Ленин жЫв!

выпорхнули две тени. Михаил Альфредович в растерянности остановился. Перед ним стояли те самые автобусные мужики, злобно сверкая, мутными от пьянки, глазами.
– Ну, что папашка, защитник справедливости?! Куда спешишь-то? – угрюмо молвил один из них, который был выше ростом.
Щупп в страхе попятился назад. Пожилой врач с детства боялся грубой физической силы, поэтому любая прямая угроза вводила его в панику. Второй хулиган, который был маленький и коренастый медленно подошел к Михаилу Альфредовичу. Щупп вновь почувствовал запах сивушного перегара.
– Ты чё, как рак пятишься?! А?!!! – спросил он.
Стараясь внешне быть спокойным, Михаил Альфредович с трудом выдавил из себя нечто похожее на возмущение:
– Что вы от меня хотите?!
– Слушай дядя, какого хрена ты влез? Зачем нам все испортил?! Подумаешь, жирная баба, пробежала бы еще пару остановок! Мы бы хоть на опохмел заработали! – вновь прозвучал голос высокого.
Щупп удивленно посмотрел на мужика и спросил:
– Молодые люди, неужели вам не жаль эту несчастную? Она ведь чья-то мать и жена, а если бы у нее сердце прихватило?
– Ты чё нам тут о сердоболии, пургу метешь?!!! – завопил коренастый. – Думаешь, она тебя за спасение, добрым словом вспомнит?! Да если бы ты сам провалился, она бы первая на тебя бабки поставила бы! Понял! Первая! - и коренастый, разразился противным хриплым смехом.
– В общем, так, коль ты справедливый, компенсируй, давай нам убытки! – подвел итог разговора высокий.
– Да! А-то у нас шланги горят! – вторил ему коротышка.
Михаил Альфредович глубоко вздохнул, но спорить не решился и полез в брючный карман за кошельком. Достав из бумажника пару сотен, он протянул обидчикам. Высокий, медленно подошел и, взяв деньги, сказал:
– Слушай старик. Ты уже до седин дожил, а ума не нажил. Не лезь ты в нашем  государстве, в общественные разборки! Себе дороже будет! Честно говоря, я тебя в душе понимаю, но правды ты в этой жизни, по крайней мере, не увидишь, это я тебе говорю…  
Хулиган, говорил это с каким-то искренним сожалением. Щупп вдруг на мгновение увидел в его взгляде тоску.
«Господи к чему идем?!» - подумал врач и, смачно плюнув на асфальт аллеи, поплелся на работу.



***
     

Государственный диагностический медицинский центр имени Кости Топорыжкина, представлял из себя, огромное серое здание высотой в двенадцать этажей. Это была, довольно современная постройка и на фоне остальных стандартных облезлых пятиэтажек построенных в середине двадцатого века. Но и не только внешний вид добавлял солидности этому медицинскому предприятию. Главное, центр был секретной базой лечения и проведения экспериментов для высших должностных лиц. Для этого здесь имелся закрытый корпус с секретными палатами.
Главврач Щупп, обычно подходя к центру, любовался им. Но на этот раз после инцидента в парке Михаил Альфредович совсем скис и не смотрел на любимую больницу, причем хулиганы лишь усугубили внутреннюю тревогу врача. А главной причиной расстройств, был проклятый спец пациент из секретного бокса.
Когда он появился в больнице, никто не помнил, во всяком случае, за свою шестидесяти летнюю жизнь Щупп, (как ему казалось) знал его всегда.
Аура секретности над этим человеком была настолько сильна, что совсем малый круг сотрудников знал о его существовании. Лежал тайный субъект в отдельной секретной палате. Диагноз загадочного пациента был не известен современной медицине. С виду это был обычный летаргический сон, но при тщательном обследовании, проводимом вот уже в течение тридцати лет, это не подтверждалось. Похожими были только внешние симптомы, развитие же организма подследственного объекта, шло немного по другим, не известным науке законам. У него не было практически никакого старения клеток и расхода энергии, хотя тело и потребляло кислород. Поразительно! Но у него вообще не рос волосяной покров: ни на голове, ни на лице. Не росла: ни борода, ни усы, не росли ногти. Все говорило о том. что организм словно законсервирован кем то и экономит свои внутренние ресурсы! Что вообще делать с этим человеком, не знали даже самые светлые и выдающиеся умы медицины Народной Федеративной республики. Секретного пациента сохраняли как-то так, уже по традиции, словно мумию египетского фараона. Но это не могло продолжаться бесконечно, и все чувствовали, за загадочным пациентом скрывается  государственная тайна.
Честно говоря, Щупп уже и не надеялся, что ему придется, что-то кардинально решать с секретником до пенсии самого Михаила Альфредовича.
«Пусть с этим живым покойником уж бьется моя смена!» - рассуждал Щупп.
Спящему неизвестным науке сном мужчине, был примерно тридцать пять лет отроду. Никаких особых отклонений в развитии его организма не наблюдалось. Обычное живое тело обычного человека. Спец. пациенту присвоили секретный литер «098». Так его и называли доктора топорыженского центра, во всех секретных отчетах, отсылаемых, зачем-то в Москву. Раз в месяц у 098-мого снимали показания мозга, и легких.
Сердце же под контролем датчиков находилось круглые сутки, а отчеты по его жизнедеятельности ложились на стол Щуппу каждое утро. Зачем это надо было делать, сам Щупп не знал, но выполнял все секретные инструкции, связанные с «098».






***
       

Вот и сегодня, как всегда, после просмотра истории болезней партийных спец клиентов, Щупп нажав кнопку селектора, и попросил у секретаря суточный отчет о 098. Секретарем–советником  и первым помощником у  Михаила Альфредовича работала молодая девушка, двадцатипятилетняя Елизавета Палкина, красавица с шикарным бюстом, длинными ногами и голубыми глазами. Но Лиза вовсе не была кабинетной дурочкой, как большинство девиц ее вида, а представляла из себя, довольно образованную и эрудированную личность, с серьезными жизненными взглядами и перспективами на будущее. Именно за это ее и взял к себе Щупп. Причем по существующим моральным нормам, держать такую красотку, запрещалось. В руководстве всегда считали, что обычно таких девочек, в основном используют для постельных утех. Но Михаил Альфредович настоял перед руководством министерства здравоохранения, и там за особые заслуги Щуппа сделали исключение. И в действительности, Михаил Альфредович взял Лизу Палкину, вовсе не для своей постели. Он устроил ее возле себя  с дальним прицелом. Ведь обычно высокая и сексуальная красавица  сильно влияет на мужскую психику, а озабоченные сексом особи на этой почве нередко совершают не поправимые ошибки. «Особые» пациенты Щуппа практически все, как один, были сексуально озабочены, и Лиза могла помогать Михаилу Алфредовичу в достижении определенных целей. Похотливые начальники, партийные функционеры и сотрудники министерств, стопроцентно попадались в коварные сети расставленные Палкиной. Но, здесь нужно отметить, что никогда  спецроманы Лиза до постели не доводила, прерывая их на самом интересном месте, а Щупп никогда не просил ее заниматься сексом с спец контингентом. Оба понимали друг друга с полуслова. Щуп знал, что надо ему, а Палкина знала, что надо ей. И самое главное, что их цели совпадали.
С биографией у Елизаветы Петровны Палкиной было тоже все в порядке, а это главный зарок в карьерном росте. Прежде чем принять девушку на работу, ее несколько раз проверили по линии Федерального Министерства Безопасности, именуемого в народе Фимоба (производное эФ-эМ-Бе). Это ведомство, потом древних и легендарных ЧК, НКВД, КГБ и ФСБ рьяно соблюдала традиции своих политических предков. Но никаких изъянов в биографии Палкиной фимобовцы не нашли. Сама же Лиза пошла на эту должность, только потому, что знала, отсюда можно сделать скачек в Москву, она говорила себе – «Главное только не завышать себе цену, при этом не став шлюхой слюнявых толсторожих мужиков с огромным ресурсом власти»
В свои двадцать пять, Лиза с отличием закончила: Государственный медицинский институт и получила направление в академию с двумя годами отработки и вот уже восемнадцать месяцев, исправно выполняла обязанности секретаря-советника Михаила Альфредовича Щуппа. Последний, посвящал ее во все тайны, видя в девушке большое будущее и свою обеспеченную старость.


Лиза, услышав вызов шефа, зашла в его кабинет. На лице девушки сияла улыбка. Щупп слегка удивился хорошему настроению помощницы и вопросительно посмотрел на нее.
– Доброе утро Михаил Альфредович!
– Хм, доброе утро Лизок! Что-то случилось? – спросил он.
Обычно Палкина была сдержана на эмоции.
– Как сказать,  – загадочно ответила девушка.
Щупп отложил бумаги и откинулся в кресле, изобразив на своем лице внимание.
– Может тебе предложили замуж выйти? А ведь пора! Пора! – улыбнулся старый доктор.
– Шутите? – продолжая улыбаться, парировала вопрос девушка.
– Что тогда довольная такая? Кстати, видела, опять двух быков прислали! Ты это, девочка, распорядись, что бы у них все было по правилам. Но в тоже время не балуй  …. Эти господа… я по рожам вижу буйные и борзые…. Смотри чтобы девки медсестры с ними того… не крутили там через – чур! Мне лишние проблемы не нужны!
– Да ясно… я уже под контроль их поставила. Народ, обслуживает, надежный… думаю, дальше конфет и поцелуйчиков в шею, не зайдет.
– Ну, хорошо….. и все-таки, смотри… так, чего улыбаешься? Ответь!
Лиза вдруг стала более серьезной и присела на стул возле стола шефа. Михаил Альфредович напрягся. Обычно так она делала когда, происходило что-то важное. Палкина, видя озабоченность Щуппа, не стала тянуть.
– Михаил Альфредович, а что вы сегодня меня первым делом о ноль девяносто восьмом не спросили? Обычно в первую очередь.
Щупп замер, но промолчал.
– Может сегодня не совсем обычный день?! А, товарищ Щупп? – Лиза вновь лукаво улыбнулась.
Михаил Альфредович заерзал в кресле и спросил.
– А, что ноль девяносто восьмой, что с ним будет? Что там? Я не думаю, что ситуация кардинально могла за ночь поменяться.
Лиза еще раз улыбнулась и произнесла фразу, от которой Щуппу стало холодно, не смотря на духоту:
– Ноль девяносто восьмой очнулся, вернее открыл глаза! Правда, еще пока ничего не произнес, ни слова, но глаза открыл!
В первое мгновенье Михаилу Альфредовичу даже стало плохо. Девушка, увидев это, испугалась, подбежав к шкафу, достала бутылку с минеральной водой, налила стакан и протянула его Щуппу. Тот выпил его крупными глотками и, переведя дыхание, спросил:
– Ну, дальше, дальше, рассказывай подробно!
– В общем, сегодня в шесть утра датчики зафиксировали работу его головного мозга, незначительное поднятие кровяного давления до ста тридцати, повышение температуры тела до тридцати семи. Второе: открытие глаз и шевеление пальцев на правой руке, и левой ноге. Он начал думать! Думать начал Михаил Альфредович! Возможно это проба воспоминаний!
Щупп взволновано забарабанил пальцами по крышке стола и сказал:
– Спасибо девочка! Я знал! Я знал! Черт! Сегодня, эту бабу спасал. Эти подонки на меня напали! День необычный! Как я сразу не догадался!
Лиза слушала его болтовню и нечего не понимала - «Какие подонки? Какая баба?» Но, тем не менее, она улыбнулась.
А Щупп продолжал:
– Лиза! Никому с этой минуты никакой информации! Никому!!! Тебе ясно?!! Даже самым высокопоставленным пациентам и