Я бесшумно сел на кровати и увидел интересную картину в дверном проёме: Маил держал лекаря с перевязанными глазами за грудки, и слова его разносились по всему имению с полной яростью и злом:
— Ты ж даже не видишь, что тело перед тобой бледно! Покуда тебе, слепому, вообще хоть что-то видеть?
Лекарь, пытаясь вырваться, не с меньшим злом противоречил:
— Пусть я и слеп, да вижу больше вашего!
Больше издевательства терпеть я не мог и негромко, но строго в разрез их крику позвал:
— Маил.
Всё в тот же миг замерло. На лице Маила отразился неподдельный страх, когда он увидел меня живым и бодрствующим. Лекарь наконец оттолкнул от себя его и прошипел:
— Я же говорил.
Я обратил внимание на внешность подходящего ко мне лекаря и узнал в нём Серафима, с коим видел сон, пока был без сознания. И голос мне его сразу стал действительно знаком, я понял, где слышал его до того.
Я нахмурился, увидев проходящего в дверном проёме постового, который даже не удосужился разъяснить для безопастности, откуда был шум и что произошло. Лекарь остановился рядом со мной, похоже, желая проверить пульс или состояние, но я взял его за рукав и тихо произнёс:
— Подождите.
Маил также заметил проходящую мимо стражу, но продолжил таращиться на меня, то открывая, то закрывая рот, пытаясь заговорить. Я же, откашлявшись, крикнул постовому:
— Эй, стража, схватить Виль Маила!
Скрывшийся за стенами стражник за мгновение вернулся, узнав мой голос. Когда мой помощник и убийца ещё не успел двинуться с места, стоя в непонимании происходящего, он скрутил ему запястья и стал уводить, что мне было уже не видно, а Маил оставался нем, будучи ошарашеным моим воскресением.
Лекарь, лишь по звукам ориентирующийся в ситуации, спросил:
— Что происходит?
Я отпустил его рукав.
— Скажите, вы ведь лекарь? Как ваше имя?
Сколько я вглядывался в его лицо, столько находил всё больше сходств с лекарем из сна. Тот был в недоумении от моих совершенно резких вопросов, но всё равно отвечал:
— Да, я лекарь, Ваше Сиятельство, Ален Кеен.
Я невольно возмутился, но, как в шутку, произнёс, прикрывая своё негодование:
— Какое ещё «Ваше Сиятельство»? Вы же мне жизнь спасли, Ален!