Пролог

"Всему своё время, и время всякой вещи под небом..." (Екклесиаст 3:1)

(Рассказ из Междумирья, записанный с натуры)

1. Добро пожаловать в очередь
Сеньор Блимбл, мелкий демон третьего порядка, любил опаздывать. В Междумирье, где линейное время — всего лишь экзотический аксессуар, он считался почти революционером. Ему нравилось приходить поздно на совещания, рано уходить с бесконечных перерегистраций душ, и особенно — никогда не возвращать книги в Библиотеку Жизни вовремя. Если бы в Междумирье был Административный Ад, он давно бы там заседал — в качестве объекта изучения.
В этот день, который случился одновременно до, после и во время всех других дней, Блимбл прибыл в Отдел Времени и Сопутствующих Смыслов. В отделе пахло пылью эпох и свежей краской новых судеб.
— Имя? — хрустнула временная регистраторша, по совместительству Архивная Харонесса.
— Блимбл. Без "сэр". И да, я немного… запутался с расписанием.
— Вы пришли… вовремя, — сказала Харонесса с подозрением. — Это тревожно.
Блимбл почесал затылок хвостом.
— Просто… кажется, настало моё время.
— Ах, — кивнула Харонесса. — Время рождаться, умирать или вырывать посаженное?
— Скорее... смеяться, но с ноткой отчаяния.
Она посмотрела в хрустальный шар, где тикали бесконечные песочные часы судеб.
— Хм. Вам назначено «время понимать». Очень редкое состояние. Вы должны пройти к залу № «;». И не забудьте заполнить форму PV-ЭККЛ-33.
— Зал «;»? — переспросил Блимбл, удивлённо шевельнув хвостом.
— Именно, — кивнула Харонесса. — Залы с цифрами закончились в прошлом веке.
— А как же форма для понимания смысла?
— Смыслы сейчас на ремонте. После последней перезагрузки несколько душ нашли смысл в игре в крокодила с вечностью. Пришлось отозвать лицензии.

2. Кто рано встаёт — тот попадает в Архив
Зал «;» был заполнен креслами из эпох: греческий трон, советская табуретка, надувной пуф из будущего. Блимбл выбрал качалку эпохи позднего цинизма.
На сцену вышли трое:
Архангел Меллус, в белом, но с пятнами от кофе.
Демон Нугрэш, в костюме, который кричал «уговори меня заключить бессмысленный контракт».
Гражданин Таймер, представитель нейтральной силы — Времени.
— Приветствуем на межреалити-брифинге, — сказал Архангел. — Сегодня мы обсудим распределение «тех самых моментов».
— Их опять кто-то раскидал в Хаосе, — буркнул демон. — Вчера один смертный получил одновременно «время смеяться», «время убивать» и «время играть на флейте». Закончилось плохо. Для флейты.
— Время — не игрушка, — вмешался Гражданин Таймер, сверяя золотые наручные часы с вечностью. — Оно требует контекста. Смысла. Сопутствующего.
— Вот! — вскочил Блимбл. — А можно мне понять, когда мой момент? А то я то сажаю, то вырываю, то шью-зашиваю, а иногда просто обнимаю прохожих без причины.
— Классическая форма экзистенциального сбоя, — хором сказали трое.

3. Инструкция по применению Времени (огнеопасно!)
— Ладно, — вздохнул Архангел, — покажем тебе «Каталог Времён». Только не пытайся ничего забронировать — с тех пор, как человек по имени Збигнев застолбил себе «время любить» на 900 лет вперёд, мы не выдаём пакеты без собеседования.
Каталог был живым. Он шептал, растягивался, перелистывался сам.
Где-то в середине страницы с надписью "Время любить" Блимбл уловил полустёртую надпись:
"Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное..."
Строки дрожали, словно их писали не рукой, а дыханием между мирами.
— Кто это написал? — спросил он.
— Это... древний протокол, — тихо ответил Гражданин Таймер. — Самая старая запись, что у нас есть. Ни один катаклизм её не стёр.
Некоторые страницы скандалили друг с другом:
«Плакать» ссорилась с «плясать».
«Молчать» игнорировала «говорить».
А «война»... мирно курила в углу, подозрительно посматривая на «мир».
— Видишь, — объяснил демон Нугрэш, — всё взаимосвязано. Ты не можешь быть всё время счастлив. Или несчастен. Или вообще всё время.
— А что если… я просто хочу выбрать себе только лучшее? — не сдавался Блимбл.
Архангел грустно хихикнул.
— Так пытались многие. Некоторые даже запускали стартапы. Один предлагал подписку только на «время смеяться». Клиенты быстро поняли, что без «время плакать» смех перестаёт быть смешным. Особенно, если смеются над тобой.

4. Потерянный момент
В зале погас свет. На сцену вышла Фигура, замотанная в часы, обмотанная строками Екклесиаста. Она двигалась, как реплика, отложенная в диалоге.
Фигура вздрогнула и подошла ближе. Часы на ней стучали вразнобой, как больные сердца. Ленты времени спутались в узлы, и казалось, она дышит чужими воспоминаниями.
— Кто ты? — спросил Блимбл, пытаясь не закричать.
— Я… тот самый момент, — ответила Фигура. — Просто ты был занят, сравнивал себя с другими моментами. Искал идеальные условия. Забыл, что я не в завтра, не в вчера. Я — в теперь.
Зал затих.
— Я... не пришёл. Я всегда был. Ты — меня потерял.
Голос звучал, будто кто-то вспоминал слова сквозь сотни лет молчания.
Фигура подняла руку. В ней — обрывок детского рисунка, треснувшая флейта, кусок шитья, разорванного на миг до того, как Блимбл мог бы его завершить.
— Это... мои... — выдохнул он.
— Нет, — шевельнулась тень. — Это то, что ты не сделал. Что никогда не сделаешь.
Тёмные песочные часы на её груди шли вспять. На каждом ударе времени Блимбл чувствовал, как дрожит под ногами зал, как уходит сквозь пальцы тепло бытия.
Фигура шевельнулась, обронив слова, словно обрывки ветра:
"Время плакать. Время смеяться. Время разрушать. Время строить."
— Что это? — выдохнул Блимбл.
— Это не инструкция, — ответила Фигура. — Это напоминание. Ты всегда жил внутри неё. Просто забыл слушать.
Блимбл встал, подошёл и спросил:
— А что мне теперь делать?
— Просто живи. Иногда плачь. Иногда пляши. Иногда строй. Иногда сноси. Всё это — я. Всё это — ты. Всё это — время.
— Могу ли я... исправить?
Тишина.
Фигура медленно вытянула руку.
На её ладони дрожала крошечная записка — обрывок из вчерашнего "можно было бы".
Блимбл увидел себя на ней:
маленькую сцену, где он отвернулся.
Где он не обнял.
Где промолчал, когда мог сказать.
— Поздно, — выдохнула Фигура, не разжимая губ. — Это было твоё время. Оно ушло.
Последнее слово упало в пустоту, как забытая капля дождя.
Блимбл хотел закричать, но слова осыпались на пол, как мёртвые листья.
Фигура исчезла. А вместе с ней и Каталог, и Архангел, и демон, и Гражданин Таймер.
И Блимбл остался один. В кресле, которое больше не качалось. В зале, которого больше не существовало.

5. Эпилог для терпеливых
Позже, в архиве Междумирья, в заметках под грифом "Не подлежит автоматической классификации", появится следующая запись:
Имя: Блимбл
Диагноз: Случайно достиг просветления
Последнее действие: обнял случайного прохожего. Без причины. И вовремя.
В Междумирье, это было равносильно награде. Его наконец допустили в кафе «Контраст и Компот», где подавали только те блюда, чья горечь подчеркивает сладость, а перец смешан с карамелью.
Он заказал:
Салат из утрат с винегретом из новых начинаний.
Суп из невыраженных слов с сухариками «иногда лучше молчать».
И десерт: пирог из печального смеха.

На счете вместо цены стояла фраза:
"Всё проходит. Но всё и приходит. Особенно если ты не спешишь."