Маска

разочарование. А чего я ждал? Что ты предложишь руку и сердце? Вот уж глупость несусветная.
Снова упал на кровать и устало застонал. Хотелось опять уснуть, но чувствовал себя вполне выспавшимся. Хотелось напиться, но одна мысль об очередной попойке заставила меня передернуться, я отбросил эти мысли в сторону, прислушиваясь к своим желаниям. Вот оно. Хотелось плакать, я стиснул зубы, не желая проливать слезы по подобному пустяку.
Истерика - свидетельство беспомощности и непринадлежания самому себе, неспособности разумно собой распоряжаться. Становление жертвой своей же психики, свидетельство явного несовершенства. И деть-то себя некуда.
Это похоже на атаку извне, но весь ужас и вся мерзость в том, что исходит она как раз изнутри.
Себя не поставить на паузу. Жизнь вокруг не поставить на паузу...
Зачем она нужна?
Конечно, после взрыва становится легче и спокойнее, как после дождя, бури и ненастья становится светлее. Эдакий мутный болезненный свет сквозь расходящиеся облака, куда мягче, приятнее и утешительнее яркого, навязчивого и слепящего. Странный это способ двигаться по жизни. И неправильный. Мир может смотреть на тебя, а ты мира вокруг не замечаешь. Его заслоняет истерика.
Я прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание, в носу неприятно защипало. Внутри зарождалось какое-то совсем неприятное чувство, которое хотелось выплеснуть на комнату. Разрушить, разорвать, уничтожить. Я лежал, не двигаясь и не понимая, как мог позволить случиться подобному.
- Господин. – В комнату осторожно заглянул Джеймс и подошел ближе, положив руку мне на плечо. Я посмотрел на него с каменным лицом, привычная маска, совершенно никому не нужная. Зачем ее носить, если преданный Ир’Рали и так чувствует, что происходит в душе его хозяина?
Джеймс чуть наклонился, подтягивая меня к себе, обнимая. Его рука ласково прошлась по волосам и замерла на плече. Никакого подтекста, простое утешение. Подумать только, мне требуется утешение.
Он поцеловал меня в висок и отстранился, пристально вглядываясь в выражение беззащитности, появившееся на лице. Я выпутался из его объятий и посмотрел прямо, возвращая себе душевное равновесие. Вот так всегда, стоит кому-нибудь из Стаи появиться, и я успокаиваюсь. Надвинувшаяся истерика остановилась, закупорилась глубоко внутри, ожидая нового срыва, когда можно будет вырваться на волю.
Пламя, вот почему я не хотел делать это тогда, потому что ты никогда не отличался постоянством. И был ведь совершенно прав. Ты бросил меня в одиночестве, заставив чувствовать себя... Кем? Мимолетным увлечением.
***
- Я пытался.
И ведь действительно. Пытался. И забыть. И возненавидеть. Разлюбить. Не получилось. Тогда смирился.
- Знаю.
- Ничего ты не знаешь.
Огрызаюсь, совсем по-детски. Обида. Опять. Что поделать, такова моя судьба, видимо. Быть брошенным.
- Я помню.
Ты спокоен. Странно спокоен. И меня это раздражает. Потому что не могу понять причину. А ты не хочешь рассказать. Да и дело замерло.
- Я тоже.
***
- Какого Пламени? – Поинтересовался ты у меня. Произнес это с такой яростью, что я невольно вздрогнул и внутренне сжался, ожидая чего угодно. Но дальнейших действий не последовало, ты смотрел с вопросом.
- Что не так?
- Ты запретил мне показываться в своих владениях. Стая выпроводила меня, едва я ступил в твои леса. И что за ересь про тварь? В твоих землях никогда не водилось ничего опаснее медведя.
- Значил, завелась. – Отрезал я, поджав губы. Спорить совершенно не хотелось, тем более что при одном взгляде на тебя вспоминал наши встречи и не краснел лишь титаническими усилиями воли.
- Тогда почему меня не позвал? – Поинтересовался ты, понижая голос. Твоя рука все также крепко держала меня за запястье, я по опыту знал, что вырваться не получится. Это только разозлит тебя.
- Людвиг, с этой тварью я и сам могу справиться, не принимай меня за слабого. – Я поднял взгляд. Даже не пришлось использовать актерские способности, я действительно был зол. И ты отступил, не рискуя злить меня еще сильнее. Ты не боялся меня, да и зачем, ведь ты сильнее. Но что-то всегда не давало тебе меня атаковать. И это раздражало, словно действительно считал меня слабым. – А теперь будь добр отпустить меня и более не задерживать, у меня неотложные дела.
Ты посмотрел на меня с недоумением, да и сам я тоже пребывал в некотором смятении. Зачем так вести себя, если ты всего лишь бросил меня? Глупость какая. Стоило вообще закричать, что влюблен в тебя давно, что хочу вернуть.
Но чертова гордость не позволяла.
Никогда не признаюсь, - решил я, нахмурившись. Делай, что хочешь, а мне действительно пора навести порядок в своих владениях, вот и отвлекусь ненадолго.
- Как пожелаешь. – Улыбнулся ты и отошел. Неожиданное для меня отступление только подлило масла в огонь, но я смолчал. Снова. Ни за что не дождешься, чтобы я сорвался. Лучше сдохнуть.
***
- Лучше вернемся к делу.
- Всегда ты так.
- Когда ты расскажешь?
- Почему не было суда?
Передо мной снова хищник. Ты насмешливо приподнимаешь бровь. И этот взгляд, прожигающий насквозь. Когда ты стал таким? Я растерян.
- Желание Принца...
- Закон.
Киваешь. Я рад, что ты понял. Может, вернемся к делу? Поздно осознал, что снова спрашиваю это вслух. Смотришь на меня. Хищник. Мантикора. Хитрый. Умный. Коварный. Дикий. Начинаю понимать тебя. Или снова ошибаюсь.
- Вернемся.
На лице опять ухмылка. Пламя, как я ненавижу это выражение твоего лица.
- Ответишь?
- Я надеялся, ты сам поймешь.
- Просто скажи это.
- Они были предателями.
Улыбаешься. Несколько секунд я хватаю воздух пересохшими вдруг губами, прежде чем понимаю, что ты сказал. Предатели? Нонсенс!
- Что?
Ухмыляясь, ты повторяешь. Я не верю. Всегда верил, но не сейчас. Старейшины не могли. Это вообще невозможно.
- Не лги.
- Не лгу.
- Это невозможно.
- Почему?
- Просто…
Я замолкаю. Действительно, почему? Люди предают, да все расы умеют предавать. Почему мы не можем? Потому что Закон, вера в идеалы. Какие к Пламени идеалы? Это миф. Такой же, что мы Вечность. Мы тоже умираем.
- С чего ты взял?
- Видел.
- Что именно?
- Тебе не надо знать.
- Я хочу.
Неотрывно смотришь на меня. И улыбаешься. Хищно. Недобро. Так не должно быть.
- Совету надоело правление Королевского Рода.
- Почему ты не сказал Принцу?
- Он знает.
Вот это ставит меня в тупик. Знает. И приказал казнить. Хотя какой тупик? Предательство не должно выйти за пределы Совета. Никто не должен знать. А ты, теперь ты просто зарвался. Так впишут в историю. Так всегда вписывают. Прикрывают грязь. Ненавижу это. Столько лжи. Не хочу быть здесь.
- Понял?
- Да.
- Но не все.
- О чем ты?
- О нас.
Вздрагиваю. Впервые ты произносишь это. А что мы? Я есть. Ты есть. А нас нет. Парадокс?
- Я не хотел так.
- Зачем?
- Ненавидеть все же проще.
Не вопрос. Утверждение. И ты прав. Это проще. Проще, чем любить. Потому что не так больно. Но от этого не становится легче.
- Тогда к чему?..
- Я говорил тебе это.
Перебиваешь меня. Не даешь задать вопрос. Я хмурюсь. И ты тоже. Только ты еще и злишься. А я не понимаю.
- Не помню.
- Вспомни. Мне надо это.
- Ты умрешь.
- Все равно.
- А мне нет.
- Я хочу.
Рычание хищника.
Я пёс, купленный для того, чтобы охранять. А ты самый настоящий хищник. Мантикора. Опасный. Так что пёс отступает назад и прячет клыки.
- Когда?
- Сентябрь.
Прикрываю глаза. Тогда ты еще не сделал этого. Не предал меня, бросив, как девку на одну ночь. Не говорил тех резких слов, которые позже привели меня к страху и истерике. Тогда я еще любил тебя. Усмехаюсь. Любил. Люблю и сейчас. Только это уже неважно. Нас все равно не будет.
***
Я любил осень за то состояние, которое волей-неволей накатывает. На небе тучи, шел дождь, ветер поднимал в воздух ворохи листьев. Красно-желто-зеленые деревья, пасмурное небо. Мы шли, и ты пинал листву. Каждый наедине со своими мыслями, только крики птиц заставляли отвлечься, вновь вернуться в эту реальность. Тучи сгущались, ветер рвал последние облачения с уставших деревьев. Мы просто шли и слушали дождь.
Вместе шли по одной аллее, но каждый по своей дороге. Я любил молчать, просто тихо бродить с тобой, погрузившись в свои мысли. Молчать вовсе не потому, что не о чем говорить, а просто так. Иногда молчание бывает намного полезнее, чем какие-нибудь пустые разговоры ни о чем. Наиболее комфортно себя чувствуешь с тем, с кем можно просто спокойно помолчать. И при этом не ощущаешь себя неловко.
Ты что-то сказал, я не расслышал и посмотрел с вопросом. Но ты чуть качнул головой, посматривая лукаво. Мне хотелось услышать, что ты произнес, но переспрашивать не стал. Все равно ведь не повторишь.
Мы шли дальше. Ты снова пинал листья, цеплял их носками сапог и подбрасывал в воздух, любуясь, как они мечутся в воздухе и падают обратно. Я тоже любовался, что-то завораживающее было в этом простом действии. Ты улыбался, немного таинственно, немного нежно, красиво.
***
- Тогда?
- Да.
- Ты знал, что я не слышал.
- Знал.
- Глупо.
- Что поделать.
- Людвиг, я…
- Когда казнь?
Я замолчал. Вопрос вырвался неожиданно для меня. Казнь. Точно. Казнь... Не хочу слышать это слово. Ни от кого. Тем более из твоих губ. Не хочу видеть этого. Ты все-таки заноза. В моем сердце. Вцепился и не отпускаешь. Было приятней верить, что ты никогда и не любил.
- Когда?
Снова вздрагиваю. Страшно говорить. Почему-то мне страшно. А ты спокоен.
- Сегодня.
- Иного и не ждал.
Как всегда спокоен. Так не бывает. Зная, что умрешь, нельзя оставаться столь хладнокровным.
Наверное, я окончательно растерял разум. Я вообще не чувствую ничего, кроме безумного страха. Страха за тебя. Такой животный ужас, что колени подрагивают, челюсти судорожно сжимаются. Сейчас. Потому, что ты так смотришь на меня. За всё время не повысил голос. Разговаривал холодно и чётко. Не время истерить.
- Я могу уйти.
Смотрю на тебя. Можешь. Напасть на меня, ранить или даже убить. Вывести из строя. И исчезнуть среди Миров. Почему же медлишь?
- Ты хочешь этого?
- Да.
Смысла лгать нет. Киваю, произнося короткую фразу. Но ты не двигаешься. Я молча умоляю. Не слышишь. Или делаешь вид. Хочешь, чтобы я умолял на коленях? Чего ты хочешь?
- Последний раз.
Я не сразу понимаю, о чем ты. На твоих губах улыбка. Неуверенная. Почему-то становится еще больнее. Впервые вижу на твоем лице беспомощность.
От поцелуя пропадают абсолютно все мысли. От понимания, что ты сейчас со мной бросает в жар. Только с тобой до скончания веков сидеть вот так, тесно прижавшись, и целовать, целовать, целовать. В голове взрываются одна за другой ослепительные вспышки.
- Ни с кем, кроме меня ты не будешь чувствовать этого.
Я не замечаю ход времени. Я просто знаю, что самое важное - смотреть, как твое дыхание постепенно восстанавливается. Сдувать пряди со лба. Покрывать невесомыми поцелуями виски. Не давать тебе произнести что-нибудь очень глупое, нежно прижимаясь к сухим горячим губам.
Контроль безнадёжно потерян.
Столько раз ты так запросто рушил любую мою защиту. Словно смеясь, пробирался невероятно близко. И сейчас заставляешь меня вопреки разуму разжать губы и застонать. Я безвозвратно потерялся. Стоило дать трещину, как я уже не могу контролировать то, что срывается с губ. Я не могу остановиться. Произношу твое имя. Шепчу какую-то чушь. Что угодно, лишь бы ты не останавливался. Ты выворачиваешь душу каждым движением, невероятно