Переплетение

хренушки, дохнуть пока не собираюсь. Так и напишу, что подожду воссоединения Южной Либрии с Северной. Его это так злит!
Так, дальше Её Величество также интересуется моим здоровьем и оповещает о смерти своего следующего наследника. Бедный мальчик, и он не дождался короны. При возможности принесу августе свои соболезнования. И не дайте ей Боги пережить всех своих детей. Передо мной тогда ответите.
Чума. А…
По столице прошлась чума, до нас не дошло, гран мерси. Придворные разбежались по своим замкам и поместьям. Простые горожане просто мрут. Бедняги-доктора лечат, а потом тоже мрут. Монахи и монахини молятся. Жрецы приносят жертвы. Нихрена не помогает. Смерть забирает всё, что видит. За последнюю неделю сучка собрала, я бы сказал, дивный урожай, вот мной и побрезговала.
За Седым морем появился художник, открывший новое слово в живописи. Говорят, его творения просто великолепны.
В городке по названием Арен разразилась гроза, что может стать началом конца, как говорилось в пророчестве Синеглазой Элинды. Я в это не верю, но многие уже сейчас начинают шить себе саван. Идиоты, шли бы лучше девок попортили, для здоровья полезнее.
А я с утра жевал кашу со вкусом старой подошвы. Эх, сюда бы нежную телятинку в либрийском сливочном соусе. Нет, блин, у монахов вечный пост, дери их.
Чего мне действительно не хватает, так музыки. Помню, тогда при дворе играл чудесный скрипач, играл, сволочь, так, что хотелось вырвать сердце, скомкать и выбросить, будто неудачную главу книги.
И любви с теплом тоже не хватает, как любому нормальному человеку. И вообще я устал, всё снова болит. Боль – такая же сука, как и смерть, только с зубами.
Прошло шестьдесят четыре года три месяца и шесть дней с момента моего добровольного заключения.[/i]


2. Все чудовища в голове.

Лисса оторвала взгляд от пожелтевших страниц. Старый кошмар,  старый друг, человек из монастыря вернулся, принёс в её копилку новую страницу. Слова, живые, настоящие сочились сквозь пальцы прямо в душу. Не остановить, не остановить. За это, за это можно/хотелось отдать/продать жизнь/душу. Всё.
"Я найду тебя, слышишь. Соберу по страничкам всего. Изучу, прочту. И ты станешь моим. Я найду тебя до того, как пойду за тобой, обещаю. А пока буду просто жить".

Минул месяц, всё случилось так, как предполагал Греко. За ним стали усиленно следить, а Лиссу отправили прямо туда, где ей меньше всего хотелось быть. Ко двору, где ей сразу найдётся будущий супруг. Конечно, найдётся, юность всегда в цене. Старшие сёстры, которых Лисса совсем не знала, давно были там, их всё устраивало. Но не Лиссу и не тех, кто её окружал. Греко, архивариус, тётка с вышиванием. Им всем не хотелось, чтобы проклятый двор испоганил этот невинный дикий цветок. Но решения принимали не они.
Последние дни Лисса провела в парадной зале. Там она откровенно поговорила с портретами своих предков. С горцем Даном, его супругой Лидерией… Лисса говорила, говорила, не надеясь на ответ. Один из портретов, казалось, ответил. Не словами, мазками кисти, синими глазами, от которых десятки девичьих сердец вырвались из груди и бросились в топку, будто неудачные главы книги.
А ночью вылезла из окна и рванула к тому дубу. Греко пришёл, не смог не придти. В юности ведь всё гораздо проще, и гораздо сложнее, и как в последний раз. Горячие объятья, кровь, отбивающая бешеный танец от сердца к вискам. Глаза становятся жадными, руки – требовательными. И никто не объяснит нам, старым дуракам, почему эти двое замерли, будто поражённые молнией, отстранились, посмотрели в души друг друга через глаза, а потом разошлись не оглядываясь, чтобы расстаться навсегда.

Матушка встретила свою девочку со всей весёлой горячностью, свойственной её ветреной натуре. Стоит уделить некоторое время для рассказа об этой удивительной женщине, прозванной современниками Дворцовой Авантюристкой. Родилась эта леди в семье средненького такого графа с небольшим поместьем и двумя деревеньками, и была она в этой семье третьей дочерью из пятерых детей. С синеглазым бароном Баренже Линель познакомилась на дороге. Всё случилось как в девичьих грёзах: на повозку напали, а доблестный барон со своими людьми спас прекрасную леди. Точнее, баронесса предпочитала так думать и рассказывать всем, кто желал слушать. Что же случилось в действительности, мы не узнаем. Так или иначе, дальше была весёлая пышная свадьба, четыре прекрасных дочери, но закончилось всё печально, барон умер при походе в де Сант. Через год траура баронесса Баренже со своими старшими дочерьми отправилась ко двору. Там и началась её новая весьма насыщенная жизнь.
Естественно, состоялся и разговор, которого Лисса мечтала избежать. Его целью было выяснить, как далеко зашли те встречи у раскидистого дуба. Пришлось говорить честно и откровенно, чего в дальнейшем Лисса больше не делала. Изменились обстоятельства.
– Нет, эти ухаживания не успели зайти слишком далеко.
Линель задумчиво побарабанила ноготками по полированной поверхности изящного стола, за которым сидела.
– Это же просто замечательно! Юность, украшенная невинностью. Милая моя, мы найдём тебе такого супруга, о котором остальные  даже мечтать боятся. Только сейчас у меня появились две кандидатуры. Хочешь послушать?
Лисса обречённо кивнула.
– Первый вариант не так привлекателен как второй. Он отличается скверным нравом и полным пренебрежением к окружающим. Увлекается различными историческими изысканиями, военными походами и дворцовыми интригами. Единственный плюс – он кузен короля и обладает титулом герцога. Второй же его племянник и племянник короля. Соответственно, обладает титулом принца. У него приятные манеры, но он несколько беспечен в денежных делах. Решать прямо сейчас не обязательно. Но ты подумай.
Лисса подняла на мать синие глубокие глаза и тихо произнесла:
– Я подумала. И решила. Точнее, выбрала. Мне нужен историк. Это можно устроить?
Линель удивилась. Герцог на протяжении десятка лет успешно уворачивался от женитьбы. О его частной жизни ходили противоречивые слухи. Но достоверно никто ничего не знал, а кто знал, молчал. Если бы Линель относилась к младшей дочери как к старшим, она никогда бы не решилась отдать её подобному типу, хоть и герцогу. Однако с Лиссой она была почти незнакома. И выгода для Авантюристки могла оказаться значительной. А девочка ещё и сама выразила желание. Что ж пора заключать сделку, господа!
Через неделю всё решилось. Лисса к тому времени оказалась чертовски испуганной. Радовало одно, время. Ей дали полтора года походить в невестах. Лисса часами сидела у открытого окна и размышляла о грядущем. Сюда по тем отрывочным фактам, которые ей удалось собрать, герцог мыслит достаточно здраво, но благодаря своему высокому положению имеет принеприятнейшую привычку смешивать людей с грязью. Не только словами, но и действиями. Легко находит слабости других и пользуется ими. Вообще использует любые средства для достижения своих целей. В общем, сущий кошмар. Но немного поразмышляв, Лисса решила не слишком бояться. Ибо чудовищ не бывает. Ведь не бывает, да?
– Все чудовища только в голове, дана Лисса.
– Хотите сказать, что ничего не может быть страшнее чем то, что рождается в человеческом мозгу? Как неприятно тогда то, что я человек.
Чёрный туман накрыл сознание с головой. Что значит "дана"? Все чудовища только в голове…
Чёрный туман накрыл сознание. Дана Лисса открыла глаза. Выскочив из постели совершенно не обременённая одеждой, в этой влажной духотище иначе нельзя было, она, надев лёгкую сорочку, выбежала на балкон. Нужно было подышать. Прохлады этой ночью не было. Снова заснуть, Лисса решила, не получится, да и не хотелось уже. Хотелось найти несколько ответов на несколько вопросов. Тогда наша юная исследовательница тихо прокралась из жилых комнат в другое крыло дворцового комплекса, где находилась прохладная мрачная библиотека. Матушка сводила Лиссу тогда однажды. Девушку просто поразила готическая обстановка этого помещения. Нет, то была не столь популярная современная неоготика, а настоящая, созданная веков пять-шесть назад. Здесь редко бывали посетители. Раз в несколько дней сварливая старушка подметала пол в библиотеке, а многовековая "книжная" пыль… она никуда не девалась. Разве только в лёгкие отважных исследователей…
От подобных мыслей Лисса вздрогнула, поёжилась и пожалела о том, что не захватила какую-нибудь шаль или хотя бы не обулась, но возвращаться не стала по одной простой причине. Её легко понять, вернувшись назад, наша героиня залезла бы в постель, закрыла бы глаза, решив, что завтра обязательно сходит в библиотеку, а проснулась бы уже утром нового дня с новыми заботами, поход в библиотеку снова бы отложился, а потом ещё и ещё… Нет, идти нужно было прямо сейчас, не раздумывая. И возможно Лиссе удастся найти там и несколько страничек, написанных старым другом.
Передвигалась девушка осторожно на носочках, еле слышно. По дворцовому комплексу с важным видом расхаживали стражники в парадных камзолах, им, должно быть, было невыносимо жарко. Правда, основная часть стражи находилась в жилом крыле. А у библиотеки вообще никого не было. Ключ обычно висел на крючке у двери, но сейчас его там не было. Лисса неприятно удивилась и, уже было, собралась уйти, но потом передумала и потянула дверь на себя. Старая массивная деревяха противно скрипнула и открылась.
Картина, которую увидела Лисса, осталась в её памяти на очень долгое время. Густая тьма, а в центре – догорающая свечка. Переборов вполне естественный то ли страх, то ли трепет, Лисса пошла на свет. А там, там сидел человек, сидел за столом, обложившись десятком разных книг, и спал.
"Устал, бедняга", – подумала девушка.
А потом заметила несколько жёлтых страниц, исписанных таким знакомым почерком. Они лежали прямо под левой рукой спящего. Собрав волю в кулак, Лисса попыталась осторожно достать бумаги, не разбудив этого человека. Но не удалось, лишь только она дотронулась до заветных листов, он правой рукой схватил её за запястье.