Мир политически настолько полевел, что любая национально-ориентрированная риторика, патриотизм как таковой, государственный центризм воспринимаются как проявления правой политической идеологии. Сторонники Трампа сами себя называют «правыми». А германская «Альтернатива», ратующая лишь за ограничение миграции, слывёт вообще «ультраправой».
Однако вся эта правизна иного сорта, нежели традиционный консерватизм. Прежде в правой среде господствовало единство в политических, социальных и исторических представлениях. Правые испытывали естественные симпатии к своим единомышленникам в других странах, рассматривая их как своих союзников. В XIX веке российские, прусские, австрийские, английские консерваторы на государственном и частном уровне помогали французским политическим эмигрантам, бежавшим от революции. Во времена русской революции, не взирая на официальную политику своих правительств, порой вопреки ей, европейские правые помогали российским. Немецкие офицеры спасали русских офицеров от резни в Киеве. Узнав, что в Симферополе готовится истребление заложников, немцы в срочном порядке выслали конную батарею, чтобы силовым путём предотвратить это. В Харькове немецкий генерал Менгельбир, вопреки приказам высшего руководства, оказывал поддержку подпольным офицерским организациям и демонстративно игнорировал местные петлюровские власти. Офицер Южной армии Раевский вспоминал, что присоединившиеся простые немецкие солдаты горели искренним желанием борьбы с большевиками. Во времена гетманства немцы сознательно закрывали глаза на передачу оружия добровольцам, декларативно объявлявшим войну с Германией. Также передавали оружие белым в Прибалтике (благодаря чему был сформирован высоко боеспособный Либавский отряд — кадры будущей Ливенской дивизии). Оказание помощи белым отрядам Дальнего Востока было одобрено высшим военным руководством Японии. Но была и частная инициатива японских граждан. В силу идейной солидарности, они вступали добровольцами в белые формирования. Семёновец Линьков вспоминал: «Среди японцев оказалось немало лиц, которые пожелали вступить добровольцами в наш отряд, причём некоторые из них погибли смертью храбрых за русскую землю». О необходимости борьбы с большевизмом публично высказывались генералы Танаки и Фукуда. Влиятельный японский генерал Араки Садао до конца жизни оставался противником коммунизма и сторонником поддержки белой эмиграции. По данным историка Базанова, он даже принял Православие. У того же Семёнова служили сербы, итальянцы. Людьми руководили отнюдь не меркантильные интересы. Переход в противный лагерь с финансовой стороны был более выгоден. Турецкий доброволец Элькадири, к примеру, был высоко поставленным офицером и принадлежал к высшей турецкой знати. Имея возможность вернуться на родину, он предпочитал остаться на службе у Семёнова. Это был его сознательный выбор. Очевидцы описывали, как английский генерал Нокс ходил в передовых цепях сибирских частей. Необходимость борьбы с большевизмом была его личным убеждением.
После окончания Гражданской войны, взаимодействие немецких и российских правых примет ещё более тесную форму. Результатом чего станет организация Ауфбау. В Рейхенгалле при поддержке немецких властей состоится съезд монархической части русской эмиграции. Венгерские аристократы, несмотря на послевоенное разорение в стране, по своей инициативе, приютили у себя несколько сот русских эмигрантов. В Болгарии местные начальники и офицеры, прямо нарушая приказы своего руководства, производили разоружение частей армии Врангеля, спустя рукава. Действовала корпоративная солидарность, но и политическая тоже. Французские, английские, американские, бельгийские правые выказывали поддержку оказавшемуся в изгнании генералу Врангелю. Выступали в печати в его защиту, устраивали публичные мероприятия в его честь. Поддержка носила порой активный характер. В Бельгии правые студенты разгромили советскую пропагандистскую выставку. В Швейцарии суд вынес демонстративное оправдание убийцам советского посланника. Адвокат обвиняемых Обер даже сформировал, впоследствии, Антикоммунистическую Лигу. В Китае, где все предавали всех, крупный военачальник Чжан Куню в обмен на разоружение наградил эмигрировавших белых большими денежными суммами. Щедрость не входила в число традиционных китайских добродетелей. Разоружение отступивших на китайскую территорию дутовцев, анненковцев, каппелевцев проходило совсем иначе. Безвозмездно, с частыми нападениями на разоружившихся и т. д. Чжан Куню мог свободно обмануть доверившихся ему белоэмигрантов. Более того, это встретило бы одобрение у его руководителя маршала Чжан Цзолина, но, видя в белых своих единомышленников, он предпочёл оказать им более активную помощь. За излишнюю инициативность чуть позже Чжан Цзолин прикажет его убить. В Зимнюю войну Финляндии и СССР шведские, норвежские, венгерские правые поехали воевать за внешне абсолютно бесперспективную сторону. Французские правые воспринимали как своего союзника оккупировавшую страну Германию, в большей степени противниками для них являлись сторонники павшего социалистического правительства. В 1945 году, в оккупированной союзниками Австрии, французский лейтенант Дюшен, будучи убеждённым роялистом, самолично вывез в безопасную зону казачьего генерала Полозова под носом у рыскавших в его поисках смершевцев. Хотя номинально, оба представляли противоборствующие стороны.
Своеобразный «правый интернационал», хоть и не был сформирован де-юре, де-факто существовал. У правых по всему миру преобладали одинаковые идеи. Исторические правые всегда помогали, сочувствовали правым из других стран. Несмотря на различия в политических установках, на различия религиозные, расовые, социальные.
Но современные «правые» не таковы. В этой среде полный разброд. Правые Западной Европы поддерживают Россию и критичны к Америке. Правые Восточной Европы и Прибалтики поддерживают Украину и симпатизируют Америке. Американские правые критичны и к Европе, и к Украине. Российские правые, как оппозиционные, так и провластные, настроены против Америки и Европы.
Нет единства ни в политической позиции, ни в историческом видении. Единственное в чём сходятся все эти «правые» это в негативном отношении к миграции.
Они демонстрируют открытое пренебрежение, часто презрение к своим историческим предшественникам, в целом, к консерватизму, ко всем традиционным правым политическим идеологемам. К социальной иерархичности, к христианству, к прежней государственности. Им, в принципе, чужды государственное охранительство, идеи кастовости, религиозный традиционализм (в этом плане исключение составляют американские католики, но доминирующее влияние принадлежит отнюдь не им, протестантизм же трудно ассоциировать с традиционализмом, ибо он вышел из борьбы с традицией). В политическом и социальном плане современные «правые» исповедуют радикально революционные воззрения. Это своеобразные национал-анархисты. Что-то подобное в прошлом воплощал Д'Анунцио, но тогда это было абсолютно маргинальным явлением, сейчас же стало мейнстримом. Нынешние «правые», как правило, радикальны и в своих религиозных воззрениях. Независимо от происхождения, у них доминируют языческие культы. Даже нео-языческие или квази-языческие, ибо невозможно построить преемственность от тысячелетия назад исчезнувшей традиции. Эти представления куда ближе к оккультным изысканиям большевиков или национал-социалистов (по сути, тем же левым), чем к истинно правому консерватизму.
Это такая же правизна, как у товарища Сталина, изменившего свою тактику, не меняя при этом общего левого дискурса. Недаром, среди российских «правых» так часто встречаются отъявленные сталинисты. На пресловутых «русских маршах» портреты Вождя носили вместе с «имперскими» флагами. Они сформулировали даже собственную религиозную концепцию — православный сталинизм. Монархическая и церковная атрибутика служит здесь оправданием и легитимизацией культу личности Сталина. Опять же культ этот к язычеству, ближе, чем к христианству. В России, в принципе, всякий консерватизм сводится к советскому периоду, к консервации советских ценностей и представлений. И это уж никак не правый исторический вектор.
И европейские, и американские, и российские «правые» являются, по сути, приверженцами левой парадигмы, только иного её спектра. Что очень печально.
Левые политические идеологии абсолютно нигде не приводили ни одну нацию к экономическому и нравственному благополучию. Они приводят лишь к деградации и самоуничтожению. В Китае, якобы, служащем примером обратного реальное положение далеко от создаваемой видимости: притеснения тибетцев, уйгуров; массовые протесты в Гонгконге; чудовищные экологические проблемы, влияющие на экологию соседних стран (в Японии и Корее вместе с прогнозом погоды указывают направление движения токсичного смога, исходящего с китайской территории); нищета провинций; высокая криминогенность, выражающаяся в массовом явлении воровства с сельхоз. полей, похищениях людей, общей коррупции и пр. Любой социалистический режим, надевая маску «человеческого лица», не перестаёт быть бесчеловечным (расчеловечивающим) в своей сущности.
С сожалением приходится констатировать, что те, кто идейно должен был бы противостоять этому всеобщему полевению, сами добросовестно ему служат.
Современные «правые» в лице своих лидеров, отвергая отдельные аспекты, оперируют в той же системе координат, что и левые. Всё это проявление продолжающейся деградации человечества. Только пути к ней прокладываются с разных направлений.
