красивые формы и выставляло напоказ одетые в черные капроновые колготки длинные ноги. Рядом с ней стояла эффектная, ухоженная женщина лет сорока со светлыми волосами, как у Никиты, убранными сзади в прическу в виде ракушки. Перед женщиной лежала разделочная доска, на которой была нарезанная кубиками картошка.
- Знакомься – это Валерия, - представил молодой человек Леру, – она учится с нами в университете. А это моя мама – Вера Глебовна. С Соней вы уже знакомы.
- Здравствуйте, - поздоровалась со всеми Лера и шагнула внутрь.
- Добрый вечер, - учтиво ответила ей женщина, а Соня лишь небрежно кивнула головой, аккуратно положив кусочек яблока в рот таким образом, чтобы не смазать на губах помаду.
На Вере Глебовне уже было надето нарядное облегающее платье с длинными рукавами из плотного черного материала, которое очерчивало ее женственную фигуру. По краю круглого выреза и низу рукавов шла золотая вышивка в виде переплетающихся стеблей растений с мелкими цветами. Поверх наряда был повязан фартук, чтобы не испачкаться при готовке. Женщина уже была полностью экипирована к выходу, оставалось только накинуть пальто, и можно было отправляться в гости.
- Давайте я Вам помогу, - Лера подошла к столу. Ей не хотелось, чтобы мать Никиты, не дай бог, посадила бы пятно на такое изысканное платье. – Что нужно делать?
- Хорошо, Лерочка… - голос Веры Павловны звучал ровно и дружелюбно. – Можно я буду Вас так называть? – сделала она отступление и, получив кивок от девушки, продолжила. – Возьмите еще одну доску и нож из ящика стола возле плиты и присоединяйтесь ко мне. В оливье осталось только нарезать морковь и лук, положить зеленый горошек, заправить майонезом и можно подавать на стол. Да. И наденьте, пожалуйста, фартук. А то мне будет неловко, если Вы испортите это замечательное платье. Никита, - обратилась она к сыну, - достань, пожалуйста, салатник с верхней полки шкафчика.
Вежливая манера говорить, мягкость и неторопливость речи, достоинство и сдержанность, сквозившее в каждом ее движении вызывали невольное уважение к этой женщине и рисовали образ дамы из высшего общества.
Лера направилась в сторону кухонного гарнитура за необходимыми ей предметами. Было приятно, что хотя бы один человек оценил ее платье. Выдвинув встроенный ящик, она рассматривала его содержимое в поисках удобного для нарезания овощей ножа. В это время подошел Никита и, встав на цыпочки, потянулся вверх за салатником. При этом его бок скользнул по Лериной руке и прижался к ее плечу, вызывая волнение и приятную дрожь во всем теле.
Похоже, это не ускользнуло от внимания Сони, потому что послышался звук резко отодвигаемого стула.
- А что мне делать? – проявила она вдруг интерес к готовке.
- Можешь пока нарезать лук, - предложила Вера Павловна.
Никита нашел то, что искал, и закрыл дверцу шкафчика. С его уходом ушло и тепло, которое окутало Леру. Девушка не двигалась, вдыхая слабый запах его одеколона и смакуя приятные ощущения внутри себя.
- Лу-у-ук… - протянула Соня. – Я не могу. Я плохо переношу его запах. У меня аллергия на него.
- Извини, не знала, - слегка удивилась Вера Глебовна. - Твоя мама ничего мне об этом не говорила. Я тогда сама это сделаю.
- Я нарежу, - вступила в разговор Лера, обернувшись и нарушив тем самым обволакивающие ее мужские чары. – Вам еще на люди идти, а мы все равно дома останемся.
- Спасибо, Лерочка. Все на столе, - поблагодарила ее мать Никиты, и Лера перехватила брошенный на нее мрачный взгляд Сони. - Сонечка, разложи тогда, пожалуйста, колбасу и сыр на тарелки.
Каждый занялся своим делом, и какое-то время в помещении царила тишина, нарушаемая лишь стуком ножей. Лера скосила глаза. Никита стоял, облокотившись о подоконник, и невидящим взглядом смотрел на их стол. Его мысли витали далеко отсюда.
- Добрый вечер, девочки, - раздался вдруг с порога кухни мужской бас. От неожиданности Лера чуть не выронила нож из рук. – С наступающим!
В дверях стоял коренастый, плотного сложения мужчина в черном костюме и галстуке. На голове у него был короткий ежик, как у боксеров, и Лера вдруг четко представила его в спортивном костюме, кроссовках и почему-то с битой в руках. Его рот улыбался, но глаза колко оглядывали окружающее пространство, вызывая желание забиться подальше в угол или быть как можно меньше заметней.
- Николай! - мягко пожурила его Вера Павловна. – Нельзя же так неожиданно появляться из-за угла! Ты напугал нас.
- Извини, Верочка, - при этом голос мужчины смягчился, потеплел, а в глазах промелькнула нежность. – Я не хотел. Просто пришел напомнить, что нам выходить через полчаса, если не хотим опоздать к Журбиным.
- Скоро освобожусь. Кстати, познакомься – это Валерия. Она учится в одном университете с Никитой.
- Николай Владимирович - отец Никиты, - небрежно кивнул мужчина.
- Очень приятно, - ответила девушка, и тот, посмотрев еще раз в сторону жены, исчез из поля зрения.
Леру поразил необычный контраст между родителями Никиты. Если ее мама и папа были, как говорится, два сапога – пара, гармонично дополняющие друг друга, то этот союз вызывал чувство несоответствия. Рядом с интеллигентной и воспитанной Верой Глебовной она представляла себе такого же культурного и образованного мужчину, способного разделить с ней ее взгляды, пристрастия и настроения. Но Николай Владимирович производил впечатление человека, который предпочитает проводить время в банях или кабаках за разгульными застольями, но никак не слушая классическую музыку в какой-нибудь филармонии.
- Если я не нужен, то пойду, посижу в комнате с папой, - оторвался от подоконника Никита и, подцепив двумя пальцами кусочек копченой колбасы с тарелки, которую практически закончила оформлять Соня, отправил его в рот.
- Не хватай со стола! – сделала ему замечание Вера Глебовна, но Лера перехватила ее гордый, любящий материнский взгляд.
Никита лишь подкупающе улыбнулся всем троим, вызвав тем самым у Леры щемяще-восхищенное чувство в душе, и вышел из кухни.
Девушка на минуту погрузилась в сладкие мысли о нем, устремив невидящий взор в ту сторону, куда он ушел, но вернувшись к действительности, столкнулась с холодным, хмурым взглядом Сониных серо-зеленых глаз.
Леру передернуло, как от озноба, и чтобы скрыть свое смятение, она уставилась в разделочную доску, возобновляя работу ножом с удвоенным рвением.
- Скоро уже ребята начнут собираться, - услышала она голос соперницы. – Пойду, займусь сервировкой стола.
И подхватив тарелки с уложенной на них веером колбасой и сыром, Соня отправилась вслед за Никитой, вызвав тем самым у Леры двойственное чувство. С одной стороны девушка завидовала тому, что та будет находиться рядом с предметом ее воздыхания, но в то же время она испытывала облегчение от мысли, что Сони не будет рядом, и никто не будет давить ей на нервы.
- Лерочка, - нарушила молчание Вера Глебовна, - Вы учитесь вместе с Никитой и Соней в одной группе?
- Нет, - отрицательно помотала она в ответ головой. – Я на втором курсе факультета иностранных языков.
- Вот как?…
На какое-то время воцарилась тишина.
- Вам нравится там учиться?
Лера неопределенно пожала плечами:
- Не то, чтобы нравится… - попыталась объяснить она. – Скорее жизненная необходимость и желание выбиться в люди. Но мне не приходится особо напрягаться, - честно призналась она. - Я вдруг поняла, что быстро усваиваю все нюансы иностранной разговорной речи. Особенно легко мне дается английский.
«Как будто он уже сидит в моей голове», - добавила она про себя. Этот факт немного ее обескураживал, ведь в школе она не была в числе отличников по этому предмету и не проявляла к нему особого интереса. А сейчас порой возникало ощущение, что английские слова или фразы просто всплывают в ее сознании.
- Я тоже закончила в свое время Казанский институт культуры и искусств, - поделилась своим прошлым Вера Глебовна. – Оба моих родителя были искусствоведами, и я не видела иной дороги, как только пойти по их стопам. Правда по специальности так и не работала. Вышла замуж, родился Никитка, и я посвятила свою жизнь сыну и мужу. А Ваши родители? Они кем работают?
Лера замялась. По сравнению с потомственной образованностью Никитиной семьи, ей хвастаться было нечем.
- Папа – слесарь на заводе, мама убирается по вечерам в магазине.
Ответ был короток и ясен. Добавлять тут было нечего. Девушка ссыпала измельченный лук в миску с оливье.
- Значит Вы вдвойне умница, раз смогли пробиться в университет на такую специальность, - поддержала ее Вера Глебовна, и Лера посмотрела на нее с благодарностью.
Мать Никиты открыла банку с зеленым горошком и добавила его в салат. Лера принялась нарезать морковь.
- Ваши родители родились в Петербурге? – продолжила разговор женщина.
- Да, они коренные жители в третьем поколении. Я слышала, что папина линия ведет свой род от обедневших дворян.
Вера Глебовна кивнула головой и, выбросив пустую банку в мусорное ведро, отошла к окну и встала так, чтобы быть лицом к собеседнице.
- Люблю этот город, - задумчиво произнесла она. - Я влюбилась в него, когда приехала сюда на практику много лет назад. Есть в нем некое особое очарование. Если бы не замужество, то давно переехала бы сюда, но у Николая в Казани был свой бизнес.
- А мои родители отпраздновали в прошлом году серебряную свадьбу, - похвасталась Лера.
Она считала, что сей факт говорит об их достоинствах. А ей так хотелось вызвать уважение этой женщины к ним!
- Передай наши поздравления! – искренне порадовалась за них мать Никиты. – Долгие браки нынче - большая редкость. Я вижу, ты их очень любишь.
- Очень! – подтвердила девушка. – У них есть, чему поучиться. Я тоже хочу иметь такую крепкую семью, как у моих родителей. А еще не меньше троих детей…
Лера зарделась и смутилась от собственной откровенности. Что это на нее нашло? Даже не глядя, она чувствовала на себе внимательный взгляд Никитиной мамы.
- У тебя есть еще братья и сестры?
- Нет, - Лера взяла последнюю морковь. В ее голосе послышалось сожаление. - Папа с мамой очень хотели, но бог им не дал. Я всегда в этом завидовала другим. Может быть, поэтому я хочу иметь большую семью.
В дверях вновь появился отец Никиты.
- Вера… - начал было он, но жена его прервала.
- Да, да, Николай. Еще пару минут.
И тот нехотя ретировался.
- Идите, Вера Глебовна, - сказала Лера. – Я сама здесь все доделаю.
Женщина пару секунд колебалась, но затем приняла решение.
- Спасибо, Лерочка, - поблагодарила она, снимая фартук и вешая его на крючок возле холодильника. – Картошка на плите. Ее нужно только отварить. Мясо в духовке. Пусть потомится еще минут сорок. Если что понадобится, попроси Никиту. Желаю вам хорошо встретить Новый Год!
Заправив салат майонезом, Лера выложила его в вазочку и принялась мыть грязную посуду, оставшуюся на столе. За шумом льющейся воды она не услышала, как на кухню вошла Соня, и заметила ее только после того, как обернулась.
Девушка вздрогнула от неожиданности и замерла на месте.
Соня стояла возле стола со скрещенными на груди руками, облокотившись на высокую спинку стула, и в упор смотрела на Леру. В ее глазах читалась крайняя степень раздражения и скрытая угроза.
- Втираешься в доверие к родителям Ника? – неприкрытый сарказм в ее голосе
