Записки опера особого отдела

претензия: не смог предотвратить, ты допустил утечку. Даже если ты и раскрутишь эту тему, то героем будем дядя Ваня, - Мухин имел в виду полковника Иващенко, - потому как он недавно приступил к должности и под его руководством раскрыли преступление. А ты рискуешь вовремя получить майора. Вот так вот, у нас, как в армии, инициатива наказуема.
  - Исходя из твоей логики, безопасней тогда вообще ничего не делать? - возразил ему Чернов.
  - Конечно. Посмотри на меня, я никогда по службе не высовывался, минимум отчетности даю, и все идет гладко. Старшего опера получил вовремя, майора - вовремя. Подполковника получу как "ликвидатор-чернобылец". А потом переведусь на юг, пробью себе должность старшего оперативного дежурного и до пенсии ни клят, ни мят. Работа - сутки через двое, КГБ-шная ксива и все льготы.
  - Заманчиво, но, к сожалению, для меня не подходит, - улыбнулся Игорь, - во-первых, в Чернобыле я не был, по прежнему месту службы в плане стоял на октябрь, но в сентябре меня отправили сюда. А во-вторых, поскольку таких заслуг перед Родиной, как у тебя, я не имею, то единственный выход получить подполковника - это стать начальником.
  Игорь засмеялся. Он знал, как ревностно относится Мухин к служебным успехам других оперов и, поэтому решил немного его позлить. У Игоря с Виктором были хорошие отношения, они часто отмечали праздники семьями, на многие вещи в жизни они смотрели одинаково, но отношение к службе у них было разным. И в этом плане старший товарищ не был авторитетом для Чернова.
  - Тогда Бог в помощь, - категорично закрыл тему майор.
  Они пообщались еще минут десять, и Игорь вернулся в свой кабинет. У него уже созрел план действий. Посвящать в него своих начальников он не хотел, был уверен, что его не одобрят. А ждать ответов на запросы уже не видел смысла.
  Чернов набрал номер телефона вычислительного центра.
  - Капитан Бондаренко, слушаю вас, - услышал он в ответ.
  - Владимир Федорович, капитан Чернов беспокоит, мы сможем сегодня встретиться и поговорить наедине? - спросил Игорь.
  - Да, подходите сегодня к восемнадцати часам в вычислительный центр, я здесь буду один, - после небольшой паузы ответил Бондаренко.
  - А где будет ваш охранник? - уточнил Чернов, имея в виду Лобанова.
  - В восемнадцать часов у них ужин, а потом баня, так что часа полтора-два его не будет.
  Ровно в восемнадцать часов капитан Чернов зашел на вычислительный центр. Бондаренко встретил его на входе и сразу же предложил пройти в отдельную комнату. В маленькой комнатушке без окон горел тусклый свет. Вдоль стены стоял полупустой книжный шкаф, посреди комнаты - стол и два табурета. Вешалку заменяли два гвоздя, вбитые в дверь изнутри.
  - Прошу к столу, - пригласил Чернова гостеприимный хозяин. На столе лежала фляга со спиртом, два стакана, кусок бело-розового сала, соленые огурцы и нарезанный хлеб.
  - Это в целях конспирации. Вдруг кто зайдет, то не будет задавать лишних вопросов, что мы тут делаем, - пояснил капитан, видимо, не забыв, что когда-то дал согласие на сотрудничество с Особым отделом. Игорь снял шинель, поправил волосы и в свою очередь поставил на стол свою бутылку спирта, которую предусмотрительно захватил с собой, выходя из кабинета. Это были издержки оперативной работы: на Севере без бутылки откровенные разговоры не получались.
  Гостеприимный хозяин сел за стол, по-деловому открутил пробку на фляге и протянул ее Игорю.
  - "Шило" наливает каждый себе сам, - пояснил он гостю.
  Игорь налил себе четверть стакана, немного разбавил спирт водой и накрыл его ладонью. Бондаренко посмотрел на эту процедуру и одобрительно заявил: "Наш человек".
  Себе он налил почти полстакана, чисто символически добавил воды, но стакан ладонью не накрывал. Жидкость моментально помутнела. Затем, чокнувшись, произнес стандартный тост: "За все хорошее", - и залпом осушил содержимое. Чернов последовал его примеру.
  - Закусывайте салом, я сам его солю по своему рецепту, - с гордостью предложил инициатор застолья.
  Сало действительно было вкусным. Поговорив несколько минут на кулинарные темы, Бондаренко взял опять в руки флягу. Не спрашивая согласия, он налил себе спирт и передал флягу Чернову. Увидев, что гость последовал его примеру, он произнес следующий тост, мало отличающийся оригинальностью от предыдущего:
  - За тех, кто в море, - и залпом осушил стакан.
  Игорь тоже сделал глоток из своего стакана и принялся делать бутерброд с салом. Бондаренко вытер рот ладонью, взял кусочек хлеба и занюхал им. Потом положил его на место и, похлопав Чернова по плечу, довольно произнес:
  - А ты, я смотрю, нормальный мужик. Чего вашего брата только в войсках боятся - не знаю. Ничего, что я на "ты" перешел? - Игорь молча кивнул в знак согласия. - Твой предшественник тоже классный парень. Никогда не отказывался со мной выпить. А у нас ведь, у авиационных моряков, без этого дела разговор с новым человеком никогда не завяжется, - капитан показал жест в виде оттопыренных большого пальца и мизинца, а затем продолжил: - А правда, что в полку Бе-12 особист вообще не пьет?
  - Правда, - ответил Игорь.
  - Неужели болеет? А ведь молодой такой, - Бондаренко с сожалением покачал головой.
 -Да нет, он здоров, как бык. Просто спортсмен, у него каждый день тренировки по рукопашному бою, вот и поддерживает форму.
  - Бедная его жена, непьющий мужик - это хуже, чем пьющая женщина, - многозначительно констатировал старый капитан и взял опять флягу в руки.
  - Подождите, - перебил его Чернов, - такими темпами мы и о деле не успеем поговорить.
  Бондаренко нехотя закрутил пробку и с недоумением спросил:
  - Да чем же я могу быть тебе полезен? К полетам отношения не имею, на боевую службу меня не берут, к секретам не допущен.
  - Это как сказать, не допущен. Командиру помогали же с секретной диссертацией.
  Бондаренко изменился в лице.
  - Да чем там я помогал? Он давал только расчеты сделать, а саму диссертацию я даже не читал, триста лет она мне нужна, - оправдываясь, возразил Бондаренко.
  - Тем не менее, ее содержимое ушло налево, - пошел ва-банк Игорь.
  - Этого не может быть, он давал мне тетрадь, я делал расчеты и сразу возвращал ее назад.
  - Вы сами делали расчеты, лично?
  - Нет, Лобанов, он и так сидит целыми днями без дела.
  - А вы при этом присутствовали?
  - Нет, отдавал тетрадь ему, он у себя в комнатке что-то мудрил, а потом заносил данные в машину. Если честно, я ведь на ней никогда не работал и даже не знаю, как ей пользоваться. А Лобанов в «Бауманке» с ней имел дело.
  - А куда вы девали потом эти расчеты? - не унимался опер.
  - Сначала отдавали Шкилеву. Потом Лобанов перенес их на дискету.
  - А где вы нашли компьютер и чистую дискету?
  - Лобанов ездил в отпуск, там у него то ли знакомые, то ли родственники с компьютером. Им он отдавал распечатки ЭВМ, а те переносили их уже на дискету. Но по расчетам ведь ничего не поймешь, там одни голые цифры.
  - Где комната Лобанова? - быстро спросил Чернов.
  - Там, - рукой показал Бондаренко на противоположную через коридор дверь.
  - Покурите в предбаннике, чтобы Лобанов не зашел, мне нужно осмотреть его шхеру, - сказал Игорь.
  - Она закрыта, возьмите вот второй ключ,- капитан показал на стену, где на гвозде висел запасной ключ.
  Комната была такая же, как у Бондаренко. Там стоял старый диван, письменный стол со стулом и шкаф. Игорь быстро заглянул в шкаф. Там висела парадная форма Лобанова и спортивный костюм. В нижнем выдвижном шкафчике лежали кеды и бескозырка в целлофановом пакете. В выдвижном ящике стола были пакет леденцов, пачка сигарет, карандаши и магнитофонные кассеты. На столе стоял маленький телевизор, магнитофон и электрочайник. "Неплохо устроился", - подумал о Лобанове Игорь, зная, что ничего подобного нельзя хранить у себя другим военнослужащим срочной службы. В тумбе стола лежали рулоны бумаги с расчетами. Не исключено, что это были расчеты по диссертации. Оставалось только осмотреть внутреннюю часть дивана. Игорь поднял сиденье и увидел там одеяло, подушку и две простыни. У него наступило разочарование. Хотелось найти что-то большее, но сам он не знал, что ищет.
  В тот момент, когда уже начал опускать сиденье дивана, Чернов случайно заметил, что фанера на днище дивана немного выгнута и не закручена шурупом. Он приподнял незакрепленный край и засунул руку под днище. Пальцы нащупали какой-то пакет. Игорь быстро вытащил его и развернул. В газету была завернута тетрадь. По первым записям Чернов сразу понял, что это рукописная копия диссертации командира полка. Написана она была рукой Лобанова, он запомнил его каллиграфический почерк, читая в казарме автобиографию. Удивительным было лишь то, что работа начиналась не сначала. Было такое ощущение, что это продолжение диссертации. Чернов быстро завернул тетрадь в газету и положил ее на место. Затем, поправив все, как было раньше, вышел из комнаты. Замк-нув дверь, он подошел к Бондаренко, чтобы вернуть ключ. Тот стоял на пороге здания и курил.
  - Ну что, нашли что-то? - обиженно спросил он Чернова.
  - Да нет, видимо, вы правы, - ответил ему Игорь, - я тоже не верил, что отсюда что-то может уйти.
  - Ну, а я что говорил?- воскликнул Бондаренко.
  Посмотрев на взволнованного капитана, Игорь понял, что в беседе с этим открытым человеком вел себя слишком прямолинейно, даже грубовато, и ему захотелось снять установившееся напряжение. Он подошел к столу налил спирт в стакан и предложил:
  - Федорович, а давайте выпьем за вас! Исключительно благодаря таким честным и порядочным людям, как вы, держится наша авиация.
  Бондаренко довольно заулыбался: не часто ему приходилось слышать комплименты в свой адрес. Он, конечно, уловил лесть в словах гостя, но ему все равно стало приятно.
  После очередного стакана Игорь почувствовал коварное действие спирта, который действует на голову и ноги с некоторым опозданием. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, он быстро стал одеваться.
  - Может, на "посошок" еще по чуть-чуть? - предложил разомлевший Федорович.
  - Можно, но только сразу пойдем по домам, не нужно, чтобы матрос видел пьяных офицеров, - из последних сил держа себя в руках, согласился молодой капитан.
  - Наши матросы не такое видели!
  - Будет лучше, чтобы нас он не видел. Вы же не хотите, чтобы он разнес по гарнизону, что у вас есть общие дела с особистом? И не надо говорить ни ему, ни командиру о нашем разговоре.
  - Могила, - кратко закончил Бондаренко, наливая очередную порцию спирта в свой стакан.
 
 
  ГЛАВА 7
 
  Утром Чернов проснулся с сильной головной болью. Усилием воли он восстановил в памяти весь вчерашний разговор и решил, что необходимо доложить полученную информацию начальнику. Однако в стране был введен "сухой закон", и появляться с запахом перегара в Особом отделе ВВС флота было равносильно самоубийству. Игорь посмотрел на часы, было без четверти восемь. Звонить Можайскому на работу не было смысла, так рано в кабинете без нужды он не появлялся. Чернов набрал номер домашнего телефона начальника, через несколько секунд тот ответил бодрым голосом:
  - Слушаю вас.
  - Доброе утро, Андрей Викторович. Кажется, я нашел того, через кого произошла утечка.
  - Не нужно о таких вещах говорить по телефону, -