Есть, дотянулся, и давай мести все подряд. Руки холодом сводит, а никак остановиться не может. Еще, еще, еще, чтобы ничего не осталось. Зачем здесь деньги? А он им найдет применение. И сил уже нет, только бы последнюю монетку поймать.
Но нашлась иная сила. Прихватила затылок и вглубь окунула. Держит. От ужаса, сразу хлебнул, закашлялся. Вытянуло голову на воздух, а потом опять вниз.
«Пей! - словно, приказывает,- Хорошо же?»
Сколько глотков сделал, не помнит. Живот от холода судорогой свело, дышать невмоготу стало, круги черные, синие, желтые перед глазами пошли. И вдруг, воздухом едва ноздри не разорвало. Глаза, в ужасе, открыл. Лежит возле колодца. Внутри тяжесть страшная. А в карманах от монеток тесно. Еле встал. Кое-как вскарабкался вверх и с трудом домой доковылял.
- Где вода? - деловито спрашивает отец.
- Какая вода? - в испуге подбежала мама, - Синий весь, мокрый, холодный. Живот, как каменный! В больницу надо!
- Погоди, - останавливает отец, приседает и внимательно смотрит Пашке в глаза, которые тот всей силой отвести пытается, - Не надо никуда ехать. Мы сейчас пройдемся немного, и все наладится.
Мама сразу успокоилась и сестренкой занялась, а Пашка только головой мотает, не хочет идти.
- Надо, сынок, - мягко говорит отец, - Умел нашкодить, умей отвечать, - и руку протягивает.
У Пашки слезы из глаз текут, берет отца за руку и идет за ним туда, где беда приключилась.
Спустились с откоса, а отец к срубу не идет.
- Наломал ты дров, сынок, - горько вздыхает,- Но дело поправимо. Монетки колодезные при тебе?
Пашка только по набитому карману хлопнул.
- Мало теперь будет, - головой качает отец, - Нужно еще и свое отдать, - протягивает горсть монет, - Чтобы все на дно легло, понял?
Пашка кивает, отнялся язык. А отец продолжает:
- Монеты на дно опустишь и скажешь: «Мне очень жаль», запомнил?
- Да, - с трудом произнес сын.
- Худо тебе будет, терпеть придется. Никуда от этого не денешься.
Пашка кивнул.
- Как полегчает, снова подойдешь к срубу и скажешь: «Пожалуйста, прости меня».
- И станет хорошо?
- Нет, снова худо. Придется выдержать. Но потом будет легче.
- И все?
- Нет. Подойдешь в третий раз. Скажешь: «Благодарю тебя» .
- И что будет?
- Увидишь, - пообещал отец, - Хорошо будет.
- Тогда уйдем?
- Не сразу. Сперва скажешь: «Я люблю тебя», затем зачерпнешь ладонями воды и выпьешь, - в голосе звучали участие и сочувствие, - Потом наполним канистры и вернемся домой.
И Пашка пошел к колодцу. Он вернул воде все выловленные монетки и добавил выданные отцом. В голове немного просветлело. Но когда произнес первую фразу, неведомой силой отшвырнуло на траву, и через рот и нос наружу хлынула вода. Словно, гейзер или фонтан выбрасывал упругие струи во все стороны.
Как хотелось отцу подбежать, помочь, но не мог. Пашка сам должен был искупить, что совершил.
Наконец, ребенок пришел в себя. Кивнул отцу, мол, все нормально, и снова склонился над колодцем. Вторая фраза далась легче. Теперь, просто, рвало водой, до полного опустошения.
Совсем не осталось сил, но надо было встать, и он поднялся. Третья фраза принесла удивительную легкость и теплоту. Стало хорошо, спокойно, солнечно внутри. Высохли волосы, одежда. будто бы не было ничего.
После четвертой фразы и глотка воды вернулись силы и радость.
- Вот так, - обнял его отец, скрывая скупые слезы,- Ты справился.
- Никогда больше не возьму чужого, - обещал, прижавшись к нему, Пашка.
Бодрые и радостные они возвращались с водой. Мама облегченно вздохнула, не заметив, как младшенькая съела пойманного жука, оказавшегося вкусным как сухарик.
