Часть первая
Павел Эгнаций Торкват, военный магистр пехоты, бывший командующий LXIII Траяновым Победоносным сдвоенным легионом
Имперский лимес. Пограничная планета Ретиария. Каструм Беллум ном. 604103.
Когда-то, очень и очень давно, Империя существовала на Праматери земле. Она распространялась вширь, захватывая одну страну за другой, раздвигала границы Ойкумены, Обитаемого мира, насаждала закон и порядок среди народов просвещённых и несла просвещение народам тёмным и невежественным. Движение её было неостановимым, но конечным. Наступил тот неприятный момент, когда она исчерпала все силы для своего расширения и остановилась, объятая заботой о сохранении всего приобретённого. Но империи живы, пока расширяются. Едва остановившись, они тотчас же начитают гнить и умирать. Этот закон универсален, и ни одна империя не сумела избежать его действия. Кроме той, праматеринской Империи. Потому как она нашла способ продлить своё бытие. Оторвавшись от поверхности Праматеринской планеты, Империя устремилась вверх, в безбрежные пространства Космоса. Галактика стала ареной её безудержных притязаний. Но и эта галактическая экспансия, растянутая на тысячелетия и тысячелетия уже приближается к закономерному финалу.
За спиной преторского чиновника висело приколотое к стене кнопкой расписание легионов. Чиновник равнодушно вводил в казённую вычислительную панель установочные данные командированного, беря их из предъявленной подорожной грамоты: пункт отправления, пункт назначения, преномен, номен, когномен, звание, занимаемая должность.
Командированный, не отрывая взгляда, смотрел на список. Лист цветной печати был выдран из Имперского Кодекса должностей начала правления достославного императора Юстиниануса. Ныне этот Кодекс считался запрещённым и подлежал безусловному уничтожению. Императорский эдикт грозил смертной казнью всякому, продолжающему хранить у себя запрещённую к чтению книгу.
После мятежа племянника убитого в Парасанской войне императора Юстиниануса Порфирия старые имперские легионы расформировали. Они поддержали притязания Порфирия на власть. Все. Безоговорочно. И Порфирий стал императором. Правда, ненадолго. Но вины легионов в том нет. Племянник оказался дураком, не способным договориться со знатью и народом. Знать и народ отвернулись от Порфирия и братья императоры, сменившие на троне Империи безвольного начальника личной охраны Юстиниануса Иовиана, до того прозябавшие в ничтожестве, победно взошли на престолы Запада и Востока. Легионам ничего не оставалось, как присягнуть новым императорам. Думалось, что своеволие армии будет забыто, однако братья ничего не забывали. Исподволь они создавали новую же армию, ничем не связанную с древними воинскими установлениями, которыми руководствовались военачальники и солдаты легионов. И когда новая армия была создана, старые легионы раскассировали. Раскассировали, но не распустили. Отдельными подразделениями их распределили по имперскому лимесу, загнали в самые глухие, самые дремучие, самые гибельные места границы. Командовать этими осколками былой имперской силы назначались, в том числе, и высшие начальники Старых легионов. Для них императоры установили на выбор: либо виселицу, либо унизительную ссылку. Некоторые выбрали виселицу, остальные — ссылку. Военные магистры пехоты, конницы и обоих родов войск отправлялись в изгнание без всякой надежды на возвращение, потеряв статус и богатства, оставляя семейства, у кого они были фактически без средств к существованию, если не считать доли из выплачиваемого ссыльным стипендиума. И здесь братья императоры проявили издевательскую заботу — ведь жалованье бывшим военным магистрам определялось как младшим командирам. Офицерам, начинающим свою службу с незначительных должностей, но мечтающих подняться вверх по карьерной лестнице, такие суммы не казались оскорбительными, чего не скажешь об офицерах, достигших карьерных вершин. Изобретательное наказание, ничего не скажешь.
Однако командированный не считал совершенно это унижение наказанием. Равно как и ссылку на границу. В настоящую минуту он буквально наслаждался свободой. Пряный воздух свободы кружил ему голову. Тяжёлый ошейник колодника не стягивал его шею, но он ещё не привык к тому, что это клеймо обречённого больше не сдавливало горло и инстинктивно прикасался пальцами к шее, как будто желая удостовериться, что ошейника больше нет. Преторский чиновник в такие моменты тактично прикрывал глаза и переставал печатать. Командированный, погружённый в свои мысли, неказённой учтивости имперского чиновника не замечал.
Буквально вчера он был заключённым, приговорённым к смерти и содержался в особом блоке синхронизированной тюрьмы «Влахерны». Синхронизированная тюрьма «Влахерны» считалась личным узилищем брата-императора Валентуса и примыкала к Влахернскому императорскому дворцу. В ней находились злейшие враги Империи и братьев императоров. Считалось, что из «Влахерны» никто не выходил живым. По крайней мере, командированный не мог припомнить ни одного узника, освобождённого из синхронизированной тюрьмы. Все, кто попадал во «Влахерны», шёл прямиком на эшафот.
Оказалось, в этом жестоком правиле бывали и исключения. Он являлся тому наглядным примером. И он же не понимал, почему его освободили. Хотя, нет, он догадывался, что сделано это неспроста. Только анализировать своё освобождение ему не хотелось. Пьянящий воздух свободы волновал его душу.
Бывшего арестанта, приговорённого к смерти, звали Павел Эгнаций Торкват. Военный магистр пехоты, командовавший LXIII Траяновым Победоносным сдвоенным легионом, Павел Эгнаций Торкват.
Чиновник вбил в память цифровой панели последнее предложение и вернул Торквату подорожную. Заработала печатная машинка, выплюнув на стол стопку бумаги. Чиновник ловко рассортировал напечатанные документы: большую часть оставил себе, а Павлу Эгнацию перебросил в двух экземплярах предписание с картой в дополнении — для подписи. Всё это он проделал в полнейшем молчании. Торкват достал перьевую ручку и размашисто расписался на предписании.
- Военный пост тридцать восемь сорок семь, - сказал чиновник. - Всего хорошего, магистр.
Торкват аккуратно убрал ручку во внутренний карман мундира, сгрёб со стола предназначенные ему бумаги, тяжело поднялся со стула и, не попрощавшись, вышел во двор.
Во дворе его ждал личный конвой. Буцелларии из расы аларов. Крепкие полутораметровые самцы, облачённые в тяжёлую энергоновую скелетную броню, федераты Империи. Массивные шлемы закрывали головы аларов почти полностью, оставляя свободными лишь острозаточенные металлические серповидные жвалы. Настоящие хитиновые верхние ротовые челюсти удалялись у представителей мужского рода в самом раннем детстве и заменялись на сделанные из высокопрочного металлокерамита. Каждый цикл роста молодого алара сопровождался сменой жвал на соответствующий возрасту размер. К своему совершеннолетию каждый самец алар являлся обладателем великолепных иссиня-чёрных острейших верхних ротовых челюстей. Которые, если разобраться, уже давно считались рудиментом и сохранялись лишь как дань уважения предкам.
Алары относились к высокоразвитой и не в меру агрессивной цивилизации. Империя столкнулась с Аларитским Единением более пятисот стандартных лет назад. Точнее, аларитский флот вышел на имперские границы и попытался с ходу захватить провинциальный сектор Мезии Секунды. Война шла с переменным успехом более тридцати стандартных лет, после чего Империя и Аларитское Единение заключили «вечный» мир, не продлившийся и десяти стандартных лет. Вторая Аларитская война растянулась на двести семьдесят пять стандартных лет. Она особо не напрягала ни Единение, ни Империю, ибо имела характер бесконечных пограничных налётов и контрналётов. В конце концов это непрерывное топтание на границе настолько утомило обоих противников, что они, неожиданно для себя, стали союзниками. С тех пор аларитские солдаты начали служить в имперских легионах на правах федератов, а имперские подданные получили возможность беспрепятственно вербоваться в Аларскую манёвренную пехоту.
Шесть буцеллариев вольным образом расположились у коновязи. Коновязь коновязью называлась по-привычке. На самом деле это была технологичная зарядная станция, позволяющая одновременно заряжать энергонакопители двадцати индивидуальных средств передвижения вне зависимости от их размеров и ёмкости батарей. В ней использовалась методика форсированной зарядки, наконец-то доведённая до ума имперскими учёными. «Доведением до ума» признавалось сведение к минимуму случаев спонтанных возгораний и самопроизвольных взрывов энергонакопителей. От одного до трех инцидентов на сто типовых циклов подзарядки, бодро рапортовали учёные, делая вид, что не замечают разбегавшиеся от своих боевых машин, поставленных на зарядку, экипажи. Однако хуже всего приходилось экипажам бронетехники на поле боя, когда они начинали дозаряжать энергонакопители из пауэрбанков ФЗ на ходу. Бежать им было некуда.
Зарядная станция состояла из двух частей: силового блока и зарядного блока. Зарядный блок представлял собой длинную суставчатую трубу, где каждый сустав был двусторонним портом делителя напряжения.
Шесть ховербайков типа «аранеус» висели над землёй по правую сторону коновязи и толстые чёрные кабели тянулись от суставчатых портов делителя к разъёмам бортовых энергонакопителей. Седьмой, принадлежащий Торквату, одиноко болтался у входа в преторий. Буцелларии не озаботились поставить его на подзарядку. Будучи истинными воинами, они считали ниже своего достоинства прислуживать кому-либо. Для этого бог создал простолюдинов.
Отправляя Торквата в ссылку, братья императоры милостиво приставили к нему охрану из аларов, но забыли прикомандировать денщика, любого, хотя бы самого захудалого.
Яростно сверкали жёлтые предупредительные огни, коротко покрякивали предостерегающие звуковые сигналы, а буцелларии, пренебрегая опасностью, сидели на ховербайках и непринуждённо разговаривали. Торкват слышал в наушниках интеркома переливчатый стрекот, щелчки и поскрипывания. Для непосвящённого речь аларов напоминала бессмысленный эфирный шум. Подключать словарный модулятор, чтобы узнать, о чём таком важном трещат его буцелларии, Павлу Эгнацию не хотелось, поэтому он отвернулся от зарядной станции и принялся осматривать плац вокруг претория.
Плац был на удивление пуст. Огромное безлюдное пространство, обширная площадь, мощёная каменными плитами, присыпанная снегом. «На удивление». Конечно, Торкват преувеличил. Работающая зарядная станция разогнала весь персонал базы по укрытиям. Вот они, низкие серые бетонные казематы по периметру плаца, сразу перед невысоким забором, собранным из толстых бронированных плит.
Единственные, кто не сбежал — преторские чиновники и Павел Эгнаций Торкват — здание претория защищали силовые щиты. Почему именно преторий, а не зарядная станция? Ответ прост. Окружить административное здание силовым полем выходило дешевле,
