Шестая лодка утонула, не успев дойти до покупателя. Впрочем, оружейную компанию это уже мало интересовало. Да и компания стала называться по-другому – «Норденфельт-Захарофф». Швед английского происхождения Торстен Норденфельт был к тому времени одержим новой идеей, а грек с турецкими корнями Бэзил Захарофф оттачивал свою «систему продаж».
Новая идея шведа была проста, как и всё гениальное. Пятнадцать лет назад он придумал, как отдачу пороховых газов использовать для перезаряжания оружия. Но пока он занимался подводными лодками и многоствольными картечницами, Хайрам Максим, знакомый Торстена по Америке, собрал образец одноствольного пулемёта с автоматическим перезаряжанием. И даже назначил время и место демонстрации нового оружия.
В Италию, где на стрельбище предполагалось присутствие герцога Генуэзского, был экстренно отправлен Базилеус.
– Дорогой мой компаньон, твоя задача – сорвать это мероприятие, – напутствовал его Норденфельт. – Сорвать любыми путями!
И тот справился блестяще. Американской делегации, всем сторонникам Хайрама Максима, да заодно и придворным герцога, некий меценат предложил бесплатно морскую прогулку на шикарной яхте. Стоит ли говорить, что к утру следующего дня они были ещё не в состоянии идти куда-либо!
Следующие показательные стрельбы Хайрам Максим решил устроить в Вене. В отрытых шатрах собрался весь цвет Австро-Венгрии. Элегантный мужчина в прекрасно сшитом костюме обходил гостей, стараясь держаться ближе к первому канцлеру Отто фон Бисмарку и германскому императору Вильгельму II.
– Это демонстрация кабинетного ума, ведь господин Максим – гениальный учёный, – громко объяснял мужчина на чистом немецком, без акцента. – Только он сам может стрелять из этого изумительного пулемёта, настолько сложен и хрупок аппарат. На обучение людей использовать пулемёт в реальных условиях ушли бы годы. Он собран вручную, в единственном экземпляре. Это научный инструмент, непригодный для солдатских рук…
Те, для кого это говорилось, услышали. И когда раздался оглушительный треск первой пулемётной очереди, толпа зааплодировала. Вторая очередь, третья…
Изобретатель Максим очень надеялся покорить венценосных особ Габсбургского дома – пулями на мишени он выбил инициалы императора. Но – ни восторга, ни оваций. Аплодисменты смолкли, заказов не поступило, покупателей нет.
Лишь один человек стоял с ним рядом и приветливо улыбался.
– Ну, вы теперь поняли, господин Максим, что без «Норденфельта» вам не пробиться на большую сцену? Мы дадим вам точку опоры, и вместе мы перевернём весь мир! Соглашайтесь, нас ждут великие дела!..
– Похоже, что мне некуда деваться, – пробормотал изобретатель. – Надеюсь, моё согласие будет оплачено.
Согласие было оплачено более чем прилично – за счёт денег Натана Ротшильда две компании оружейных изобретателей объявили о своём слиянии. Теперь они занимались в основном продажей лицензий на изготовление скорострельного пулемёта да помогали налаживать его производство по всей Европе, включая тульские заводы в далёкой России.
В Санкт-Петербурге господин Захариас чувствовал себя как рыба в воде. Представлялся то турецкоподданным, то родственником светлейшего князя Горчакова, то английским лордом. Предъявлял фальшивые рекомендательные письма, но чаще действовал по своей «системе продаж»: взятки, преподнесённые оригинальным способом, открывали в Российской империи любые двери.
Так, известная балерина Матильда Кшесинская «за подарок» помогла ему заключить крупные сделки. «Племянник Горчакова» быстренько узнал, что прима – большой специалист по мужской линии дома Романовых – недавно потеряла место фаворитки одного великого князя, но уже сошлась с великим князем Сергеем Михайловичем, генерал-инспектором всей артиллерии. Он-то и был нужен Базилеусу Захариасу. Поладили быстро, к немалой взаимной выгоде.
Он умел договариваться со всеми высшими чинами Северной столицы. Проколов почти не было. Лишь однажды ему предложили покинуть министерский кабинет.
– И попрошу вас более не беспокоить меня! – седовласый генерал был настроен решительно. – Ваше предложение моему ведомству неинтересно!
– Хорошо-хорошо! – покорно кивал головой настырный продавец оружия. – Но на всякий случай я загляну ещё завтра, в четверг…
– Завтра вторник! – рявкнул хозяин кабинета.
– Готов биться об заклад, ваше превосходительство, что завтра четверг. Ставлю сто тысяч франков!
Назавтра к «проигравшему» было совсем другое отношение. Генерал, не перебивая, слушал восторженные рассказы о фантастической убойной силе нового оружия и, околдованный, подписывал любые бумаги. Кстати, здесь интересно заметить, что пари заключалось на французские франки, поскольку доллары тогда не имели никакой ценности за пределами Соединённых Штатов.
«Торговец смертью» Захариас оплачивал игорные долги жён высокопоставленных чиновников, из своих комиссионных выделял огромные суммы на благотворительность. Всё потраченное возвращалось ему сторицей.
Он уже не работал на Норденфельта – шведский изобретатель отошёл от дел и поселился в Англии. Объединённый концерн стал распадаться, но Захариас успел скупить акции компании Максима, и настал день, когда он торжественно объявил Хайраму, что отныне является не халявщиком и не наёмным продавцом, а партнёром и совладельцем.
Скорострельность нового оружия была чудовищной – 600 выстрелов в минуту. А после одного боя в Зимбабве стали называть и иную, дьявольскую цифру – 666. В ту ночь три с половиной тысячи африканских туземцев напали на небольшой отряд спящих британцев. Но часовые подняли тревогу, и пулемётчики успели занять свои места. За несколько минут пять «максимов» буквально скосили целую армию. Более полутора тысяч туземцев были убиты, англичане же потеряли четырёх человек.
Заказы на пулемёт текли рекой. И всё было бы хорошо, если б Хайрам занимался усовершенствованием своего автоматического детища. Но «дьявольская человеко-косилка» такой и осталась: тяжёлый ствол на большой треноге, огромные деревянные колёса, маленькое сиденьице на лафете. Как пулемётчик будет защищён, какого калибра должны быть патроны – это изобретателя мало интересовало.
А вот конкуренты сразу почуяли, что, купив патент, они могут легко обойти заленившихся первооткрывателей. Почуявшего прибыль конкурента звали Vickers Ltd. Вот уже несколько десятилетий этот британский гигант скупал всё, что так или иначе относилось к оружейной индустрии: корабли и пирсы, пороховые заводы и пароходы, пушки и торпеды, капсюли и шомполы…
Этот концерн «Виккерс», стремительно растущий за счёт приобретения на корню всего нового, купил и фирму «Норденфельт-Максим». Её совладельца Захариаса при данном поглощении англичане как-то даже не учитывали, но он сказал:
– Согласен работать за маленькую зарплату, прошу лишь десять процентов от каждой заключённой мною сделки!
Это всех устроило. Больше Базилиас «мелкой рыбёшкой разве что для кошки» никогда не занимался.
Шёл 1898 год. Только что тяжёлым поражением для Испании закончилась война с Соединёнными Штатами. Мадрид потерял чрезвычайно выгодные и богатые колонии, и теперь в этой европейской стране царили хаос и страх перед надвигающейся бедностью. А у «Виккерса» там застрял неподписанный договор на весьма приличную сумму.
– Вот поезжайте туда и проявите себя!
Он поехал. Специально – через Париж, в вагоне первого класса. И не ошибся. Ещё на перроне присмотрел красивую смуглую даму – её провожали два генерала. И когда поезд тронулся, он заказал по телеграфу букет шикарных красно-жёлтых роз. На остановке в Бордо получил цветы и, проследив, когда дама отправится на ужин в вагон-ресторан, последовал за ней.
– Позвольте представиться, сеньора, – проворковал он по-испански, протягивая женщине цветы. – Я русский князь Василий Захарофф, дипломат. А вы ведь испанка, не правда ли?
– Да, сеньор, вы угадали с цветами флага моей родины. Однако… Я несколько шокирована вашим прекрасным произношением.
– У меня были хорошие учителя: в английском городе Ньюкасл я брал уроки у самого Алькалы Гальяно. Боюсь показаться назойливым, но не могу ли я составить вам компанию?
– Прошу! Мне очень приятно с вами познакомиться!
Василий Захарофф заказал шампанское. Он много шутил, сыпал комплиментами, а когда пересекли границу, сказал, чеканя слова:
[justify]– Ваш голос – это чудесная
