ПРОЛОГ
«… Нам скорей уйти из школы хочется,
Мы о том не думаем с тобой,
Что минута эта не воротится,
Час не по-вто-рит-ся вы-пуск-ной…»
Мы о том не думаем с тобой,
Что минута эта не воротится,
Час не по-вто-рит-ся вы-пуск-ной…»
Почти одновременно задрожали девичьи голоса и оборвались на полуслове. Тёма и Аленка посмотрели друг на друга слегка мокрыми глазами.
– И почему же не поем? – прозвучал в образовавшейся тишине вопрос Розенфельда, не прекращающего игру на гитаре.
Но ответа не последовало. Девчонки молчали, думая, скорее всего, об одном и том же – прошедшие школьные годы, и все, связанные с ними события уже не вернуть. Не повторятся и последний урок, и последний звонок, и последний школьный экзамен… А вот теперь подходит к концу не только последний, но и единственный в жизни выпускной вечер.
– Понятно без слов. Heat and cool. – торжественно произнес Вовик Свирский.
– Ну, этого от тебя не отнять. Умеешь давать точные формулировочки! – ехидно заметила Муза Галкина, но тут же, совсем спокойно и тихо добавила – Ведь так оно и есть. Сразу же: и весело, и грустно, как жарко и холодно.
Но в тот момент грусть, по понятным причинам, уверенно начинала побеждать. Причем задело это каждого из двадцати восьми, стоящих у стен знаменитого творения Растрелли. Если у кого и осталась улыбка на лице, то выглядела она, как у античных скульптур с мертвыми глазами. Молчаливые переглядывания, бесполезные попытки что-то сказать друг другу только усугубляли мрачную ситуацию.
– Ну, может, хватит хмуриться, как ленинградское небо? Не пора ли закончить минуту молчания? – Розенфельд чуть ли не кричал – Взгляните на Неву!
А было на что посмотреть. Створки Дворцового моста, медленно приподнимаясь, расходились. И тут же Сашка, очень вовремя взяв несколько аккордов, запел:
– И почему же не поем? – прозвучал в образовавшейся тишине вопрос Розенфельда, не прекращающего игру на гитаре.
Но ответа не последовало. Девчонки молчали, думая, скорее всего, об одном и том же – прошедшие школьные годы, и все, связанные с ними события уже не вернуть. Не повторятся и последний урок, и последний звонок, и последний школьный экзамен… А вот теперь подходит к концу не только последний, но и единственный в жизни выпускной вечер.
– Понятно без слов. Heat and cool. – торжественно произнес Вовик Свирский.
– Ну, этого от тебя не отнять. Умеешь давать точные формулировочки! – ехидно заметила Муза Галкина, но тут же, совсем спокойно и тихо добавила – Ведь так оно и есть. Сразу же: и весело, и грустно, как жарко и холодно.
Но в тот момент грусть, по понятным причинам, уверенно начинала побеждать. Причем задело это каждого из двадцати восьми, стоящих у стен знаменитого творения Растрелли. Если у кого и осталась улыбка на лице, то выглядела она, как у античных скульптур с мертвыми глазами. Молчаливые переглядывания, бесполезные попытки что-то сказать друг другу только усугубляли мрачную ситуацию.
– Ну, может, хватит хмуриться, как ленинградское небо? Не пора ли закончить минуту молчания? – Розенфельд чуть ли не кричал – Взгляните на Неву!
А было на что посмотреть. Створки Дворцового моста, медленно приподнимаясь, расходились. И тут же Сашка, очень вовремя взяв несколько аккордов, запел:
«Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерках приди…»
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерках приди…»
Остальные постепенно начали присоединяться:
«…Где без питья и хлеба,
Забытые в веках…»
И уже последние строчки куплета подхватил весь класс дружно, громко и весело:
«…Атланты держат небо
На каменных руках».
На каменных руках».
[justify]– Ну что?! К Атлантам! – призвал Сашка.
Скорбные маски начали исчезать с юных лиц. Продолжая петь, восемь юношей и двадцать девушек, вчерашних одноклассников, как и тысячи других выпускников, гулявших по ночному Ленинграду, дружно направились к Дворцовой площади.
Праздника «Алые паруса» тогда еще не было, и никаких специальных мероприятий городские власти для выпускников школ не устраивали. Просто была традиция – гулять по набережным Невы, танцевать на площадях и хаотично передвигаться большими и малыми группами по улицам и проспектам.
И вот, еще не успев потерять друг друга, продолжая пение под гитару, 11-й класс «Г» школы №235, прошествовал на Дворцовую. Здесь весь коллектив случайно попал в кадры «Ленинградской кинохроники». Об этом стало известно несколько недель спустя, когда некоторые из ребят, придя в кино, неожиданно увидели эти интересные кадры. В демонстрируемом перед фильмом киножурнале крупным планом промелькнули лица двух Анют на фоне остальных, разглядеть которых было невозможно. Кинопленка объективно зафиксировала, пожалуй, единственный момент, когда класс собрался в полном составе. В архивах должен сохраниться этот исторический документ с изображением импровизированной танцплощадки у Александрийского Столпа, где по пути к Атлантам задержались наши герои.
А там несколько человек, стоя на ступенях основания колонны, играли на гитарах, к которым моментально присоединился Розенфельд. Вокруг этого случайно образовавшегося «оркестра» огромная толпа девушек в белых платьях и парней в строгих костюмах лихо отплясывали твист, не обращая внимания на моросящий дождь.
Натанцевались вдоволь. Кое-кто уже успел потеряться. Но ядро 11-го «Г» продолжало гуляние.
Добравшись до Марсова поля, где толпы выпускников почему-то количественно возросли по сравнению с Дворцовой, ребята остановились, раздумывая о дальнейшем маршруте. Возникли небольшие разногласия.
– Смотрите, – показала рукой Маришка Угарова, прерывая споры – сколько человек закончило школу… И каждый хочет поступить в институт…
Проблема – острая! Ничего не скажешь.
То был единственный год в истории советской школы, когда выпускались вместе и десятые, и одиннадцатые классы. Выпускников – в два раза больше. Следовательно, число претендентов на обладание студенческим билетом резко возросло. Преподаватели же ВУЗов потирали руки: «Будет из кого выбирать». А будущие абитуриенты? Им-то каково?!
Еще это был первый год, когда запретили алкоголь на выпускных вечерах. Конечно, этот факт – менее значимый по сравнению с двойным выпуском, но слухи, тогда появившиеся для объяснения причин запрета, переходили из уст в уста, трансформируясь и обрастая небылицами. Говорили разное. То, что в прошлом году в Москве на Красной площади пьяных выпускников разгоняла милиция. Те же пустыми бутылками швыряли по Мавзолею, и очень многие оказались в милицейских пикетах… Было ли это на самом деле?..
А начинался выпускной праздник по традиции с вручения аттестатов зрелости. Проходило это в «Доме учителя» на Мойке, так как в школьном здании невозможно было разместить около трехсот выпускников с родителями и учителями.
Вечер шел по обычному для такого события плану.
Сначала – выступление директора, плавно перешедшее в затянутую до предела выдачу документов, подтверждающих получение среднего образования. Вызывали по одному на сцену. Начали с медалистов, строго соблюдая субординацию, согласно стоимости благородных металлов. Правда, пришлось извиниться за то, что награды не успели отчеканить в срок. Праздник сей конфуз не испортил. А далее пошли все остальные, опять же в определенном порядке: одиннадцатые классы после десятых, соблюдая алфавит. Первых приветствовали аплодисментами очень громко, а под конец выдохлись.
Таким образом, 11-й «Г» оказался предпоследним, поскольку еще существовал класс с литерой «Д».
Затем – речи учителей с последними наставлениями и учащихся со словами благодарности. По окончании торжественной части – небольшой концерт художественной самодеятельности и непродолжительное застолье, ограниченное пирожными и лимонадом.
Проблему, вызванную отсутствием спиртного, ребята решали самостоятельно: с собой принесли заранее и поспешно выпивали в укромных местах (чаще в туалете), редко пользуясь стаканами и закусывая, как правило, сигаретой. В результате некоторые перебрали. Видя все это, учителя в обсуждениях между собой были почти единогласны в том, что разреши вчерашним школьникам по бокалу шампанского или сухого вина, пьяных бы не было, как и в прошлые годы. Может они и правы?..
Заключительная часть вечера – танцевальная. Родители начали расходиться по домам. Учителя тоже уже устали. Ведь для них подобная процедура была ежегодной.
Часам к одиннадцати, разделяясь по классам, выпускники также стали покидать помещение «Дома учителя». Их ожидало продолжение вечера на улицах города. Предстояло повеселиться под открытым небом, вдохнуть аромат белых ночей, посмотреть, как разводятся, а затем обратно сводятся мосты через Неву, и, под конец, полюбоваться восходом солнца, если позволит ленинградская погода…
Солнце всходило. Видимо, по случаю такого события, дождь моросить прекратил. Наблюдая это явление у решетки «Летнего сада», класс был уже в неполном составе. Несколько человек потерялись на Дворцовой и Марсовом. И уже, когда «румяный царь природы» был полностью открыт для обозрения, подошло время расходиться по домам. Но оставалось чуть горестное чувство незаконченности праздника.
И тогда, решение пришло само собой – сейчас отоспаться, а вечером продолжить у Красавиной. У самого дружного во всей школе класса другого варианта быть и не могло. В их коллективе не существовало группировок. Имелись, разумеется, отдельные пары-тройки более близких друг другу людей, но ведь и между этими группами отношения были теплые. И это все, несмотря на то, что класс окончательно определился с составом только, когда он стал десятым. Как раз с того времени, когда взамен отчисленных за неуспеваемость, добавились девчонки из параллельного расформированного класса. Среди них была и Галина Красавина.
Именно у нее получилось сплотить одноклассников очень простым способом, пригласив всех к себе на день рождения. После ее примеру последовали и другие. А дальше, кроме рождений, стали отмечаться «красные дни календаря» и просто организовываться вечеринки по выходным. Обычно эти сборы проходили также у Галины и, как ни странно, поощрялись ее родителями. Стопроцентная явка, разумеется, никогда не была. Иногда приходило менее десяти человек. Но в целом – сложился коллектив, не распавшийся, как выяснилось в дальнейшем, в течение нескольких последующих десятилетий.
И теперь, идея всем снова собраться у Красавиной, чтобы продолжить выпускной вечер не в масштабе школы, а только среди своих, явилось вполне естественным решением.
В обозначенное накануне время, сбросились на стол, кто, сколько мог, и быстро распределили обязанности по подготовке продолжения выпускного вечера. Часть мальчишек ушла в магазин, часть осталась помогать. Женька Мазаев добровольно вызвался чистить картошку, Гена Лисин отбивал мясо, две Анюты – Ивина и Кротова – готовили тесто для пирогов… Все были при деле.
С трудом уместились за накрытым столом. Ведь было более двадцати человек. Из не пришедших, кто-то здорово устал после ночного гуляния, ну а кто-то решил, что уже хватит праздников и пора начинать готовиться к вступительным экзаменам. А, вот, Вика Петрова, вышедшая несколько дней назад замуж, уехала в деревню проводить медовый месяц.
– Женя, первый тост за тобой – раздался голос Аленки Федоровой. И сие никого не удивило. Ведь если не она, то обязательно кто-нибудь другой сказал приблизительно такую же фразу.
Мазаев из-за тесноты за столом никак не мог подняться.
– Не вставай. Тебя и так издалека видно – послышалось со всех сторон.
– Я хочу вспомнить, – начал Женька – как год назад перед летними каникулами мы также собирались здесь. Праздновали отвальную. Но тогда мы знали, что 1 сентября вновь встретимся в школе. А сейчас мы отваливаем навсегда. Каждый пойдет своим путем. Давайте выпьем за то, чтобы эти пути, как можно чаще пересекались!
Зазвенело стекло. Каждый чокался с тем до кого сумел дотянуться, остальным посылались улыбки.
– Хорошо сказал, – опрокинул в себя рюмку водки Валерка Голован – Но может случиться, что одни друг друга уже никогда и не встретят, а другие на всю жизнь не расстанутся.
Он многозначительно посмотрел на сидящего рядом Щепкина.
Все улыбнулись, поняв намек. Олег и Алла дружили с первого класса. Сначала была дразнилка – жених-и-невеста, в старших классах, уже более корректное и ласковое прозвище – Альчики. Очень редко говорили о ком-нибудь из них в отдельности.
– Не язви хоть сегодня – бросила Алла…
Тосты шли непрерывно. Желали друг другу поступления в
Понравилось. По отдельным моментам вполне вероятна дискуссия, но, наверное, так и должно быть.
Удачи Вам!