слышит за спиной голос Оли:
- Лучше поздно, чем никогда ! Доброе утро !
Иван Иванович с радостной улыбкой оборачивается:
- Никогда не говорите «никогда» ! Особенно мне.
- Ну правда, я ведь опоздала совсем чуть-чуть ! Вы не сердитесь ?
- Вы же знаете ответ, Оля… Вот, это Вам…
Иван Иванович передаёт Оле батон.
Оля удивлённо вскидывает брови:
- А почему именно хлебушек ? Теперь так принято ?
- Не судите поверхностно, Оля. Этот батон – с секретом.
Батон надрезан вдоль с одной стороны, мякоть его вынута. Иван Иванович раскрывает батон, подобно ларцу, и Оля видит уложенную внутрь чудесную розу.
Иван Иванович:
- Освободите эту пленницу. Она Ваша.
Оля, вынимая цветок:
- Какое чудо ! Неужели такое можно купить в Москве.
- Почему же нет – в любой булочной, по десять рублей.
- Я очень тронута. Спасибо.
- А я, ждучи Вас, успел проголодаться !
Иван Иванович с аппетитом откусывает от батона. Оля смеётся.
Оля:
- Так Вы сказали, что сегодня мы будем отдыхать и всячески развлекаться. И каким образом ?
- Сам ещё не знаю. Что-нибудь придумаем. Для начала сядем в автО и поедем, куда глаза глядят ! Согласны ?
Оля с улыбкой кивает головой. Иван Иванович берёт её под руку и ведёт к припаркованным автомобилям. Поводит к видавшему виды убогому Запорожцу и по-хозяйски опирается на него.
Оля:
- Боюсь, далеко он не уедет…
- А сегодня я и не планировал брать эту машину. На ней я езжу только в налоговую инспекцию. Вы правы, сегодня нам нужна машина повеселее. Пожалуй, я возьму сегодня… (Иван Иванович оглядывает машины, как бы выбирая одну их них) … вон ту малышку !
Иван Иванович показывает рукой в сторону ярко жёлтого сверкающего на солнце Порше, возле которого стоит парочка зевак, обсуждающих его достоинства. Иван Иванович подводит Олю к машине и распахивает перед нею дверь:
- Прошу !
Оля восторженно говорит:
- Вот это да ! Ай, да Иван Иванович !
Они усаживаются в кресла. Со словами «Больше солнца и воздуха для Олечки!» Иван Иванович нажимает на кнопку - крыша автомобиля начинает складываться.
Оля:
- Ой ! Иван Иванович, у Вас крыша поехала !
- В тот день, когда я увидел в Вас впервые !
Иван Иванович со словами «Больше музыки для Олечки!» щёлкает кнопками и звучит голос Стива Уандера: «No New Year day to celebrate…». Со словами «Больше газу!» Иван Иванович срывает машину с места и она быстро вливается в поток автомобилей. Песня продолжает звучать.
«No New Year day to celebrate…»
Иван Иванович и Оля едут по загородному шоссе. На спидометре - 180. Иван Иванович умело обгоняет редкие автомобили. При виде встречных машин Оля визжит и вцепляется в плечо Ивана Ивановича. Но её глаза выдают переживаемое удовольствие и азарт.
«No New Year day to celebrate…»
Иван Иванович и Оля идут плечом к плечу по опушке леса. В руках у Оли букет полевых цветов, на лице – спокойное, умиротворённое выражение. Иван Иванович что-то ей рассказывает, похлопывая себе веткой по ноге.
«No New Year day to celebrate…»
Из-за копны сена выскакивает Оля, следом за ней - Иван Иванович. На их лицах – неподдельный страх. Следом за ними выбегает корова и останавливается. Иван Иванович и Оля пробегают ещё метров 30, оборачиваются, останавливаются, смотрят друг на друга и начинают дико хохотать.
«No New Year day to celebrate…»
Порше стоит возле автомобиля ГИБДД, спрятанного у обочины дороги «в засаде». Оля сидит в машине, улыбается и с трудом сдерживает смех. Кивнув милиционеру, от него отходит Иван Иванович с весёлой улыбкой на лице. Милиционер тоже весело улыбается. Из его руки высовывается купюра в 1000 рублей. Милиционер подходит к напарнику, что-то ему говорит, показывая рукой в сторону Ивана Ивановича. Напарник смеётся.
«No New Year day to celebrate…»
Отрытая веранда ресторана, с которой открывается прелестный пейзаж: лес, река, поле. Обед Ивана Ивановича и Оли подходит к концу. Иван Иванович смотрит в меню, подзывает официанта и что-то спрашивает у него, показывая в меню пальцем. Он задаёт какой-то вопрос и Оле. Она энергично отказывается, и словами, мимикой и жестами показывая, что уже совершенно объелась.
«No New Year day to celebrate…»
Богослужение в маленькой деревенской церкви. Полумрак. Иван Иванович и Оля стоят рядом со свечами в руках. Их лица задумчивы и спокойны. Губы Оли шепчут молитву.
«No New Year day to celebrate…» звучит уже тихо.
Сумерки. Иван Иванович и Оля молча едут в сторону Москвы. Время от времени свет встречных фар «выхватывает» из темноты их задумчивые лица.
Тишина. Поздний вечер. Свет уличного фонаря на лицах Ивана Ивановича и Оли. Оля:
- Спасибо, Ваня. Ты подарил мне чудесный день…
- Всё наоборот… Ты – мне. Из тех, что я прожил, это лучший день моей жизни.
Иван Иванович подносит к губам руку Оли и целует её. Несколькими секундами спустя, Оля прикасается губами к щеке Ивана Ивановича и убегает, исчезая в темноте.
Иван Иванович шепчет ей вслед:
- Я люблю тебя, Оля !
Странницы
Иван Иванович вытирается в ванной комнате после приёма душа. Накинув халат и не причесавшись, он проходит через свою спальню и кабинет, выходит в коридор и идёт, что-то напевая, на половину Веры.
Вдруг он видит в коридоре незнакомую женщину в длинном сером платье и платочке. Женщина оборачивается на звук шагов Ивана Ивановича, делает испуганное лицо и быстро скрывается за дверью на половине Веры.
Иван Иванович:
- Что за чертовщина…
Он подходит к двери и хочет открыть её резким движением, но в последний момент останавливается, легонько стучит в дверь, приоткрывает её и заглядывает за неё. Кроме юркнувшей за дверь женщины, стоящей возле сидящей в кресле Веры, он видит и другую незнакомую женщину, одетую точно так же, как и первая. Эта вторая женщина сидит на диване и что-то вышивает.
Иван Иванович:
- Что тут у тебя, Вера ? И что здесь делают эти тётки ? Я их не знаю.
Вера быстро встаёт, идёт к двери и выходит в коридор, плотно затворив за собой дверь.
Вера:
- Иван, как ты выражаешься ! И что за вид !
- Вера, я ведь у себя дома !
- Я тоже. Но я ведь не хожу чучелом. И причесаться тебе не мешало бы.
Вера приглаживает рукой мокрые волосы Ивана Ивановича.
Вера:
- А с другой стороны, что это ты вдруг застеснялся ? Ты же часто так рассекаешь по дому и не стесняешься слуг.
- Слуги – это слуги. Они ко мне привыкли, а я к ним. А это кто ?
- Странницы. Я познакомилась с ними в церкви.
- Странницы… По-современному, бродяги, что ли ? Без определённого места жительства ?
- Ты с ума сошёл ! Такие слова ! Женщины ходят на богомолья по святым местам.
- У нас тут не святое место ! Скорее, наоборот… Да за ними нужен глаз да глаз ! Надо же – бомжихи свободно крутятся по дому ! А уйдут они когда ?
- Сестре Ефросинье через три… нет, через два дня надо быть в Казанском женском монастыре, а сестра Мария …
- А эта Ефросинься не может уехать в Казань сегодня ?
- Во-первых, Казанский монастырь расположен в Ярославле, во-вторых, сегодня она никуда не уедет – я пригласила её погостить у меня. В-третьих, сестра Мария погостит у меня неделю, а потом мы с ней вместе съездим в Валдайский монастырь помолиться чудотворной Иверской иконе.
- И она там останется ?
- Где ?
- В Валдайском монастыре.
- Это мужской монастырь.
- Ураган ! Постой-ка, ты сказала, что через неделю рванёшь на Валдай ?
- Да.
- Ты спятила – тебе же через неделю нужно на переговоры в Бельгию !
- Я уже. отсрочила визит. Кстати, там отнеслись с пониманием. В отличие от тебя.
- Боже мой ! Ещё бы они не «с пониманием» ! Каждый лишний день работает на них ! Неужели, ты не понимаешь ! Чего мне стоило устроить, чтобы они вышли именно на тебя ! И вот теперь, на финальной стадии переговоров, перед подписанием контракта… ты … Нет слов !
- Я так решила.
- Но почему, почему ты не советуешься со мной ?
- В то утро… Ты помнишь то утро, когда на начал разговор об иконах, о Евангелии, о вере … Ты был так искренен, так убедителен, так добр, так трогательно заботлив обо мне. Твои слова о любви к ближнему, о справедливости буквально очаровали меня… И я изменилась, и несмотря ни на что, благодарна тебе за это. Но ты сам ! Ты… Ты просто…
- О любви к ближнему, о справедливости…
Иван Иванович медленно опускается перед Верой на колени и целует ей руку:
- Вера… Верочка, прости меня… Ну, прости меня… Я вёл себя недостойно. Но я больше не буду, я исправлюсь ! А ты… ты… Я горжусь тобой !
Правда
Солнечный вечер. Иван Иванович и Оля сидят на скамейке в парке. Чапик сидит между ними.
Иван Иванович:
- …Сейчас отвечу…Надо подумать… Из ныне здравствующих самый великий киноактёр … это… Николсон, наверное. Кадр становится интересным и значительным, как только он в нём появляется – ещё до начала лицедейства. И как ему это удаётся - загадка. А «твой» Бандейрас, конечно, очень талантливый артист, но до Николсона ему далеко. Хотя, конечно, для рекламы чего угодно Бандейрас подходит отлично. Оля, я хочу Вас спросить, почему Вы до сего дня так и не поинтересовались, женат ли я ?
- Какая разница. Да и ответ на этот вопрос почти очевиден.
- То есть ты не строишь относительно меня никаких планов… Даже немного обидно.
- Что ты, Иван ! На что же тут обижаться ? Говорят, если хочешь посмешить Господа, расскажи ему о своих планах… Не люблю я этого – строить планы и козни. Как-то само всё складывается.
- А я вот только этим и занимаюсь… Всё планирую, планирую, планирую. На службе, в бизнесе и вообще – в жизни. А пожалуй, ты права – жить, не обременяя себя планами и кознями, и легче и веселее.
- Вот ! Значит, правильный я человек !
- Ты замечательный человек ! И интуиция тебе не изменяет – я женат. Давно. На своей однокурснице. Любви никакой не осталось. Да и была ли она раньше... А осталось только каждодневное раздражение. А ведь я должен жить совершенно иначе. Должен самому себе. Уже давно я думаю о разводе. Но в моём случае всё не так просто… Нужно некоторое время и … определённые… действия с моей стороны… чем я и занимаюсь.
- Иван, а не нужно мне всё это рассказывать. Ведь сегодня в моей жизни и в наших отношениях это ничего не поменяет. Я понимаю, что в своей жизни ты делаешь то, что считаешь нужным делать. Это естественно. Но не хочется мне встревать… в твои отношения с другими… чужими для меня людьми. Ведь ты уже большой мальчик – разберёшься самостоятельно, так ?
-… А ты помнишь того министра, на которого я похож.
- Смутно.
- Так вот, он – это я и есть.
- Правда ?! Не шутишь ?!
- Серьёзно.
- Круто ! Кому сказать – не поверят !
- Кому сказать ?
- Ну, маме, например. Хотя я ей, конечно, ничего не скажу. Она о тебе вообще ничего не знает.
- Сколько ей лет ?
- Сорок два.
- Н-да…
- Так ты меня в тот раз и приметил ? В сарафане ?
- Да, в тот день.
- А ходили слухи, что он, то есть ты, к нам по ошибке заехал. Правда ?
- Так и было…
- Значит, ты по ошибке со мной познакомился.
- Это была не ошибка, а Рука Судьбы !
- Иван, так ты запросто с президентом здороваешься ?
- Были случаи, но редко. Между мной и президентом – множество народу: вице-премьеры, премьер, люди из администрации. Я человек маленький.
- А хорошо быть министром ?
- Оля, ты не могла задать вопрос сложнее. Разве можно ответить… Ну, скажем так – глядя на любого министра, не скажешь, что перед тобой счастливый человек. Я говорю о России, о своих коллегах.
- А хорошие люди есть среди них ?
- А я – хороший ?
- Очень хороший !
- Не все так думают. И не без оснований.
- А до этого кем ты был ?
-
