На пути...

рождены, чтобы быть свободными; и чтобы любить. Куда же девается и то, и другое в процессе нашего узаконенного взросления?
Свобода превращается в свободу творить глупости. А любовь становится баядерой страстей.
В чём причина такого искажения. Вероятно, всё портит наше горячо любимое «я». Метод прост — выставить это «я» за дверь. Ибо, в конце концов, мы ничего не теряем, кроме наших цепей.
Аннулирование себя — непростая задача, можно даже сказать — невыполнимая, если этим занимается это самое «я». Но в то же время, нет ничего проще, ведь человек пытается «самосовершенствоваться» лишь с одной целью — чтобы понять, что сам он этого сделать не в силах. Когда он это понимает, именно тогда он раскрывается Силе, которая с этих самых пор начинает совершать в нём садхану — своими непостижимыми для нашего внешнего существа методами. От адепта требуется лишь самоотдача. Для нас, привязанных к «я», как коза к колышку, это тоже непростая задача. Но в то же время, нет ничего проще. И именно из-за простоты этого шага мы никак и не можем его совершить. Всё в нас бунтует против подобной идеи. «Ну как возможно, чтобы это было так легко? А как же тапасья, аскеза, саньяса и весь остальной духовный атлетизм?»
Но ведь Истина — это сама простота. И если, ложась спать, ты спонтанно и искренне раскрылся этому свету, то все неприятности, желания, проблемы и трудности исчезают из реальности; вдруг понимаешь, что их никогда и не было. Они существовали лишь у нас в голове.
И учишься самоотдаче. Неспеша2, постепенно, часть за частью; пока весь адхар не станет единым плотным сгустком вибрирующей самоотдачи. «Что, это и есть йога?» Да, это и есть йога.

*  *  *

Но не только это. Как сказал один из величайших представителей рода людского: «Вся жизнь — йога». Это искусство находить причину, суть и цель. Не цель полёта копья или пули. И даже не цель утомительных и в конечном счёте никому не нужных умозаключений. Цель; когда-то мы знали её. Цель всей этой драмы, когда бессмертная и осознающая себя душа стояла на краю этого вселенского котла, всматриваясь в непроглядные глубины материального колодца, где неистовые силы, пожирая друг друга и снова возрождаясь, переплетались в чудовищном танце плотных, таких плотных и конкретных, тел, предметов, сил. И когда эта душа, не помня себя от восторга, нырнула в этот адский котёл, дабы прочувствовать всё это изнутри; раскрыть тайну, похороненную в этой плотности и несознательности; пережить всё это от первого лица. Стать отдельным «я». Забыть себя. Чтобы вспомнить спустя миллиарды лет. Но уже будучи частью этого. И уже содержа в себе всё это. Цель. И не стоит внимать злобным увещеваниям благоразумных рыб. У твоей души есть Цель, а теперь она есть и у тебя. И это самое важное событие с начала сотворения мира.
Уж лучше быть смешным, чем злобным. Хотя многочисленные женщины, называющие себя мамами, вряд ли согласятся с этим. Редкое зрелище — мама, искренне ласкающая своего ребёнка, слушающая его или просто относящаяся к нему как к Человеку; лишь злобные окрики, равнодушие, надменность и шлепки-подзатыльники. О чём они думают, эти родители; ведь именно так и воспитывается бесчеловечность.
Мы встаём утром, пьём чай, жарим яичницу, идём в туалет, потом на работу, — и это оплот всех наших действий, альфа и омега нашего бытия?
Мы эволюционировали столько миллионов лет, чтобы «ходить на работу»? Мы вышли из материальной мешанины, оформились, пропитались жизнью, обрели разум; и всё это лишь для того, чтобы «ходить на работу»? Какой жалкий итог. Божественное проникло в этот мир несознания, являющийся Им же, только забывшим себя, чтобы снова взглянуть на Себя мириадами глаз и сознаний. И мы стоим перед раскрытием более великим, чем возникновение жизни среди минералов. И теперь мы на этом пороге, мы в начале нового пути, абсолютно немыслимого, в прямом смысле слова; и мы отворачиваемся от него, потому что нам надо «ходить на работу». Но человечество, оно существует даже не «для того, чтобы создавать произведения искусства», как он метко и точно выразился (хотя, и для этого тоже). Оно существует для того, чтобы шагнуть к чему-то иному, что будет отличаться от человека даже больше, чем человек от камня. Потому что человек — это переходное существо.
Но властвующие над вечностью перерывы на обед отсекают нас от искрящейся Возможности.
И ты должен стоять и послушно внимать их спинномозговым утверждениям, типа: «Мужик должен зарабатывать». Но время «мужиков» прошло; место самцов и самок — в прошлом. Приходит время Человека — хранителя Огня; вне зависимости от того, самец это или самка. Огонь стучится в наши двери всё настойчивее, ибо время пришло. Он рушит панцирь нашей морали, грязную шелуху наших  религий и законов и, кажется, не жалеет даже само наше существо. И тем лучше, ибо сгорит лишь то, что должно сгореть; дотла; пока мы не останемся один на один с нашей истиной. Пока не сгорит всё, кроме нашего огненного «Я» и тела, без всяких промежуточных фильтров.
Конечно, весьма разумные буддяне и христианисты скажут нам, что, во-первых, всё это грех, во-вторых, это просто не имеет значения; ибо, раз уж мы оказались здесь, то надо пройти этот «курс лечения» с минимальными потерями и вернуться в рай или нирвану, из которой мы, возможно, никогда и не выходили, кроме как в наших бредовых снах.
Но может быть, всё совсем по-другому? Неужели жалкий человеческий разум, даже крещёный или просветлённый, может вместить бескрайнее движение всеобщего сознания и понять Его Логику? Он меньше, чем бактерия в Его протяжённости. И он не может знать Бытия, ибо сам принцип разума — анализ, то есть разделение. Разум бросается ото лжи к неведению и от неведения ко лжи, в то время как плотная вселенская Сила-Радость-Сознание стоит у его порога и ждёт, потому что не хочет вламываться слишком грубо.
Но даже божественному терпению есть предел. Тем более, что всё больше и больше людей вдруг начинают чувствовать жажду и внезапно обращают взор на что-то несуществующее, которое, тем не менее, находится перед носом — искристое, радостное, плотное, но ускользающее сквозь пальцы ума, сквозь сети религиозных и научных доктрин; ибо разум столь же непригоден для выражения этого, как непригодна кувалда для исполнения фуги ре-минор.
И с другой стороны, появляется всё больше и больше всяческих учителей, вещающих о «законах счастливой жизни» и о том, как «найти счастье». Но это счастье всё того же жалкого думающего мешка с костями; это счастье ленивца, жующего сочный побег. Эти лжегуру никогда не скажут вам, что счастье в этом мире, таком, каков он есть, ПОКА ЕЩЁ невозможно. И что цель индивидуума не заключается (очень меткое слово) в поисках счастья. Она состоит в поисках Божественного. Путь — в том, чтобы отказаться от себя; а средство — жажда, спокойствие и призыв.
И если ты ищешь счастья, крепкой семьи, оплачиваемой работы, творческого выражения и стихах-рисунках-ритмах, просветлений, раёв всех мастей и бу-бу-бу, то ты полностью во лжи. Потому что всего этого хочет эго. Диктатор внешнего существа, которого давно пора выставить за дверь.
Между тем, как там, в теле, эта тайна... Мы должны бежать ей навстречу раскрыв объятия и задыхаясь от радости. Она в теле, поруганном, загрязнённом, презираемом религиями, отуплённом медициной и научными открытиями, которые больше похожи на закрытия — закрытие дверей, ведущих к непостижимому чуду; чуду простого тела, вдруг осознавшего себя; а также осознавшего Божественную Силу, пребывающую в нём с начала сотворения мира. Во всех. Во всём.
Однако, это не повод раскрывать объятия голодным сущностям и представителям лжи; всеядность и широта — не одно и то же.
Когда-нибудь нам придётся стать без-умными. Это стучится в наши запертые двери и законопаченные окна. Ложь обожает логику; возможно, потому, что только с помощью логики она может оправдать своё присутствие в этом лучезарном мире. Шри Ауробиндо даёт нам надежду на мир, в котором не будет лжи. Меня потрясли его слова в одной из бесед с учениками:
«Ш.А: Надразум обязан уважать свободу индивидов, включая свободу быть извращенным, глупым, строптивым и медлительным. Сверхразум же находится по другую сторону от этой линии, это другое сознание и другая сила, за пределами ментальных ограничений.
Вопрос:
Вы хотите сказать, что Сверхразум никак не будет уважать свободу индивидов?
Ответ:
Конечно! Именно это я имею в виду. Он будет уважать только Истину Божественного и Истину вещей».
Вот оно. Никаких «я».Только Божественное, только Истина и ничего, кроме неё. Наши сердца истосковались по истине. Даже наши эго уже не знают наверняка, где они находятся и в чём смысл всей этой кутерьмы, творящейся в мире.
Мир без лжи прост. Он гораздо проще той окаянной машинерии, которая сдавила нас со всех сторон, и той горькой, ограниченной и пустой жизни, которую мы, тем не менее, никак не желаем отбросить вместе с её всё усложняющимися законами. Она всё больше и больше начинает походить на смерть. Для сознания тела по ночам, во время сна разума, эта жизнь выглядит поистине убого. Это какой-то парадоксальный сгусток боли, лжи, лицемерия, слабости и бог знает чего ещё. Нет в ней лишь одного — простоты, чистой, божественной, и главное — полностью осознающей себя.
Отбросить логику. Но мы и так отбрасываем её при всяком удобном случае. Сложность состоит лишь в том, чтобы... просто верить. «В кого верить? - спросит поборник интеллекта. - В того, кто даст тебе деньги? А где ты берёшь деньги? В нашем мире деньги можно достать лишь двумя способами: заработать или украсть. Ах, тебе их даёт Божественное? Хорошо, какому богу ты молишься, чтобы добыть деньги?..» И прочая рассужденческая дребедень, настолько бессмысленная, что нужда в ответе отпадает и остаётся только промолчать, обратившись к пространству света где-то выше головы — нежному, просторному, всевмещающему. В нём сила и покой. О, такая Сила! Они расквасились бы, едва коснувшись её. И такой Покой! Лишь он может вместить эту необъятную, плотную, горячую Силу и не разлететься в пыль. В этом нет никакой логики — лишь чистое в своей свежести переживание, на фоне которого мир... нет, не исчезает.., он расцветает, обретя, наконец, свой истинный облик. Мир никогда не был логичен. А та сеть, которую мы называем миром, видимым нашими физическими глазами — лишь сеть представлений ума, вырезавшего из настоящего мира кусочки, наиболее отвечающие природе этого самого ума: камень видит мир камня, а воплощённый бог — мир воплощённого Божественного, вот и всё. Истина всегда рядом. Просто наши глаза закрыты. И всё, что нам нужно сделать — это раскрыть глаза. И тогда раскроется мир.

*  *  *

Но нам предстоит открыть много глаз, узреть много миров и пройти множество путей. Наша душа это отлично знает, пусть даже наш ум от этого и трепещет. Путь этот не имеет конца, а разум принимает лишь конечные, хорошо оформленные вещи; он весьма трудолюбив в своём стремлении всё кристаллизовать. И именно в этом причина смерти — в неспособности нашего тройственного адхара следовать за божественным изменением; в недостатке гибкости. И чтобы идти дальше, душе приходится сменить форму, даже если это форма