у твоего опять «и опасна и трудна»?
- А то, как он мне надоел, если бы ты только знал милый, посреди ночи подскочил и побежал очередное убийство расследовать, лучше бы меня тщательнее расследовал,- Зинка приподняла немного верх своего халата,- глянь, какие прелести пропадают.
- Не пропадут, сладенькая моя,- Лешка обхватил ее за талию и начал массировать низ спины,- муженек подробности о своем ночном вызове не рассказывал?
- Да что ты,- Зинка так и млела от его грубых ласк,- но если надо, я все ради тебя выведаю у благоверного.
- Ах, ты моя, киска умненькая, - Лешка с напором решительно повалил ее на полу прихожей,- я тебя так сильно хочу.
- И я тебя, мой зверь ненасытный,- не успела Зинка докончить фразу, как люстра над их головами подозрительно заскрипев, оборвалась с крючка и угрожающе повисла на одних проводах.
-Пошли уже тогда в спальню, а то неровен час- погибнем здесь смертью храбрых любовников.
- Я готова с тобой ко всему, веди меня, Аполлон!
***
Сергей подошел к тыльной стороне общежития около девяти утра. Оглянувшись по сторонам, он легко перемахнул через невысокий кирпичный забор (сказывалась практика возвращения далеко за полночь с затянувшихся репетиций) и оказался на заднем техническом дворе, там он без особого труда взобрался по пожарной лестнице до уровня второго этажа, проник в него через разбитое окно туалета (дело вполне обыденное - у подвыпивших студентов считалось особым шиком выбить голой рукой стекло).
Быстрыми шагами он подошел к своей комнате и одним поворотом ключа открыл дверь.
С момента происшествия в парке прошла всего одна ночь, наполненная для Сергея душевными терзаниями наяву и страшными кошмарами в кратковременном сне, но только привычная и кажущаяся теперь такой уютной обстановка в комнате заставила скупым слезам скатиться по его щекам с запекшейся кровью. Вот здесь, за обеденным (он же письменный) столом прошла не одна веселая пирушка, а здесь, возле самодельного электрического «козла», он с друзьями рассуждал о смысле жизни, а за этим шкафом была спрятана верная подруга студенческой братии - шестиструнная гитара. Все это было неотъемлемой частью его вчерашней жизни, а сегодня он уже был беглецом, он был вне закона.
Не медля ни минуты, Сергей вырвал из своих конспектов пару чистых листов и присел к столу, так чтобы можно было обозревать периодически подходы к центральному входу в общежитие.
«Милая моя, добрая бабуля! Случилось так, что я был нагло оболган и подставлен в одном очень нехорошем деле. Меня обвиняют в преступлении, которое я как таковое не совершал. Всего в пару строк такого короткого письма не вместишь. Но я хочу, чтобы ты знала, что я буду находиться в совсем безопасном месте, и приеду к тебе, как только все решится и моя невиновность будет доказана. Помни: я очень тебя люблю, ты воспитала настоящего мужчину, и я это доказал. Постарайся поверить мне и не переживать особо, все образуется и я вернусь к тебе. Когда прочтешь это письмо, пообещай мне мысленно, что с тобой все будет в порядке. Я обязательно приеду. Я целую тебя, твой Сережа!»
Закончив писать, Сергей достал из своего дипломата чистый конверт(он так и не отправил письмо Андрюхе!), подписал его. После чего быстро переоделся, рассовав по карманам мелкие деньги из своей «нычки» на черный день (вот он оказывается какой!), и засел писать краткую записку своим друзьям. Но в этот момент он увидел, что к общежитию стремительно приближается знакомый ему следователь, его сопровождали два милиционера весьма грозного вида. Подскочив со своего места, он пулей вылетел из комнаты, едва успев захлопнуть на английский замок дверь. Сергей хотел сразу ринуться по уже проверенному маршруту: туалет- окно- лестница- двор, но вовремя понял, что путь будет лежать мимо внутренней лестницы, а значит, вполне вероятно, что он столкнется с милицией нос к носу. Поэтому он шмыгнул в находящуюся поблизости бытовку (благо там никого не было) и залез под разделочный стол. Через несколько секунд он услышал голос комендантши: « Я вам точно говорю - не возвращался он сюда со вчерашнего вечера, Валентина Митрофановна может это точно подтвердить, а вот и его комната».
«Вот тебе и тетя Валя, вот тебе и добрая старушка, может они попробуют, что закрыто и уйдут», - последняя мысль озарила светом надежды на спасение израненную душу Сергея.
«Так, ищите двух понятых, у меня есть ордер на его арест и обыск в комнате»- эти слова следователя, как молнией ударили в мозг Сергея.
«Эх, Протасов, кажись так твоя фамилия, зачем ты меня последнего шанса лишаешь?»- положение у него действительно было критическое: в любой момент в бытовку могли нагрянуть или жильцы, или милиция и тогда он точно попадется. Времени на раздумья не было, раздувая ноздри, как загнанный умелыми охотниками зверь, Сергей с диким воплем схватил с плиты чью- то чугунную жаровню и со всего размаха засадил ею в окно- стекло посыпалось ливнем на пол, а он, вскочив на подоконник, спрыгнул вниз.
Приземлившись на росший под окном декоративный кустарник, Сергей сразу поднялся на ноги, но дикая боль в подошвах и пояснице заставила его тут же присесть на пятую точку.
«Как же я дальше побегу, они сейчас очухаются от моего акробатического номера и запросто схватят - вот я, готов весь, что называется- тепленький, надо не сдаваться, я должен бежать ради Оли, ради бабули»,- Сергей медленно поднялся и, услышав голос сверху: «Смотрите он внизу, бегом перекрыть ему все отходы», превозмогая дикую боль побежал, хромая на обе ноги по направлению к забору.
Спрыгнув по ту сторону ограды, он не смог сдержать крика - боль была очень сильная, голова начинала тяжелеть. «Еще немного, и я потеряю сознание, надо спешить к остановке»,- сам не отдавая себе в том отчет, он выбрал единственно верное решение. Не обошлось здесь и без улыбки фортуны - троллейбус только собирался тронуться, и Сергей успел втиснуться в переполненный салон, когда двери за ним захлопнулись.
***
Протасов, повернув ключ во входной двери своей квартиры, с тяжелым сердцем переступил порог- больше всего ему не хотелось сейчас ссоры, а именно это его Зинуля после бессонной ночи могла спокойно устроить.
- Ты пришел?- Зинка окрикнула мужа из спальни, где она предавалась любимому занятию - раскладывала пасьянс,- найди в холодильники что- нибудь пожевать, сам разогреешь- не маленький.
- Хорошо, Зинуля,- Федор решил, что это, пожалуй, лучший выход, чтобы не нарваться на «разборки» с битьем посуды.
- Поймал кого, мой гениальный сыщик, расскажешь жене,- Зинка неожиданно появилась на кухне с дымящийся дамской сигаретой,- или все это служебная тайна?
- Нет, не поймал, я есть хочу,- Федор пытался найти в стареньком холодильнике хоть пару яиц для омлета.
- Тебе бы только жрать, когда мы уже, наконец, в ресторан выберемся, - Зинка нарочно стряхнула пепел в горшок с кактусом, которые он разводил на досуге,- раз денег не носишь нормальных, так хоть люстру в прихожей почини, а то она чуть людей не убила.
- Кого же, полюбопытствую спросить?- Федор убрал горшок в сторону.
Зинка резко развернулась и направилась в спальню, бросив небрежно на ходу,- соседка за спичками заходила, вот у нее есть все - шикарная машина, новая мебель, «шмотки» дорогие, а вот простых спичек не оказалось, у нас все наоборот - спички есть, а умного мужика для добывания денег в семью - нету.
Федор ничего не ответил - для дежурной ссоры он слишком устал, а отстаивание своей точки зрения отбирало в их семье слишком много сил. Есть ему, также перехотелось.
***
«Хотя бы хлеба сходить купить, так желудок невыносимой судорогой сводит, но нельзя- могу на «ментов» нарваться»,- Сергей сидел, скрючившись на большом квадратном люке, который нагрелся от теплоты проходящей под ней теплотрассы. Он доехал на троллейбусе до конечной остановки и только тогда понял, что это железнодорожный вокзал. Первой его мыслю было - купить билет и уехать в любом направлении, только подальше от этого города, но на перроне он заметил милицейский патруль и, испугавшись, поковылял в сторону складских помещений.
«Ничего, потерплю немного, ноги вон почти «попустило», только горло болит и кашель начал душить, но все это пустяки, ночью сяду на любой проходящий поезд, суну проводнику деньги и доеду как нибудь, а там- будет, что будет»,- Сергей взглянул в сторону станции и обомлел: по направлению к нему двигался патруль, сомнений не оставалось- они шли за ним.
«Скорее всего, у меня слишком мало шансов, чтобы убежать, значит надо провалиться сквозь землю»,- по началу горькая ироническая мысль внезапно стала для Сергея спасительной.
«Вниз, в колодец теплотрассы, даст Бог- не пропаду, не застряну и не спекусь»,- он нащупал руками небольшое выступление и потянул за него- люк открылся. Спускаясь по вбитым в кольца колодца ступенькам своеобразной лестницы, Сергей погружался в обволакивающую теплоту и кромешный мрак. «Прямо в преисподнюю, туда мне и дорога»- он почувствовал, как его ноги коснулись труб, а затем соскользнул под них, придвигаться дальше можно было только ползком.
«Ушел, гад, сто раз вопрос стоял о том, чтобы коммунальные службы навесные замки ставили или заваривали эти хоромы для бомжей, все без толку, а потом говорят, что им по улицам страшно ходить, да знают ли они…»- голоса сверху все дальше удалялись от Сергея, а он все полз, не останавливаясь, и только когда его голова уперлась в какое-то препятствие впереди - замер и повернулся на бок.
«Отосплюсь здесь, хоть не замерзну, а потом буду решать, что делать дальше»- впадая в пропасть к своим привычным кошмарам, Сергей почувствовал шорох под ухом и касание чего-то тоненького и острого к своей щеки.
Пошарив в темноте, он наткнулся на нечто, на ощупь пушистое - это существо сразу жалобно пискнуло.
- Проклятые крысы, прочь отсюда! - Сергей стал брыкаться изо всех сил, стремясь попасть в увертливые тельца.
- Не надо этого делать - они, когда сытые, совершенно не опасные,- раздался впереди чей-то спокойный голос.
ГЛАВА VIII
«Ведь мы живем для того,
чтобы завтра сдохнуть…»
(рок- группа «Крематорий»).
Из ненаписанного дневника Сергея Незваного:
Интересно, сколько может прожить человек, если его внезапно выдернуть из меняющийся, но все-таки, по большому счету, постоянной среды обитания и закинуть в совершенно чуждый мир, живущий по ранее не принятым ему законам? Именно проживет, а не станет существовать, ежечасно стремясь понять: как же все это с ним могло случиться и как наиболее безболезненно (а человек, по сути, всегда стремится от нее уйти) разрубить этот «Гордеев узел». Ночуя (если это можно так назвать) в холодном, заброшенном доме, мне почему-то явились в бредовых кошмарах все грехи: замученная в детстве больная кошка, над которой мы с друзьями изгалялись по своей малолетней дурости, нагло списанная итоговая контрольная по математике у симпатичной девчонки с соседней парты (в ее глазах мой авторитет при этом упал до нуля), и, наконец, Дед с багровой шеей, ухмыляющийся, с полузакрытыми глазами. Но почему ко мне не пришла моя Оленька, почему она не подскажет мне - как выйти из этого самого тяжелого положения в моей жизни, почему не присядет рядом, не положит голову на мое плечо? У меня опять сто
