посмотрел на Кирилла. Ильич тяжело вздохнул и как-то обреченно сказал:
– Надо же, кто бы мог подумать тогда в Казане, что я вот так кончу. Кончу вот так нелепо и главное не скоро.
Лучинский и Хрущев ему ничего не ответили. Они смотрели на ссутуленную фигурку старика и, каждый думал о своем. Ленин вышел медленно, словно пропал в пространстве.
***
Лысая стриженая голова, впавшие усталые глаза и совсем изношенное физически тело. Словно какой-то узник Бухенвальда, Кирилл лежал на большой кровати опутанный целым пучком проводов. Датчики были прикреплены повсюду. Он лежал смирно и не двигался. Да и ему и не хот елось двигаться. Ему хотелось просто покоя. Ему хотелось просто недвижимой стабильности, которая, как ему казалось, приносит успокоение.
«Боже мой! Мне ведь больше сотни лет! Я такой дряхлый старик! Я ведь совсем старый человек! Но думаю я как молодой мужик, но я чувствую, что мое тело уже устало жить. Оно не хочет жить. А мой разум. он так молод. Ведь я не прожил со своим телом этих ста десяти ста двадцати лет, которые обычно отмеряет природа. Какой абсурд. Человек на вид молод, но он старая развалина, которая давно должна умереть и превратиться в перегной! Нелепость. Может это и есть вечность? Может эта мука и есть вечность? Какой ни будь там памятник, стоит себе лет четыреста и так же мучается потому, как он вроде, как молод но на самом деле кусок старого камня или бронзы...» - мысли его не возмущали, они как бы возникали в сознание и тухли, словно сполохи северного сияния. Вроде ярко, но не греет и не светит.
Он лежал в палате и тихо плакал, слезы невольно текли из глаз, но эта соленая вода лишь обжигала щеки и скатывалась к подбородку.
Раздался щелчок и, дверь в палату растворилась. Это вошли Щупп и его два помощника – Лысенко и Вавилов. Кирилл грустно и немного натужно улыбнулся.
– А ботаники-косторезы? Резать меня пришли? Я к вашим услугам.
Но, никто из троицы не отреагировал на его колкое приветствие. Они, как ни в чем не бывало, начали крутить ручки своих приборов. А Лысенко, с какой-то неподдельной нежностью принялся отдирать от тела Кирилла датчики. Лучинский, смотрел на него, улыбаясь. Он тихо спросил у врача:
– Слушай, а как у тебя фамилия настоящая?
Лысенко покосился на Кирилла и, смущаясь, ответил:
– Ордыгайло...
– Вот твою мать! Конечно, лучше уж Лысенко быть, чем как там его Ордыгайло...
Вавилов и Лысенко сняли какие-то показания с приборов. Вставили в них какие-то коробки (возможно с новыми датчиками и бумагами) и вышли из палаты. Когда дверь за ними закрылась. Щупп покрутил по сторонам головой подошел к двери, словно прислушиваясь, он неестественно выгнул шею, но ничего не обнаружив подозрительного, немного успокоился и, вернувшись к кровати прижав палец к губам, кивнул на ширму, приглашая Кирилла туда пройти. Лучинский понял это как сигнал к действию.
Когда они оказались за белой перегородкой Михаил Альфредович замахал руками, словно дирижер и яростно зашептал:
– Вы понимать должны всю историчность этого момента!
Кирилл кивнул своей стриженой головой, в знак согласия:
– Да я давно уже все понимаю! Как только вот тут проснулся у вас так сразу и, понимать начал!
Щупп покачал головой и грустно ухмыльнулся:
– Вы молодой человек зря ерничаете, это все очень серьезно! Очень! Не получиться сейчас, значит земля, вообще обречена!
Кирилл пожал плечами и тяжело вздохнул:
– Ну, вы уж слишком мрачно все! Обречена! Ну, останутся они жить тут навечно ну и что? Пусть себе живут!
– А мы?!!! – вспыхнул Щупп.
– А что вы? Вы как перегной пойдете! – равнодушно-цинично ответил Лучинский.
Михаил Альфредович вскочил с кушетки.
– Да, что как перегной это ладно. Это естественно. Но они на земле вообще неестественный элемент! И этот неестественный элемент будет существовать непомерно долго! Для земли это катастрофа практически! Катастрофа!
Кирилл немного испугался такого вот агрессивного поведения врача:
– Ну, вы уж слишком? Вы о чем?
Щупп склонился над ним и зашипел:
– Не о чем, а о ком! О чиновниках! О них! Это ведь раковая опухоль человечества! Раковая опухоль, а хочет быть вечной! Но, раковую опухоль вообще-то вырезать надо, а не устраивать ей тепличные условия!
Лучинский отмахнулся от Щуппа, как от надоедливой мухи:
– Послушайте, вы как настоящий революционер говорите! Страшно аж! Чем вам-то чиновники навредили? Вы же сами вон хоть и медицинский, но вроде чиновник! – удивился Лучинский.
Михаил Альфредович на секунду задумался, но лишь на секунду, затем он выпалил, слова вылетали, словно пули из скорострельного пулемета:
– А, что они мне-то сделали хорошего?! Что?! Я сам всю жизнь бился в их непробиваемую дверь! Я с молодых лет, как только стал врачом, сразу стал разрабатывать свою систему долгожительства и параллельно систему предупреждения заболевания раком! Да. да молодой человек все это ходит очень рядом! Все рядом! Долгожительство и рак это почти одна тема! Я разрабатывал свою системы, представлял ее в различных чиновничьих инстанциях! Я написал кучу писем кучу обращений и что вы думаете?
Кирилл посмотрел в глаза врачу и понял, что тот говорит не то, что искренне, а это вырывается наружу его крик души. Лучинский тихо спросил:
– Что?!
Михаил Альфредович махнул рукой:
– А ничего! В нашей стране оказалось, все, что я делал, никому ничего не надо! Более того! Некоторые чиновники мне говорили открыто! А зачем нам бороться с раком? Пусть народ болеет больше! Парадокс?! Да?!
Кирилл, сощурившись, подозрительно буркнул:
– А вы не преувеличиваете?
– Да какой там, преувеличиваете! – выпучил глаза от обиды Щупп.
– Ну... что им выгодно, что б народ болел? – недоверчиво переспросил Лучинский.
– Да как вы не поймете! – Михаил Альфредович надулся и покраснел от напряжения. – Им выгодно! Ведь чем больше будут болеть, тем большим потребуется помощь! А это бюджетные деньги, которые можно разворовывать! К тому же каждому больному требуется куча лекарств, а это тоже льготные отчисления! Это тоже кормушка! Вот и получается, что чиновникам выгодно, что бы мы побольше, болели и поменьше жили!
Кирилл потрогал свою колючую щетину на голове и, втянув воздух ноздрями, выдавил из себя:
– Ну, у вас и теория, ужас берет, а что ж тогда они...
Щупп присел рядом с ним на кушетку и, глядя куда-то в пространство, пробубнил:
– А, что ж они спохватились? Да потому, как не крути, а все просто они как оказывается, тоже склонны к раку! Тоже, склонны к болезням! Вот такие пироги!
Кирилл покосился на врача и, помолчав, сказал:
– И, что ж вы невольно становитесь для них одной из надежд!
Щупп вытянул вправо руку и сунул под нос Лучинскому кукиш:
– Вот! Как бы, не так!
– Это почему? Вы же врач? – ухмыльнулся Кирилл.
Он понял, что этому человеку действительно эта тема очень близка и, он буквально кипит, когда рассказывает о подробностях своего научного скитания.
– Я-то врач! Но, лечить я должен нормальных людей, а не извращенцев! Моральных извращенцев!
Лучинский вновь потрогал свой ёжик на голове:
– И все-таки они люди...
Михаил Альфредович вяло махнул рукой:
– Да, но только вот они нас с вами за людей не считают!
Кирилл покосился на врача:
– И какой выход?
Щупп встрепенулся и словно ожив, склонился к Кириллу и яростно зашептал:
– А выход прост! Я понял это когда был еще молод и решил заняться проблемой долголетия и проблем предотвращения заболевания раком. Я понял это тогда, будучи зеленым и неопытным врачом! Я понял, что если и изобрету способ, по которому люди смогут жить сотни лет, то никогда не отдам его в руки чиновников, этих самодовольных и в тоже время ущербных существ, которые делают все, что бы жизнь простых людей стала невыносимой!
Кирилл невольно немного отстранился от Михаила Альфредовича:
– Как вы все-таки ненавидите чиновников, это почти паранойя. Осторожней надо. Смотрите. Да и я не думаю, что они уж такие вот зловещие как вы говорите. Они все-таки тоже часть народа!
Щупп как-то недобро и зло сощурившись, поджал губы и ответил:
– Народа? Вот и вы туда же угодили! В их ловушку! Они промывают уши, таким как вы! А ведь именно вы-то первый должны кричать о том, что эти чиновники раковая опухоль общества! Вы как никто другой это испытали!
– Да, но я испытал это от высших должностных лиц... как бы это, наверное, не совсем то...
Михаил Альфредович подскочил и вновь замахал руками, как неумелый боксер:
– Ага! А, чем наш правитель отличается, от какого ни будь, мелкого чиновника в районе?! Да ни чем! Масштабом, да и все! А остальное... Вы должны знать, он ведь не напрасно создал, этот чертов государственный список! Это государственный список попадания в будущее! Этот абсурд! Он, создал список по которому, после конкретного открытия именно того препарата который должны был окончательно получен после экспериментов с вами, так вот этот эликсир вечности смогли бы получить только чиновники! Понимаете, он в будущее собирался взять только чиновников и их семьи! Он собирался расплодить там именно их! Не композиторов, художников писателей, а именно чиновников! Управляющий персонал!
– Ну, кое-что я слышал... – вздохнул Кирилл.
– А вам это не дико?! И вообще, какое они имеют право, так вот поступать со всеми?! – Щупп стоял перед ним, как старшина пред новобранцем, подперев бока руками.
Кирилл, вздохнул и грустно улыбнувшись, ответил:
– Извините доктор, тут я в ответ спрошу, а вы, какое имеет право, так вот, поступать именно с ними? То есть, вы, разработали своей метод долгожительства и хотите его внедрить только среди простого народа, а чиновники? Они ведь тоже люди?!
– Вы передергиваете! – отмахнулся Щупп. – Во-первых! Мой метод доступен всем! Им могут пользоваться все желающие! Во-вторых, чиновники слишком ленивы! И мой метод, поскольку, он слишком много требует воли и усилий, он им не годиться. Вот поэтому они и разрабатывали химический метод! То есть, принял лекарство и стал долгожителем! Вот! А я, в первую очередь, разрабатывая свой метод, учитывал индивидуальные и общие особенности человеческого организма и способы его более рационального использования! То есть, любой человек, если будет соблюдать мои рекомендации, сможет реально продлить себе жизнь естественным путем! Естественным! Понимаете! Конечно это не четыреста лет, но до ста восьмидесяти я гарантирую продолжительность жизни! Это почти два века! Больше просто не разумно! Да и природа не предусматривает больше! Это предел! Но, зато эти почти два века человек, как говорится: живет по-человечески! Он не превращается в машину по поглощению всякой ерунды, дерьма разного, того, чего в принципе есть нельзя, а живет размеренно, красиво и главное приятно! И это все реалии! Все это возможно! Все это ждет человечество в будущем без всяких препаратов! А они? Им это не годиться! Чиновникам это не годится! При моем методе нельзя не пить, не курить, нужно вести здоровый образ жизни! Разве этот годиться чиновникам? Им нужно все сразу и сейчас! Но так не бывает! Так в жизни просто не бывает! Это абсурд! А они это не понимают! Они амебы! Перхоть человечества! Они твари! Они мрази которые мешают жить нам! Они, недалекие и мерзкие людишки, возомнившие себя полубогами!
– Ну, что вы их всех одной краской мажете! Зачем? Среди них, наверное, есть
