Буса и Трояновы века, бился вместе с Атиллой в его походах на вечерние земли и уходил из Семиречья с самим Арием Старым. И не рвалась связь времен, натянутая, словно нить, до предела и избранные несли Слово из самой глубины веков потомкам своим и жизнь продолжалась.
Однажды осенью Родосвет велел своему ученику приготовить провизии на три дня пути, соответствующую одежду для небольшого путешествия и следующим утром они покинули Полагену.
- Пойдем к Черной горе, - сказал он.
Солнце вставало огромным ярко-красным исполином со стороны, где лежала далекая Русь, лес полыхал безбрежной погребальной крадой, раскинувшейся, словно крылья могучего Алконоста, почти на всю Вселенную. Еле заметная тропа вела путников через, казалось, бесконечные гиблые болота, сквозь непролазные топи, и дальше, на восход солнца, вглубь дремучих лесов, в земли, где издревле живет чудь белоглазая. Там начиналась земля Велеса.
К вечеру третьего дня были на месте. Лес расступился, и на поляне, окруженной вековыми деревьями, Ягайло увидел капище, такое, какое не видывал он отродясь. Посередине стоял чур, выкрашенный черной краской, изображающий старика с серпом в правой руке, которой он срезал людские головы, и с палкой в левой, которой он ворошил обгоревшие кости, на плече его сидел черный вран с железным клювом. Перед ним стоял жертвенник, забрызганный уже почерневшей кровью, в котором горел огонь, и на столбе, вкопанном позади него, был прибит большой бычий череп. Юноша был в полном замешательстве, мрачная неотвратимость и, казалось, сам дух смерти витал над этим местом, которое было больше похоже на жальник, чем на капище Родных Богов.
- Родосвет, где мы? – тихо спросил юноша.
- Это капище Чернобога, бога смерти, жатвы и разрушения, - волхв повернулся к нему и внимательно посмотрел на него, - Ягайло, чти Родных богов, Светлых и Темных, ибо без тьмы нет света, без смерти нет жизни и без жертвы нет искупления. Семя, пророщенное в земле, умерев, рано или поздно принесет урожай. Истина дается только достойным, от остальных же она скрыта предвечной Тьмой, которая испытует тех, кто дерзнул постичь ее. Там, за этой Тьмой, высоко-высоко в небе, горит вечное солнце и струится сверху неведомый свет, который паче света белого. Там неведомые чертоги Родовы. Ведомо это только лишь радарям Марены Темной, ибо только тот, кто не устрашится самой Смерти, сможет увидеть Ее улыбку.
Через год, в канун своего восемнадцатилетия, Ягайло прошел обряд посвящения и стал волхвом. На следующий день он простился со своими родными и отправился в Новгород.
Глава 4
Ноябрьское солнце светило в открытые окна княжеского терема, по стенам были развешаны звериные шкуры, оружие, червленые щиты и боевые стяги княжеской дружины. Гости, князья многих родов, живущих в Новгороде, по берегам Варяжского моря и в лесах севера: русов, словенов, вендов, ильмеров и ясмуди. Могучие воины, участвовавшие в великом множестве походов и покрывшие себя неувядаемой славой, колебались, задумчиво гладили бороды и хмурили брови, молча слушая молодого новгородского князя Бравлина Второго. Ему шел только двадцать третий год, а юность не всегда добрый советчик, особенно если речь идет о дальнем походе на Причерноморские колонии, принадлежащие ныне Грецколани, как называли на Руси Византию.
Бравлин горячился, ибо не мог понять нерешительность князей, особенно когда речь шла о, пожалуй, древнейшем враге славян – византийской империи. Сурожская Русь, некогда самый южный форпост Великой Руси, снова был захвачен греками, святыни и храмы были разрушены и в городе началась насильственная христианизация. 810 год заканчивался напряженно, император Никифор делал воинственные заявления, воевал с болгарским царем Крумом и грозил войной самой Руси из далекого Константинополя.
- Соберемся вместе, дойдем до Киева, там к нам присоединятся поляне, древляне, северяне с кривичами, из Арконы притекут к нам венды, живущие на закате солнца, силы немалые, с ними мы сможем взять Сурож. В это же время Крум ударит на Византию своими силами и этим отвлечет внимание императора на себя и, если мы хотим вернуть себе наши южные рубежи, то лучшего времени не будет.
Ягайло слушал князя, сидя среди его дружинников и разделял каждое его слово. Они познакомились два года назад, честолюбивый, смелый и не по годам дальновидный Бравлин очень сильно походил на своего знаменитого деда Бравлина Первого. Княжеские чаяния словно бы эхом отзывались в душе юного волхва, ибо молодость не знает ничего выше, чем восстановление справедливости.
И все же князья сомневались, кому не нравилось время начало похода, кто хотел еще подождать, чем закончится война между Византией и Болгарией, а кто сомневался в достаточной численности союзного войска. Момент был критическим, и уже казалось, что ничего не сможет заставить их поверить молодому князю и выступить единым фронтом против императорских легионов, единственный кто был уверен в этом, был молодой волхв. Оставалось главное оружие, которым не владеют даже самые смелые и отважные князья, потаенные знания, скрытые от лишних глаз, но в умелых руках становящихся несокрушимым. Поэтому молодой Ган ждал, как ждет охотник в схроне приближения дикого зверя и как ждет опытный витязь промаха противника. И когда это случилось, он уже точно знал, что задуманный еще год назад князем поход состоится.
- Чернобог уводит солнце с неба! – раздался со двора истошный женский голос.
Ягайло улыбнулся, воистину паника и баба родные сестры. Через мгновение все в тереме пришло в движение, люди высыпали на улицу и задрав голову смотрели высоко вверх, туда где черная тень луны медленно наползала на яркий солнечный диск. Даже князья, повидавшие на своем веку всякого, находились в смятении и не знали что и сказать. Волхв перевел дух, внутренне собираясь с силами, вдруг выступил вперед и громко воскликнул:
- Горе вам, князья! Гнев Перуна на вас! Ибо вы, рожденные воинами с мечами в руках, тщитесь поднять их на врагов Руси да не можете, потому как ослабела длань ваша и притупился дух. Поэтому лежат храмы наши в Суроже в руинах, братьями и сестрами нашими торгуют на базарах в Византии как скотом безсловестным и земля, некогда бывшая нашей, потому как на ней пролита кровь наших предков, уже и не наша вовсе. И наверное не будет уже нашей, потому как видно перевелись на Руси мужи, готовые постоять за нее.
Зло усмехаясь, молодой волхв пристально глядел в глаза князьям и в зрачках его плясали огни неведомого пламени, которое дарят боги лишь избранным. За ним была сила, которая меняет ход истории и слово, которое рождает сам мир. В этот день князья дали наконец свое согласие на участие в походе на Сурож.
В начале зимы сборное войско выступило из Новгорода по направлению к Киеву, с неба срывался первый робкий снег, дул холодный западный ветер и Марена постепенно вступала в свои права. Ощущение чего-то грандиозного, значительного и долгожданного висело в воздухе и бодрило дух. Ягайло в медвежьей шкуре, надетой поверх кольчуги, с притороченными с седлу шитом, мечом и копьем ехал рядом с Бравлином в окружении дружинников.
- Смотри, князь! – вдруг сказал Ягайло, указывая рукой вперед, - лоза зацвела зимой. Добрый знак! Это сам Купала указывает нам на победу над врагами.
И в самом деле, на кустах, в изобилии располагавшихся вдоль дороги, кое-где распустились яркие цветы. Эта новость во мгновение ока разлетелась среди войска, поднимая боевой дух и даря силы и уверенность в собственной правоте, а также в том, что милость богов на стороне славян. Ибо кто знает божескую волю, тот не ведает поражений.
Молодой князь с нескрываемым интересом поглядывал на волхва и вдруг спросил:
- Про затмение знал?
- Ну что ты, княже, никто не знает волю богов заранее, - отшутился Ягайло, - для того знамения и существуют.
- Твоя правда, Ган - отозвался Бравлин и одобрительно рассмеялся.
Глава 5
Зиму провели в Киеве, как и ожидалось, к ним присоединились поляне, древляне, северяне и кривичи, с Арконы пришла многочисленная дружина вендов. В начале весны неожиданно болгарский царь Крум разбил наголову войско Византийского императора Никифора и из его черепа сделал позолоченный кубок. Таким образом причерноморские колонии Византии остались без поддержки метрополии.
В походе на Сурож воинов севера воодушевляли гимны, которые пел им Ягайло. Он рассказывал о битвах прошлых столетий с греками и готами в землях Сурожской Руси и о том, как греки приходили и захватывали Сурож, а русичам не раз приходилось его отвоевывать. Это свершал и Бус Белояр, и Белояр Криворог, и последний раз восстановил древнее богопочитание и вечевую власть дед Бравлина Второго, князь Бравлин Первый.
Боевой поход славян на Сурож и города Причерноморья был сокрушающим, в течении короткого промежутка времени Бравлин пленил все земли от Корсуня до Керчи и в начале лета его рать осадила Сурож. Могучие стены города взмывались, казалось, до самого неба, зубцы городских укреплений и сторожевых башен ощетинились копьями и над некогда русским городом реяли стяги Византии. Мощные городские ворота выглядели несокрушимыми.
Утренний туман рваными клочьями полз со стороны моря, словно бы само небо спустилось в гости к своим славным потомкам. Неторопливо
