-Чё ты мелешь! Какая персодефикация! Бог это бог! У него борода поболе твоей будет! Значит и ума поболе твоего…
- Дурак, ты веришь не в Бога, а в Деда Мороза! Наливай, придурок…
XXL МОЕГО БОЖЕСТВЕННОГО ЭГО
-Вот за что я тебя люблю Петрович, так это за глубину души. Ты, дорогой мой человек, самый человечный человек. Вот мне плохо, нутро горит, во рту кони ночевали, а я приду к тебе и скажу: «Петрович, ты выпить не хочешь? А ты в ответ «нет». Потому стою и думаю, так будем похмеляться или нет? Глядь, ты уже стопочки наполняешь. Уважаю тебя за это, выпивать с тобой одно удовольствие.
- Да что ты знаешь об удовольствии. Я тебе так скажу: «Моё Я любит моё Я, что же люблю я? Я люблю удовольствия. Мне нравится сам процесс получения удовольствия. Именно он меня забавляет более всего. Только данный процесс не даёт моему Я скучать. В моем внутреннем микрокосме присутствует огромная чёрная дыра, которая сжирает всю мою энергию, все ресурсы данные мне богом. Имя ей - Центр удовольствия. Этот центр имеет структуру похожую на детскую игрушку – калейдоскоп. Весь свет, попадающий на грани разноцветных стекляшек, имя которым любовь, красота, творчество превращает их в ослепительный, искрящийся всеми цветами радуги мир. Мир полный иллюзий, восторгов и радости переполняющей животную душу. Мир, который устроен удивительно просто. Три холодные зеркальные грани составляют пирамиду удовольствий – жажда, тщеславие и глупость вот основа порока удовольствий. Данную структуру поддерживает картонная трубочка принципов, выраженная символическим к ним отношением. Одна грань этой триады утверждение «НЕ Я» и «Я». «Не Я» можно рассматривать как инстинкт выживания. Сегодня и сейчас сожрали кого-то, но не тебя. В этом есть сладостное упоение ЭГО. «Я» рассматривается как символ инстинкта продолжения видового антагонизма. Сегодня на роль сексуального партнёра выбрали меня! Разве это не есть непревзойдённое в наслаждении удовольствие? Вторая грань это утверждение «МНЕ» и «НЕ МНЕ». «Мне» это инстинкт получения пищи. Я получаю желаемое и это радующее естество удовольствие. «Не мне» это поддерживающий инстинкт выживания, выраженный в страдании, который его питает. Не будь страданий, от выживания невозможно было бы получать удовольствие. Последняя грань очерчена фабулой «МНОЙ» и «МЕНЯ». «Мной» это довление над другими и сопутствующими бытие обстоятельствами. Это власть, пафос умения повелевать, безграничность безответственности за свои поступки, инстинкт приобретения, территориальности, собственного убеждения в свободе выбора. «Меня» это фатализм, иерархическое продвижение, игра фортуны, уровень притязаний на исключительность в окружающей среде. Как можно отказаться от таких поражающих воображение удовольствий!» - Чего тупишь то, завис что ли? Опохмеляйся уже…
ГОЭЛРО
Ох, тошно что-то! Правильно говорят: «Не хочешь пить много завтра, не пей много сегодня!» Так как не пить, на корпоративном празднике живота с полным отключением мозга от рутинной работы, если все пьют до выключения в «башне» света. Не пить нельзя, посчитают тебя «казачком засланным» и работе твоей «кирдык». Потому и тошно сегодня, что вчера было «ура-компания».
Иду проветрить остатки мозга в городской парк. Зарядиться улыбкой Ленина для пути в правильном направлении. Ночной воздух свеж и морозен. Действуя на голову отрезвляюще, кислород проникает во все закоулки сознания, проясняя его своей активной чистотой. Захожу Ильичу за спину, в надежде спрятаться за его могучей спиной от морозного ветерка. Темновато. Огни от рядов не достают до закромов коммунизма. Иду к нижней аллее в надежде увидеть светлое будущее завтрашнего дня без алкоголя. И тут темно. Поднимаю взор к звёздам, и краем глаза замечаю на ближайшем дереве «нечто». Господь ВВ, да это фонарь. Вполне себе современный, только приколочен к дереву. Ну чего тут скажешь, бывает. Негде здесь столб александрийский поставить. Все же забота о людях. Свет всем рабочим и колхозникам. Доброе дело оно и скотине приятно.
Всматриваюсь в приспособление, пытаясь понять, почему не горит сие чудо технической мысли. Может хулиганы какие «лампочку Ильича» разбили. Нет, вижу цела. Может провод где «коротнул» от излишнего напряжения энтузиазма энергетиков. Ха! А провода то нет! Это что же, воры какие завелись. Умыкнули народное достояние. Обидно! Иду дальше размышляя о дремучести народного сознания. Внуки Ильича делают все для нас и забота от них, и удобства, и почёт…А народ что? Лишь бы копейку где ухватить, лишь бы слямзить что, да продать за гроши. Нету в народе благоговения перед высшими силами государственного благодеяния… Замечаю второй фонарь, метрах в пятнадцати от прежнего. Проводов тоже нет.
Вот ведь как бывает. Ленинский план ГОЭЛРО до сих пор работает, а граждане до сих пор «сомневаются, однако», а тырят все без сомнения и проявлений совести.
Кислород сделал своё благое дело, сознание восстановилось. А зря! Такую стройную концепцию вывел о пользе ленинизма. Однако профессиональная экспертная логика говорила об обратном. Если бы провода были обрезаны, то куски проводки торчали бы из фонарей, а их не было. Аллея с таким интервалом между фонарями могла вместить их пять или даже шесть штук. Их же было только два. Висели они на разной высоте, а значит мастера по электрификации всей страны, были либо в худшем состоянии, чем я. Либо благородная идея дать свет людям, была с успехом реализована документально, а фактически электро было повешено, хоть и не в полном объёме, а деньги сфигацированы, но в полном объёме.
Не, не пойду больше гулять с бодуна. Такие, прямо скажем, нетрезвые мысли приходят…Страшно обижать недоверием чистые помыслы наследников программы ГОЭЛРО.
РИТУАЛ
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека….
Как бы не так. Это слишком просто и поэтично. В жизни все гораздо прозаичней, комичней и динамичней. Ночь, да! Не улица конечно, но набережная, в районе Горводоканала. Фонарь, да много. По всей набережной. Аптека, не совсем. ГО МЧС со Скорой помощью…
В общем, все по порядку. Прогуливаюсь поздно вечером с собакой. Идём по набережной и вдруг пёс напрягается, подаваясь вперёд по отношению к Волге. Надо сказать, что у меня лабрадор-спасатель. У него инстинкт на поиск людей в завалах и спасение утопающих, поэтому он не терпит присутствия людей на воде. Гены заставляют его действовать решительно и быстро. За шиворот и к берегу. Но на дворе зима, повадки собаки приводят чувства в замешательство. Смотрю, что случилось. Замечаю тёмную фигуру на самой середине реки. Пытаюсь понять, кто это в такую познать на стрежень выбрался. Я сам рыбак и за день до этого переходил Волгу в поисках судака. Не смотря на то, что сегодня предновогодний день, лёд аномальный. Толщина его на середине не более 5 сантиметров, снежная корка, а под ней сантиметров пятнадцать воды. Я бы в «тёмку» на реку не полез. Вглядываясь в темноту, понимаю, что это не рыбак. Нет ни ящика, ни коловорота. Между тем на снежном покрывале разыгрывается нелепый спектакль. Персонаж крутится на месте, приседает, подпрыгивает, ложится на снег и ещё проделывает различные нелепые кульбиты, напоминающие танец Святого Витта. Я начал беспокоится. Человек не идёт ни вперёд, ни назад. У меня складывается впечатление, сто он увидел полынью и теперь боится стронуться с места. Мой барбос окончательно потерял покой, скуля, пытается кинуться на помощь «терпящему бедствие». Спектакль продолжался минут пятнадцать. Не выдержав вызываю спасателей МЧС. Они появились мгновенно, как будь-то были совсем рядом. Оценив обстановку, стали предпринимать меры к спасению. Я короткими фразами попытался обрисовать ситуацию. Средства спасения были готовы. Движение началось. В рупор была дана команда: «Держитесь, мы идём!». Человек замер на мгновение, но затем опять начал приседать и подпрыгивать, явно выполняя какой-то ритуал. Мне подумалось, может сектант какой, отбирает силу у воды, что бы затем «пролить слёзы мудрости в сердца заблудшей паствы».
Спасатели оперативно достигли зоны спасения. Человек начал выделывать непонятные кульбиты, явно заинтригованный происходящим. Спецы оперативно набросили на него «петлю Алексеева» и дёрнули на себя. Человек упал, разразившись отборным матом. Пополз в сторону от эмчеэсовцев, хватаясь за взбученные льдины, попутно ругая их, на чём свет стоит. Наконец издав победный вопль, зажав что-то в кулаке, осел и отдаваясь в руки «провидения» запел, не понятно что и о чём. Его оперативно вытащили, передав в руки санитаров подъехавшей «скорой помощи». Руководитель спасательной операции, подойдя к потерпевшему коротко и конкретно его спросил: «Ты чего там делал, придурок?!». Ответ не заставил себя ждать: «Как чего, селфи! Там такой изумительный вид вашего города!»
Лишнее …
У Коня были крылья. Автор задумал его как чудо, способное перевернуть обыденность, удивить, лишить основы рутину и скуку, поверить, наконец, что возможно всё, нужно только захотеть…
Мысль должна обрести форму. Для этого автору потребовались руки. Те непревзойденные руки, чьё мастерство отправляет произведение в вечность. Такие руки нашлись. Они мяли, лепили, отсекали лишнее, приглаживали и наводили лоск. Пришло время, отринута пелена, отброшены последние сомнения. Конь готов! Крылья заняли своё место в восторженном стремлении ввысь. Ни что теперь не сможет сдержать его порыв отправиться в небесный чертог, где волшебные поля полны нежной пищи, а ручьи наполнены утоляющей жажду прохлады. Да свершилось! Родился Пегас, олицетворяющий союз мысли и творчества, натуры и чуда, силы, что соединяет небо и землю. Пора предъявлять заказ автору и получать заслуженный гонорар.
Свершилось. Автор устремил свой пристальный взгляд в произведение своих мыслей и немая полуулыбка застыла на его творческом лице. Ещё немного и автора хватил бы сердечный удар. Пегас был больше похож на шахматную фигуру, традиционно ходившей буквой «Г». Однако Крыльям претил порядок. Они устремляли Коняшку вверх, заставляя выписывать фортеля и зигзаги больше напоминающие зигу. Применительно к шахматной стратегии Пегас стремился стать Ферзём, уходящим из под власти любых Королей. Что тут скажешь. Созданное мастером чудо, было в полном соответствии с пониманием самой идеи Пегаса. Но правда была в том, что выполненное, не вполне сопрягалось с изначальной идеей автора. Даже напротив, идея претерпела кардинальные метаморфозы не только в цвете и форме, но в самой сути и содержании. Мастер гордился своим произведением, а автор пытался понять, где та тонкая грань соединяющая мысль и образ. Вроде всё соответствовало всему, но это всё было не всем, что хотел видеть автор.
