Дева и чудовище

золотой и серебряной парчи, шёлка и лакированной бумаги, бархата и атласа. Стены обтянули шерстяными обоями и гобеленами. В канделябры и люстры вставили тысячи толстых свечей, горевших ярким ровным светом. Полы натёрли воском и устроили галерею для музыкантов. Нанятые в городе, а также доморощенные актёры и актрисы, готовили грандиозное выступление под руководством приглашённого из столицы режиссёра. Замок вычистили, вымыли, покрасили и отремонтировали, слугам и рабам пошили новые красивые одежды. Приглашения разослали заранее, не забыв ни одного, самого дальнего и бедного вассала; также соседям: графу Дохитскому и герцогу Эратскому. Правда, последний сообщил, что не сможет побывать на торжестве лично, но супруга с дочерьми приедут обязательно. Он извинился и прислал подарок – пару великолепных рысаков.
    В назначенное время гости начали съезжаться. Те, кто приехал заранее, ждали во дворе, пока их пригласят в дом. По мере прибытия, а также знатности и общественному положению, гости сопровождались в зал, где церемониймейстер объявлял их имена и они шествовали к возвышению, на котором восседали хозяева. Отдав дань вежливости и вручив имениннице подарки, они отходили в сторону, уступая место другим гостям.
    Эллис восседала в резном кресле рядом с супругом. Она была прекрасна, как экзотический цветок, одетая в роскошное модное платье, привезённое из столицы, украшенная великолепными драгоценностями и дорогой заморской косметикой. Она притягивала восхищённые взоры кавалеров и завистливо-ревнивые дам. Сейчас Эллис меньше всего была похожа на маленькую испуганную девочку, какой была полгода назад, на церемонии в храме, а выглядела уверенной и довольной жизнью женщиной. Леди Айскин, поздравив графиню, отметила, отойдя в сторону:
- А она совсем не похожа на несчастную овечку, отданную на заклание…
- Я бы сказал, совсем наоборот, - поддержал мать Брисс.- Она выглядит сытой кошкой в чулане со сметаной.
- А я рада, что у Эллис всё хорошо, - улыбнулась Люсиль.
    Словно почувствовав, что говорят о ней, Эллис посмотрела в их сторону. Люсиль незаметно послала ей приветственный жест и Эллис ответила вежливым кивком и благосклонной улыбкой.
- Прямо, как королева на троне, - процедил сквозь зубы Брисс. – Давно ли она чистила твои юбки, сестрица?
- Перестань, Брисс, - нахмурилась Люсиль. – Что было, то прошло. Теперь она графиня Атонианская, наша госпожа.
- И я должен кланяться и целовать ручку своей бывшей рабыне! – со злостью закончил лорд Брисс.
- Ну, во-первых, она была моей, а не твоей, а во-вторых, я никогда не считала её рабыней, так же, как и папа…
- Тише, дети, тише… - прошипела леди Айскин, с опаской косясь в сторону возвышения. – У графа большие уши и скорые на расправу руки… Говорят, он прирезал управляющего только за то, что тот посмел заговорить с графиней наедине…
- Неужели? – удивилась Люсиль.
- Да, я тоже слышал эту историю, - кивнул Брисс.
    Между тем гости прибывали и огромный зал заполнялся народом. Гора подарков на столе позади именинницы неуклонно росла. Писарь еле успевал записывать названия и вид подарков. Камеристки, принимавшие дары и относившие в общую кучу, даже запыхались.
    Церемониймейстер между тем назвал новые имена:
- Лорд Эвильсен с супругой и братом лордом Дометианом.
    В зал вошли двое мужчин и женщина. Мужчины были очень похожи, только один постарше – лет сорока, а второй младше – не больше тридцати. Оба недурны собой: высокие, статные, светловолосые, с безукоризненными чертами лиц и весёлыми карими глазами. Жена старшего, леди Эвильсен, наоборот – невысокая полноватая женщина, с миловидным, но простеньким личиком. Но супруг бережно поддерживал её под руку и относился с почтением и уважением.
    Лорд и леди Эвильсен преподнесли изумительной работы шкатулку из нефрита, а лорд Дометиан (судя по тому, что назвали его личное, а не родовое имя, мужчина имел титул, но ни землёй, ни поместьем, ни иной собственностью не владел) вручил камеристкам корзинку, в которой, на шёлковой подстилочке, спали два крупных большеголовых щенка, сопроводив подарок словами:
- Миледи, я иждивенец в доме брата и не могу одарить вас дорогим, достойным вашего высокого положения подарком. Но эти милые щенки принадлежат к хорошей сторожевой породе, выведенной нашими предками. Став взрослыми, они, возможно, защитят вас от врагов или недобрых людей… В любом случае, они могут стать добрыми и верными друзьями.
    Увидев кутят, Эллис на миг забыла о роли великосветской дамы и всесильной госпожи и превратилась в юную девушку, какой, по сути, и была.
- Ой, какие хорошенькие! – всплеснула она руками. – Я всегда хотела иметь собачку!
    И тут же смущённо покосилась на графа. Но тот и бровью не повёл на выходку супруги. Расслабленно откинувшись на спинку, он обводил зал и толпящихся под стенами людей скучающим взглядом. Эллис наклонилась к лорду Дометиану и прошептала:
- Ваш подарок, сударь, самый лучший…
- Я рад, что угодил вашей милости, - склонился в изящном поклоне лорд Дометиан.
    Эллис приказала одной из камеристок отнести щенков в покои и приставить слугу, который будет за ними убирать и кормить.
    Дометиан отошёл, уступив место следующему гостю. Девушка невольно проводила взглядом высокую стройную фигуру.

                                                                                                                                    9

    По плану церемониймейстера, вначале должен был состояться бал, затем, уставшие и проголодавшиеся гости переходили в банкетный зал, где слуги, к тому времени, успеют накрыть столы для пиршества, а после все вновь возвращались в приёмный зал, переоборудованный для представления. По окончании зрелища, гости прощались с хозяевами и покидали торжество: те, кто жил близко, уезжали домой, а приехавшие издалека оставались ночевать в специально подготовленных комнатах. Устройством на ночлег и отбытием гостей занимался дворецкий. Церемониймейстер же следил, чтобы торжество прошло, как было задумано и одобрено Его Светлостью.
    Когда представили всех гостей, зазвучала музыка, и церемониймейстер объявил начало бала. Его, по традиции, открывали хозяева. Граф подал супруге руку и вывел на середину зала.
    Танцор из графа был так себе. Да и как можно требовать изящества движений от человека, пятнадцать лет проведшего в седле и «танцевавшего» с мечом на поле боя? Поэтому, как только пол заполнили другие пары, он вернулся в кресло на возвышении. Эллис пришлось последовать за супругом. Полная горечи и досады, она с завистью смотрела на весело кружащиеся под музыку пары.
    Но долго скучать ей не пришлось. На возвышение поднялся какой-то кавалер, склонился в изящном поклоне и произнёс:
- Миледи, позвольте пригласить вас на танец?
    Эллис взглянула на супруга, и тот благосклонно кивнул.
    Танец следовал за танцем. Эллис кружилась, веселилась от души, порхала по залу яркой счастливой бабочкой, выслушивала искренние и льстивые комплименты, ловила завистливые взгляды дам и восхищённые кавалеров, и была по-настоящему счастлива.
    Но вот к ней подошёл Брисс Айскин.
- Разрешите вас пригласить, миледи, - произнёс он, сделав ударение на последнем слове. Девушка не обратила на его тон внимания, а граф скосил в сторону юного лорда скучающий взгляд.
    Эллис взглянула на красивое холёное лицо молодого человека, который не так давно ей очень нравился, и с удивлением поняла, что не испытывает сейчас к нему никаких чувств. Но всё же согласилась на танец.
    Ведя девушку в замысловатом медленном фаэдоне, Брисс вначале болтал о всяких пустяках, а потом неожиданно сказал:
- А ты выглядишь весьма довольной, Элли… С чего бы это? Твой муженёк тебя ещё не бил?
    Эллис просто опешила от такой наглости и холодно ответила:
- Вы забываетесь, сударь! Попрошу выбирать выражения!
- Ой, да брось… Разве мы не друзья? Ты уже забыла, как бегала за мной хвостиком и преданно заглядывала в глаза? Кстати, а правду говорят, что граф любит связывать и избивать женщин, прежде чем приступить к сношению? С тобой он тоже проделывал это?
- Сударь… - только и смогла выговорить Эллис, покраснев от смущения.
- Да что ты ломаешься, Элька? Не строй из себя великосветскую даму… Давно ты ей стала?
    Сдерживая гнев и негодование, Эллис процедила сквозь стиснутые зубы:
- Отведите меня на место, сударь…
- Ладно, успокойся, я пошутил… - нагло улыбнулся Брисс, и крепче сжал её руку. – Быстро же ты забыла старую дружбу… А ты ведь мне нравилась… Кстати, не возобновить ли нам старые отношения? Ты стала такой аппетитной цыпочкой, не то, что прежняя замухрышка…
    Эллис остановилась и залепила Бриссу звонкую пощёчину. Всё в зале мгновенно стихло: музыка, разговоры, шарканье ног – танцующие замерли, словно замороженные статуи. Взоры всех обратились к бледному Бриссу и красной от смущения и гнева Эллис. Поэтому мало кто заметил, как исказилось от гнева лицо графа Атонианского, как он встал и стремительно направился к супруге.
- Вы наглец, сударь, - звонко прозвучал в тишине голос девушки. – Вас мало убить за эти слова!
- Я сейчас это и сделаю, - вставил граф, возникая рядом. – Что случилось? Он оскорбил вас, сударыня?
- Не только…
    Схватив наглеца за грудки, граф выхватил кинжал.
- Я отрежу твою тупую башку, щенок, и насажу на копьё, которое выставлю на крепостной стене, - прорычал он.
    Эллис, зная крутой и скорый на расправу нрав супруга, повисла у него на руке.
- Милорд, не убивайте его! Он просто глупый невоспитанный мальчишка! – испуганно воскликнула она.
- Неужели?! – глаза графа с яростью сверлили юношу, и тот сжался под этим гневным взглядом, как сдувшийся шар. – Вы прощаете его, сударыня?
- Да, да, прощаю…
    Губы графа зловеще изогнулись, но Эллис уже знала, что так он улыбается.
- Что ж… Пусть живёт… Я и не собирался его убивать, ведь он мой гость. Я хотел напугать его и, по-моему, мне это удалось…
    Брисс, и правда, стоял бледный и дрожащий, как осинка на зимнем ветру.
- Не соизволите ли попросить у дамы прощения, сударь? – грозно вопросил граф. – Хотя миледи простила вас, но я хочу услышать эти слова.
- П-простите, с-сударыня… миледи… - губы Брисса дрожали, и он заикался от страха. – Нижайше прошу простить… моё недостойное поведение… Я больше не буду… - закончил он совсем по-детски.
- Конечно, не будете, сударь, - усмехнулся граф, и от его улыбки Брисс едва не грохнулся в обморок. – Сейчас же покиньте мой дом, и больше никогда не приходите сюда без специального вызова. Отныне вы здесь нежелательная персона.
    Брисс неуклюже поклонился, и, втянув голову в плечи и опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом со знакомыми, поспешил вон из зала. Граф взял Эллис за руку и подал знак музыкантам. Вновь зазвучала музыка и бал продолжился. Но танцующих было мало, в основном, молодёжь. Старшее поколение, собравшись группками, обсуждали происшествие. Никто ничего толком не знал, но уже родились и поползли слухи, один невероятнее другого.
    К Эллис робко приблизилась Люсиль и, отвесив глубокий поклон, тихо спросила:
- Можно вас на несколько слов, миледи?
    Граф покосился на юную леди Айскин, но не стал возражать. Эллис спустилась к бывшей подруге и отошла в сторонку.
- Ради всех святых,