Перед тем .как взяться за подготовку этого очерка, засомневался: подойдет ли по условиям конкурса: очерк составлен из воспоминаний одного человека - моего отца, очевидца и участника событий Великой Отечественной войны в г Новороссийске, дружившего с Г Н Холостяковым и с его слов записавшего некоторые его воспоминания о войне. Довелось им обоим побывать там.Только мой отец- на территории, оккупированной врагом. (Он был тогда 12 летним мальчиком) А Г Н Холостяков в рядах наших войск - с другой стороны. Перечитав, понял - это необходимо для сохранения исторической памяти так, как она запечатлелась глазами очевидцев и участников событий. Тем более, к такой знаменательной дате, как 80 победы над фашизмом. Многие впечатления актуальны и сейчас, потому что проясняют истоки победы и духа русского народа. Напомню, что г Новороссийск частично находился под немецкой оккупацией с сентября 1942 г по сентябрь 1943 и в этот период в пос. Мысхако высадили вспомогательный десант, который продержался там вплоть до сентября 1943 и бегства врага из города. Этот участок назвали "Малая земля".
Итак 1942 год, г Новороссийск идет война, немцы в Крыму, враг рвется к Новороссийску и далее - к границам с Турцией.
Рассказывает вице адмирал Г Н Холостков
"Позавчера немецкая авиация совершила самый страшный по последствиям налет на Новороссийск. Погибли моряки. Погибли корабли, стоящие у причалов. Погиб гордость флота лидер «Ташкент».
Службы, в чьи обязанности входило обнаружить врага и предупредить о его появлении, не сработали: ошибочно приняли немецкую армаду за наши самолеты с защитниками Севастополя.
Приказ о сдаче Севастополя был получен 30 июня. Всем кораблям и находящимся в море подводным лодкам в том числе, предписывалось сбросить груз за борт и следовать в Севастополь для эвакуации его защитников, которых по моим подсчетам было не менее восьмидесяти тысяч человек.
Рассыльный встретил меня на 34 причале и передал приказ немедленно прибыть в штаб базы к телефону.
Я понял, что для меня предстоит тяжелый разговор по результатам немецкого налета от 2 июля 1942г. Данная катастрофа уже являлась предметом разбирательства руководством Черноморского флота.
Прямых виновников назвали и сурово наказали. Меня к таковым не причислили. Но я хорошо понимал, что за все, что происходит в Новороссийской военно-морской базе, отвечает ее командир. Никто не примет во внимание то, что за сутки до налета я неоднократно и настойчиво предупреждал командование о необходимости срочного рассредоточения судов, находящихся в Новороссийском порту. Не послушали. Не послушали потому, что, вырвавшись из Севастопольского ада, не верили, что в Новороссийске им что-то угрожает.
С такими грустными мыслями я подошел к аппарату.
«Сейчас будете говорить с товарищем Сталиным», - сообщил бесстрастный голос в трубке.
Не знаю почему, я вытянулся по стойке «Смирно» и подумал: «Это конец».
Голос с сильным кавказским акцентом сразу начал с вопроса: «Товарищ Холостяков, какие меры вы принимаете для розыска подводной лодки, на борту которой эвакуируется командование Приморской армии?»
Этого вопроса я не ожидал. Я не думал, что после тяжелейших поражений Красной Армии под Керчью, Харьковом и в Севастополе Сталин проявит интерес к отдельной подводной лодке.
Я ответил: «Товарищ Сталин! Поисков подводной лодки Щ-209 мы не ведем, так как сейчас я не считаю это необходимым».
Сталин перебил меня и ледяным голосом спросил: «Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас сказали?»
Взяв себя в руки, отвечаю как можно спокойнее: «Да, товарищ Сталин, отдаю. Подводная лодка Щ-209 вышла из Севастополя в 1 час 20 минут 1 июля курсом на Новороссийск. Маршрут лодки нам известен. Помочь ей мы практически не можем, а навредить суетливыми поисками можем, наведя на нее противолодочные силы немцев. Я уверен, что сегодня лодка прибудет в Новороссийск».
«Ну хорошо, - сказал Сталин,- по прибытию лодки доложите мне лично».
«Слушаюсь, товарищ Сталин», - ответил я.
Теперь моя судьба зависела от того, вернется ли лодка в Новороссийск.
Она вернулась. Вечером я докладывал Сталину: «Товарищ Сталин, подводная лодка Щ-209 под командованием капитана-лейтенанта Иванова благополучно прибыла в Новороссийск. Лодка доставила в Новороссийск командный состав Приморской армии. Всего 64 человека. Все живы. Задержка прибытия произошла из-за атак противолодочных сил противника. На лодку сброшено 420 глубинных бомб. Умелыми действиями командира лодки и экипажа лодка ушла от преследования, устранив повреждения. Командир Новороссийской военно-морской базы капитан 1-го ранга Холостяков».
Сталин сказал: «Спасибо тебе,… Холостяков. Командира лодки повысить в звании. Отличившихся представить к награде». Вот так повернулась судьба.
Я был готов получить заслуженное наказание, а получил незаслуженную благодарность, поскольку к благополучному возвращению лодки причастен не был.
Многократно продумывая детали короткого разговора со Сталиным, я долго анализировал деталь разговора, где я вместо «мы» сказал «я». «Я не считаю», - так было сказано.
Думаю, что подсознательно я понимал, что «я» подразумевает персональную ответственность, а слово «мы» размывает ее, то есть является попыткой скрыться за другими спинами.
В 1938 году в тюрьме НКВД я принял «вину» на себя, не вовлекая кого-либо в неприятную историю. «Мы» надо говорить, когда победа – «Мы победили!»
О поражении надо говорить «Я». Это правило с тех пор стало моим принципом.
