«Любовная романтика» 2-й тур 2-я группа 2-й поединок

Сегодня, одновременно выставляю два поединка в этой группе. Кто зашёл на этот поединок, зайдите сразу на 1-й и проголосуйте за оба поединка.
Тема: Рассказы могут быть: что-то вроде мелодрамы, где любовь, любовь, можно с элементами мистики или фантастики. Можно с элементами эротики, но не порнографии.

Объём:
Верхний предел – 20000 знаков с пробелами
Нижний предел – 5000 знаков без пробела

Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.

Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны

Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2,   2:1,   1:2, 2:0,   0:2   1:1,   1:0,   0:1,   0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.

ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!

Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Наваждение» и «У озера».


Наваждение

Секунду-другую мы ещё смотрели на неё, но она удалялась от нас медленными шагами, будто хотела остаться в моей памяти. Мой друг и я любили её, но дружба от того не крепчала, и чудо спасло нас от стрельбы друг в друга. Произошло вот что.

Нас познакомили с ней на известной в нашем кругу вечеринке. Девица эта была не мила собой, смугла и танцевала плохо — это мы заметили оба. Но было в ней что-то особенное, что заставляет заядлых жёнолюбов обращать на себя внимание. И ещё одно — мы не были «краеугольными камнями» в её жизни, а себя не обременяли сословными предрассудками. Мало сказать, что фамилии неизвестной, но и то, что купцы водились в этом семействе, нас нимало не смущало в ней. Влюбились оба и почти сразу. Но девица эта положила глаз на другого и, похоже, тоже влюбилась.
К чести сказать, после первого же танца с девицей, молодая особь мужского пола скромно удалилась в поисках нового обольщения, оставив бедную страдать. Мы поняли расклад в свою пользу и по очереди стали ухаживать за ней, но лишь больше воспламенили её сердце к бессердечному «изменнику». Она не слушала ни мои, ни друга моего слёзные вздохи и удалилась. Строить планы на следующие встречи мы отказались, так как не были уверены: поселилось ли семейство девицы в городе на постоянное жительство или отбудут со дня на день. Но, увы! Поселились да ещё как — с размахом! Семья богатеев — решили мы. Так оно и было. У девушки женихи как на подбор, а она: подавай того, отвергнувшего её, а того и след простыл — отбыл к месту службы. Мы от неё не отстаём, ходим — надоедаем, а ей нет дела до нас. Тогда мы стали бросать жребий, на кого выпадет, тому и девица: ухаживай на здоровье.
Правду сказать, моя матушка такой брак не одобрила бы, но участие я принял: а вдруг?
Выбор пал на меня. Я был рад, не смущала даже холодность девицы. Привыкнет, думал я.
Полгода прошло, а я не продвинулся в ухаживании ни на шаг. Она слушала меня, а думала о своём возлюбленном. Я вконец отчаялся. Другие уже отступили, даже князь ухаживал, я единственный остался и оказался не в её вкусе.
Ну что ж, решил я, и бросил затею нравиться. Показал себя во всей «красе»: стал плохо одеваться, пользовался не тем одеколоном, бывало и выпивал не в меру, оставаясь на виду. Удивительно, но ей это стало нравиться, оставалось расхрабриться и начать ухаживать за другой, что я и сделал. Была у меня кузина, звали её Элен, она добрая и поддержала меня, приняв мои настойчивые «ухаживания». Тут моя пассия взбесилась и стала упрекать, а я ей возьми и скажи: «Ты даже танцевать не умеешь!» — нахамил.
Она повела себя не так, как я ожидал — стала брать уроки танцев. «Ого, — подумал я, — так и языкам обучить смогу». И обучил. Говорила, правда, неохотно, коверкала слова, но со временем всё исправилось. Осталось проверить на «любовь». Приезжал ненадолго её «принц», и осталось проверить: не забыла ли? Уж очень досаждала мне мысль о третьем.
Пригласил теперь его я, и повод нашёлся, свёл их вместе. Зарделась невеста моя (ещё только в моих мечтах), увидев несостоявшегося поклонника. Я сделал вид, что занят гостями, а сам украдкой наблюдаю. Вижу, что дело моё плохо: усталый гость развалился на диване, а моя пассия рядышком пристраивается. Маман быстро поняла, какие козни я строю и просила прекратить, но было поздно. Я уже не хотел ничего слушать, а только сказал не мешать: «Пусть решит сама». Маман напомнила мне о приличиях и запретах, на что я деловито промолчал. В моём воображении свадьба расстраивалась на глазах, по мере сближения этих голубков. Девица стала нравиться повесе (он и был таков), и, когда она закружилась с ним в танце, он, казалось, совсем потерял голову.
Однако, не всё просто и у него, потому что был уже женат. Знакомства мы «шапочного», но мне бы раньше узнать об этом. Когда я чуть не вызвал его на дуэль, он мне всё объяснил, и я успокоился.
— А она знает? — был мой вопрос.
— Кто? — ответствовал повеса.
Для него этой девицы не существовало, он не выделил её среди других.
— Хочешь, я познакомлю твою деву с женой? Она со мной приехала, но я с собой не взял, мешать будет.
Я только охнул. За что, к таким как он, тянутся девицы? Мёдом намазан? Поделился с другом, он пожал плечами, хорошо, что не злорадно.

Год прошёл как мы с ней не виделись. Узнал случайно — вышла замуж за купца: богаче отца оказался, вот и вышла.
Тут бы весь сказ, но нет. Не спокоен я: ведь умён, образован, а девы относятся как к другу, даже сплетни мне рассказывают — никак не признают во мне мужа. Что делать? Решил, обращусь к гадалке, пусть скажет, каким мне быть должно? И вот что та мне нагадала.
— К тебе не пристают девы? — спросила она величаво, зная, что решит мою судьбу.
— Не пристают, — в тон ей ответил я, — я пристаю к ним, но без успеха.
— Она к тебе вернётся.
Меня такой оборот не устраивал.
— Отчего, — говорю я, — дамы мной пренебрегают?
Хочу, чтоб на этот мой вопрос ответила. Но она по-другому рассудила: в горе я, хочу вернуть любовь, а она, гадалка, меня призвана утешить. Что мне до той девицы, у неё, наверное, уж и дети есть. Однако гадалка совет присовокупила:
— Открой шкатулку своими руками, — и подаёт маленькую шкатулку-ящичек, — что в ней, видишь?
— Вижу, — ответствовал я, — что-то похожее на слизь.
— Возьми это.
Я стал упорствовать: откровенно скажу — мокрота это, плевок. Как такое брать? Но она настояла. Содержимое моего желудка грозило остаться на столе гадалки. Я взял себя в руки, закрыл один глаз и двумя пальцами погрузился в эту мерзость. Что бы вы думали? Это был камень, самый обычный, похожий на плевок, камень. Я усмехнулся, потому что не ожидал. Гадалка, не смущаясь, раскинула карты, посмотрела на меня.
— Теперь положи это обратно.
Долго уговаривать не пришлось. Камень, тёплый даже не от моего прикосновения, продолжал напоминать плевок. Я аккуратно положил его на место, он устроился и ещё больше стал напоминать плевок. Я поблагодарил её и собрался уходить, но гадалка остановила.
— Ещё одно: не ходи сам, пусть первая придёт.
Не совсем понимая её слова, кивнул. Что бы ни значило, но первым не пойду.

Всё быстро разрешилось: пришло приглашение от той особы. У неё муж умер, что-то с желудком, детьми не разжились и одна теперь одинёшенька. Я приглашение не принял, отписался занятостью. Ей захотелось взглянуть на меня, а приёма ни у кого для купчихи нет, чтоб увидеться. Друг помог: сделал приглашение, а потом вместе с ней ко мне нагрянул. Как увидел её, будто другими глазами смотреть начал: не та, которую любил когда-то. Друг не может понять меня: так страдал, слёзы лить не стеснялся, а тут, будто другой человек. Поговорили мы, вспомнили былые времена и попрощались.

Эта дама не замужем до сих пор. Друг тоже не воспользовался её свободой, а за других — не берусь сказать. Гадалка помогла — как рукой сняла. «Наваждение было», — решил я.



У озера...

Странно как-то начинался сегодняшний день для Ирины...
«Алешка не звонит уже месяц. Наверное, у нас с ним все закончилось, еще так и не начавшись», - с болью подумала она.

Ирина не ожидала, что этот милый двадцатилетний юноша так увлечет ее. Ну вот, пожалуйста, она думала о нем не переставая, каждый день и каждую ночь.
«Что же это? Любовь? Неужели любовь? Нет-нет, это не серьезно, - отталкивала от себя запретные мысли Ирина.
Она вспоминала его сильное тело, руки, что сжимали ее в объятьях так, что  перехватывало дыхание... Его губы... Они искали каждую  ложбинку, каждый изгиб ее тела, проникали в нее,  прожигая до самых кончиков пальцев, пробивая колкими электрическими разрядами.  Чем больше она об этом думала, тем сильнее ей хотелось видеть его рядом, дышать вместе с ним, обнимать, чувствовать солоноватый привкус его кожи, окунаясь в него, как в море, владеть им,  баюкать его, кормить, лелеять... Любить. И чем больше тянулось мучительное ожидание, тем сильнее Ирине хотелось сделать себе больно...

Почему он не звонит? Почему? Никто и ничего от него не требовал! Да, ему двадцать... Ирине было  тридцать пять, и она все о себе знала и понимала. В ее жизни ничего не состоялось, ни мужа, ни детей. Она была одна. Вся ее любовь, что осчастливила ее в юности, запеклась на сердце болезненным рубцом. Ирина не хотела вспоминать о ней. Вспоминать было о чем, но не хотелось. Все это было болью, большой, разрывающей сердце болью, которая укладывала в себя единственную любовь, не состоявшееся материнство, предательство... Она с горечью подумала, сколько бы было ее не родившемуся ребенку  - около шестнадцати? Это была боль всей ее жизни. Это была ошибка, которую она не прощала себе, и не простит никогда...

Шестнадцать лет... Когда это могло еще случиться?! Только в шестнадцать лет, когда только-только начинаешь осознавать, что  ты стала привлекательной, красивой девушкой, когда  одноклассники  смотрят на тебя, как на Мону-Лизу, и не сводят глаз, а потом, уже после уроков, где-то метров в пятидесяти идут следом, а по утрам, во дворе, стоят возле забора и ждут, когда ты появишься из подъезда, чтобы идти вместе в школу.
Именно так и делал Иринин одноклассник Сергей. Библиотека, подбор материалов для очередного сочинения по роману Л.Н. Толстого “Война и мир“, В. Шекспира “Ромэо и Джульетта“, жаркие и страстные обсуждения героев романа и трагедии. Словом, это была любовь, о которой даже не подозревали ни Ирина, ни Сергей.
Итогом был десятый класс, выпускные экзамены, поход, выпускной вечер, и, как итог, ранняя нежелательная беременность. От нее Ирину просто избавили по настоятельному совету маминых подружек, одновременно избавив от всего того, что называется девичьей стыдливостью и чистотой, от всего того, что называется первой любовью. Место